Он откинулся на спинку кресла и, посылая в прокуренный воздух новые клубы дыма от низкопробных сигарет, выжидательно посмотрел на меня. Я чувствовал усталость, раздражение, и мне не понравилось, какой оборот приняла наша беседа. Посвящает меня в интеллектуалы? Проверим!
- Какую роль вы мне отводите? Физика-ядерщика? Он погладил подлокотник кресла.
- Роль человека, которому я завещаю это кресло, сынок. Со временем оно будет твоим. - Айсбергам непросто дается светское обращение. Но иногда все-таки дается. - Не буду вводить тебя в заблуждение, Бентолл. Твоя задача в общих чертах совпадает с той, какую мы возложили на тебя в Гепворте, обратив внимание, сколь удачно сочетаются в одном индивиде академические таланты с уникальными способностями иного, неакадемического свойства. Ты примешь на себя функции специалиста по твердому топливу. Прочти вот это. Девятое объявление. Появилось пару недель назад в "Телеграф".
Я и не прикоснулся к вырезке. Даже не поглядел на нее.
- Вторая апелляция к специалисту по горючим материалам, - сказал я. А кто отозвался на первую? Я могу знать его.
- Имеет ли значение? - Голос его звучал потише.
- Еще какое! - откликнулся я в тон ему. - Предположим, они - кем бы они ни оказались - напоролись на слабака. Ну, на такого, кто пускает пузыри на мелком месте. Тогда их волнения понятны. А если им достался профессионал высокого класса, а они все равно трубят тревогу, значит, произошло нечто из ряда вон выходящее.
- Доктор Чарлз Фейрфилд.
- Фейрфилд? Мой бывший шеф? Вторая фигура в Гепворте?
- Он самый!
На сей раз я среагировал не сразу. Я хорошо знал Фейрфилда блистательного профессионала химика и высокоодаренного любителя археолога. Ситуация нравилась мне все меньше и меньше, о чем полковника Рейна могло бы оповестить выражение моего лица. Но он изучал потолок так озабоченно, словно ждал, что на него вот-вот обвалится штукатурка.
- И вы хотите, чтобы я... - начал я очередной вопрос.
- Именно этого я и хочу! - оборвал он меня. Голос его стал таким усталым, что нельзя было не посочувствовать этому человеку, обремененному непосильной ддя простого смертного ношей. - Я не приказываю, сынок. Я прошу. - Глаза его по-прежнему были устремлены в потолок.
Я потянулся за вырезкой, всмотрелся в объявление, обведенное красным грифелем. Это была почти дословная копия тех, предыдущих. Почти, да не совсем.
- Наши приятели требуют немедленного ответа, причем телеграфного, произнес я с расстановкой. - Они явно спешат. Дали вы им телеграмму?
- От твоего имени и с твоим обратным адресом. Надеюсь, простишь мне эту вольность, - пробурчал он суховато.
- Строительная компания Аллисона и Холдена в Сиднее? - продолжал я. Это, разумеется, почтенная, реально существующая фирма?
- Разумеется. Мы навели справки. Добавлю: имя в объявлении соответствует имени их кадровика, а письмо о твоем назначении - оно прибыло авиапочтой четыре дня назад - отпечатано на бланке фирмы и подписано тем же менеджером-кадровиком. Но, как установлено, сей автограф - поддельный.
- Что еще вам известно, сэр?
- Ничего более, Ты уж извини. Ровно ничего. Бог свидетель, рад бы отпустить тебе максимум стартовых данных. Увы...
Установилась недолгая пауза. Потом я резким движением сунул вырезку ему под нос.
- Неужто вы проморгали такую очевидную деталь: холостяки им вовсе не нужны?
- Я никогда не упускаю очевидного, - отрезал он. Я вытаращился на него.
- Вы никогда не... - Тут я замолчал и продолжил после небольшой иронической паузы: - Стало быть, свадебные приготовления закончены, и невеста ждет в церкви жениха?
- Я пошел дальше. - Опять на шеке заиграл тик. Он полез в ящик, вытащил оттуда кожаные корочки формата четыре на девять и протянул мне. - Обращайся с этим бережно, Бентолл. Твое брачное свидетельство. Процедура совершена в Кэкстон-Холле десять недель назад. Можешь посмотреть на свет, попробовать на зуб. Хотя в этом нет нужды. Документы в полном порядке.
- И не сомневаюсь, - процедил я сквозь зубы. - Если б еще с формальностями возникли затруднения, это была бы полная катастрофа.
- А теперь, - оживляясь, проговорил он, - ты, думаю, не прочь познакомиться со своей женой. - Он поднял трубку и сказал: - Попросите, пожалуйста, войти миссис Бентолл.
Трубка его погасла, и вновь он принялся за упражнения с перочинным ножиком, изучая недочищенный чубук. Мне нечего было изучать, а потому глаза мои блуждали от безделья по комнате, пока не зацепились за светлую панель в темной отделке письменного стола. С этой панелью связана целая история. Месяцев девять тому назад, может, чуть меньше, но уже после того, как погиб в авиакатастрофе предшественник полковника Рейна, на моем стуле сидел другой человек из команды Рейна. Рейн не знал о нем главного: этого агента в Центральной Европе раскрыли и перевербовали, обратив в двойника. Первое задание, возложенное на перебежчика, было возмутительно циничным: убрать Рейна. Устранение полковника Рейна (кстати, настоящее его имя засекречено) - шефа контрразведки, хранителя великих тайн - нанесло бы спецслужбам невосполнимый урон,.. Полковник ничего не подозревал, пока агент не вытащил пистолет. Агент тоже многого не ведал, как, впрочем, и другие до той поры. А именно, что к креслу полковника Рейна приторочен снизу люгер с глушителем и взведенным курком, приводимый в действие при помощи пружинного устройства. А все-таки новую панель можно было подобрать с большим тщанием и вкусом.
Естественно, в том случае у полковника Рейна не было выбора. Но, даже имея альтернативу - допустим, возможность обезоружить противника, - он почти наверняка пристрелил бы его. Столь беспощадных субъектов мне еще не доводилось встречать. Не просто жестоких - беспощадных. Цель для него всегда оправдывает средства. И если цель достаточно весома, он готов на любые жертвы. Вот почему он сидит в этом кресле. Но когда беспощадность превращается в бесчеловечность, тут я категорически против.
- Вы что - всерьез намерены послать со мной эту женщину? - спросил я.
- Не то что намерен послать, - ответил он, заглядывая в трубку с любопытством геолога, изучающего кратер потухшего вулкана. - Посылаю. Это решено.
У меня вмиг поднялось давление.
- Вы не можете не понимать: участь доктора Фейрфилда наверняка разделила его жена. И, несмотря на это...
Он положил на стол трубку, положил перочинный ножик, удостоив меня взглядом, который казался ему, надо думать, насмешливым, а мне угрожающим. Как пара надвигающихся стилетов.
- Сомневаешься в мудрости моих решений, Бентолл?
- Сомневаюсь в необходимости отправлять женщину на задание, откуда ей не вернуться. - Голос мой преисполнен негодования, даже гнева. Я не в силах скрыть свои чувства. - И сомневаюсь в пользе совместных рейдов. Вы ведь знаете, полковник Рейн, что я - кустарь-одиночка. Давайте рассмотрим такой вариант: сославшись на болезнь жены, еду один. Сами подумайте, на кой черт сажать себе на шею бабу в такой передряге? А, сэр?
- Сотрудничество с этой конкретной дамой, - сухо заметил Рейн, большинство мужчин сочло бы за величайшую привилегию. Не переживай. Ее участие в этой операции необходимо. А юная леди добровольно идет на риск. Добавлю: она умна, изобретательна, искушена в нашем ремесле, да она тебе сто очков вперед даст, Бентолл. Вполне возможно, не тебе с ней надо будет возиться, а совсем наоборот. А уж за себя она сама постоит. У нее оружие, без него она ни шагу. Уверен, что тебе...
Он осекся. Отворилась боковая дверь, пропуская в комнату девушку. Сказать просто "вошла девушка"? Воистину ложь! Простые слова в этом случае бессильны. Девушка не вошла, она вплыла с грацией прирожденной балерины. На ней было легкое гофрированное шерстяное платье серого цвета, облегавшее каждый изгиб ее фигуры как бы даже с гордостью: не каждому платью выпадает честь соприкасаться с таким телом. Талию охватывал темно-серый пояс, по окраске перекликавшийся с теннисными туфлями и сумочкой из крокодиловой кожи. В сумочке, вероятно, и находился пистолет, под таким платьем ведь и рогатку не спрячешь... Гладкие светлые волосы, откинутые назад. Темные брови, длинные ресницы, глаза газели, чистая атласная кожа, тронутая легким загаром. Вот и весь портрет.
Я знал, откуда этот загар. Знал я и кто она. Последние шесть месяцев мы с ней выполняли одно задание. Но она работала в Греции, и видел я ее всего два раза - в Афинах. Да и вообще встречал в четвертый раз. Да, я знал ее. А о ней знал всего ничего. Что зовут ее Мэри Гопман. Что родилась она в Бельгии, но почти совсем там не жила, потому что ее отец, крупный авиационный инженер, после падения Франции увез дочь и жену с материка. Вскоре родители погибли под немецкими бомбами. Сирота в чужой стране быстро стала самостоятельной. Так мне, во всяком случае, показалось.
Я отодвинул кресло, встал.
Полковник Рейн жестом руки представил нас друг другу, а потом озвучил этот жест:
- Мистер и... гм... миссис Бентолл. Вы знакомы, не правда ли?
- Да, сэр. - Он прекрасно знал, где и когда мы встречались. Мэри Гопман протянула мне крепкую прохладную ручку, удостоив отстраненно-оценивающим взглядом. Не исключено, что перспектива работать со мной отвечала ее амбициям, но свой энтузиазм, коли таковой наметился, она умело скрыла. Я еще в Афинах с раздражением приметил ореол самонадеянности, окружающий ее чело. Но заговорил о другом: - Рад видеть вас, мисс Гопман. Предпочел бы, правда, видеть вас в другом месте. Сознаете, на что отважились?
Она осмотрела меня с ног до головы большими, широко открытыми, словно у газели, глазами, подняла брови. На губах ее заиграла легкая усмешка. Она обернулась к полковнику.
- По-видимому, мистер Бентолл строил здесь из себя рыцаря при прекрасной даме? - спросила она лукаво.
- Пожалуй, да... Вы очень точно оценили ситуацию, - признал полковник. - Кстати, прошу вас, прекратите эти диалоги по раз и навсегда выработанной схеме: мистер Бентолл - мисс Гопман. Диалоги, не характерные для молодоженов. - С этими словами он пропустил сквозь трубку проволочку, удовлетворенно кивнул, когда проволочка вынырнула из ее отверстия черней, чем щетка лондонского трубочиста, и заключил почти мечтательно: - Джон и Мэри Бентолл! По-моему, превосходно звучит!
- Ведь правда же? - с любопытством подхватила девушка и, повернувшись ко мне, заулыбалась. - Тронута вашей заботой. Вы очень добры ко мне. После паузы она добавила: - Джон.
Я не ударил ее только потому, что не склонен прибегать к методам пещерного человека. Но его чувства ощутил в этот момент в полной мере. Отблагодарив ее улыбкой, холодной и загадочной, я отвернулся.
- Одежда, сэр! - напомнил я Рейну. - Мне надо экипироваться. Там сейчас лето в полном разгаре.