— Будьте добры, майор! Прошу!
— Майор Долидзе, начальник заставы, — представился грузин и отдал честь Полуяну. Тут же повернулся в свою сторону и крикнул, — Кукури! Неси вино! Мы здесь выпьем за дружбу!
К ним подтянулись остальные члены группы. Солдат грузин принес небольшой деревянный бочонок и глиняные кружки.
Майор сам разлил вино.
— Прошу, товарищи!
— Киндзмараули? — спросил Таран, понюхав кружку.
— Далось вам киндзмараули, — с видом знатока сказал Полуян. — Насколько я знаю из всей грузинской кислятины генералиссимус Сталин предпочитал «Атенис мцвани».
— Бог ты мой! — Ахнул Долидзе. — Какие люди! Какое знание вин и вкусов великих людей! Но это, генацвали, всего только маджари. Прошу, выпить за знакомство!
Вино понравилось всем.
— Еще по одной? — предложил Долидзе, но Полуян остановил его.
— Знакомство мы закрепили. Теперь нужно закончить деловую часть. Я прав, мистер…
Бен Ари понял, что Полуян затрудняется назвать его по имени, поскольку не знает как его именуют в Грузии.
— Бен Ари, — подсказал он. — Здесь я с официальным визитом.
Все сразу встало на свои места.
— Мистер Бен Ари, условия, которые были обговорены при встрече в Москве, нам удалось выполнить полностью. Мы встретили человека, имя которого было названо вами и препроводили сюда…
Бен Ари улыбнулся.
— Полковник, можете ставить дипломатию. Майор Долидзе в курсе наших дел.
— Тогда все проще. Я думаю, вам надо принять у нас шейха и побыстрее отсюда…
Полуян вдруг замялся.
— Уматывать, — закончил за него фразу Долидзе. — Я тоже так думаю, простите за откровенность. С этим шейхом у нас ещё будут заботы…
Полуян кивнул Тарану.
— Приведите шейха сюда. — посмотрел на Бен Ари. — Прошу прощения, товар с душком…
— Господин Васильев…
Полуян улыбнулся. Дипломат не забыл, как он представился в Москве Вахтангу Окропиридзе. И назвал его именно этим именем. — Господин Васильев, — Бен Ари протянул Полуяну закрытую на молнию барсетку. — Здесь все, что завершает наш контракт. Простите…
Он взял Полуяна под руку и отвел в сторону.
— Игорь Васильевич, если со мной что-то случится, в сумочке вы найдете визитку Аарона Гольдберга. Он в курсе всех наших дел и вы доведете с ним до конца финансовые дела. Теперь еще. Не обижайтесь, но я скажу, что тем, кто воюете с чеченскими формированиями на фронте, вряд ли доведется увидеть в плену террористов масштаба, которого взяли вы.
— Хотите сказать, что у Басаева и Хаттаба калибр поменьше?
— Нет, имею в виду другое. Террорист, убивший одного человека, столь же гнусен, как и убийца ста других. Просто и Басаеву и Хаттабу позволят скрыться, в крайнем случае просто тихо убьют. До суда, как то сделаем мы, дело не доведут. Даже Масхадову этого бояться не стоит.
— Вы уверены?
— На девяносто процентов. Чеченский терроризм подготовила, вскормила и вооружила российская власть. Значит, суд неизбежно дойдет до этой истины. Кто же ему такое позволит? — Бен Ари пристально посмотрел на Полуяна. — Надеюсь, вы понимаете, что как дипломат я вам такое говорить не должен. Но как солдат солдату…
— Я именно так все и понял.
Они вернулись к группе. Долидзе уже вновь наполнил кружки.
— Мистер Бен Ари, — сказал Полуян, — я надеюсь, вы будете моим свидетелем.
— Простите, господин Васильев, в чем?
— Если власти Грузии предъявят России претензии за нарушение нашей группой государственной границы, я надеюсь, вы подтвердите: девственная чистота суверенной грузинской земли не была тронута.
— Товарищ Васильев! — майор Долидзе сделал обиженное лицо. — Зачем вы так? Я, кажется, не давал причин подозревать меня в двойной игре.
— Майор, давай без обиды. Я в первую очередь думаю о тебе. Мы уйдем, а на тебя доброжелатели накатают телегу, что ты позволил нам здесь бесчинствовать. Мне бы этого не хотелось.
— За дружбу, — поднял кружку Долидзе. — Жду, когда здесь появятся русские коллеги. Будет с кем раздавить бутылочку.
Они выпили.
— Ты что-то хотел сказать? — взглянув на майора, спросил Таран.
— Хотел. И скажу. Только для начала отойду на свою территорию. Для предосторожности.
— Зачем? — Таран не понял необходимости такого отступления.
— Затем, что ты мужик здоровый, с тобой не сладишь. Не дай бог обидишься. Чего доброго кулаком махнешь. Я на своей территории я под защитой самого демократического в мире грузинского закона.
— Ты даешь, — усмехнулся Таран. — У нас для таких случаев покупают дамские прокладки с крылышками. С ними можно чувствовать себя в безопасности в любом месте. Хотя давай, отходи.
Долидзе и в самом деле сделал несколько шагов и отошел за линию, которую некоторое время обозначил как границу двух государств.
— Теперь говори, — предложил Таран.
— Говорю, дорогой, говорю. — Долидзе выглядел вполне серьезно. — Чем больше о вас, русских думаю, тем больше убеждаюсь, что Россию и в самом деле умом понять нельзя. Каждый из вас, русских, по отдельности человек умный. Но все вместе вы никогда не понимаете своих интересов, своей выгоды. Вот диктатор товарищ Сталин бескровно и тихо решил для России проблему Чечни. Вы Иосифа Виссарионовича за это обгадили. Потом ваши демократические президенты все поставили на прежние места, опять создали чеченскую проблему и стали её решать со стрельбой и жертвами. Пустили кровь не только чеченцам, но и своим. А вы в полном душевном равновесии называете это демократией. Вот и пойми вас умом…
— В чем-то ты прав, майор, — согласился Таран, — но потому что стоишь на своей территории. На нашей ты бы этого не сказал. Понимаешь, в чем разница?
— Потому я и ушел к себе. В нашу грузинскую демократию. Надо будет сказать правду о ней, сделаю шаг в вашу сторону…