- Так ты, ангелочек, ничегошеньки не знаешь? Трофимыч, можно я ему пленочку покажу?
Уже полностью пришедший в себя Ахмаджаров с приходом Гусарова напрягся.
- Сегодня вечером телезвездой у меня будешь. Смотри.
Вставив кассету в видеомагнитофон, Андрей сел спиной к телевизору, желая наблюдать за реакцией задержанного.
На экране в комнате коммуналки Тахир спрашивал:
- Как дела?
За кадром ответили:
- Я хочу поговорить...
- Говори. - Полголовы Тахира исчезло, видимо, он сел, а стационарно установленная камера беспристрастно писала пространство.
- Мы с тобой знаем, что я не виновата в ДТП, так?
- Допустим...
Гусаров улыбался, глядя на задержанного, неуютно чувствующего себя от зрелища и неотрывного взгляда руоповца. В какие-то моменты Ахмаджарову было просто стыдно. Кто знает, если бы люди чувствовали на себе взгляд видеокамеры постоянно, то, может, и не делали бы столько плохого!
Запись прекратилась, когда Толик бросил в окно пистолет. Бандит не знал, что сказать.
- Что же ты врешь, что тебя ранили? Действительно, в записи такого не было.
Толик взбеленился:
- Ты мошенник! Ты лжец! Ничего, я ещё выйду, посмотрим.
Гусаров встал.
- Правильно понимаешь. До того, как выйти, посидеть надо. - И в дверях добавил: - Сегодня твою рожу по телевизору покажут, а копию я отправлю на твою родину, пусть родственники посмотрят, как вы для них деньги зарабатываете. Может, хоть один откажется от "подарунков", что вы привозите. Жаль, в камерах телевизоров нет, как на Западе...
Гусаров выполнил обещание. Показали "рожи" всех пятерых задержанных, попросили телезрителей звонить безбоязненно, так как все они изолированы. Если кто знает о других преступлениях...
И звонили. Не густо. Зато что ни звонок, то трагедия. Позвонила, а потом пришла Анна Страхова.
Как-то вечером двое южан и один русский привезли владельца квартиры домой. Его дочь Анна открыла дверь. Парни, смеясь, внесли Страхова в его комнату.
- Не рассчитал дозу! Ничего, проспится.
Положили на диван лицом к стене.
- Проследите, чтоб на спине не лежал, слюной может захлебнуться, заботились. Девушка покачала головой.
- Как же он? Никогда так не напивался!
- Бывает. Утречком, как очнется, накапайте ему вот этого, и все будет нормалек. - Битюг протянул девушке бутылку водки.
Она не взяла.
- Поставьте на стол.
Мужчины разглядывали комнату, один пошел мыть руки в ванную, другой попросил попить водички в кухне. Ушли.
Утром, проснувшись, дочь обнаружила отца все в той же позе.
"Обычно он храпит", - подумала девушка.
- Папа!
Взяла его за плечо, повернула на спину и испугалась.
- Папа!
Лицо с одутловатой синевой, дыхания нет.
Прибывшие по вызову врачи сказали, что "скорую" надо было вызывать ещё вчера.
- Он уже пол суток, как мертвый.
- Значит...
Парни принесли домой труп её отца и знали об этом. Паспорта и других документов Анна дома не нашла.
Никифоров на всякий случай показал потерпевшей среди прочих и лицо Буташева.
- Нет, этого не было. Только вот этих двоих узнаю. - Одним из опознанных был Ахмаджаров.
Из показаний Страховой и других потерпевших в действиях преступной группы просматривался один и тот же сценарий. Вымогатели придирались к людям, в основном одиноким, ставили себя в положение обиженных, а потом отбирали у "обидчиков" все до нитки. Когда их лапы дотягивались до квартир своих жертв, несчастные спаивались и умирали от отравления алкогольным суррогатом с содержанием цианида. Сценарий был отлажен. Не подкопаешься. Документы на жилье в порядке, а бывшие жильцы умирали сами. Кто заставлял пить?!
- Такой вероломный способ мог внедрять только Буташев, - говорил Гусаров следователю. - Он организатор. И эту водку он завез или здесь наладил производство только затем, чтобы травить жертвы. Есть в этом состав преступления?
- Конечно, усматривается, но кто станет свидетелем, что организатор Буташев?
Отец несчастной Анны, Веньямин Захарович Страхов, возвращаясь домой, нашел у подъезда черный кожаный пиджак. Постоял, повертел в руках. Вокруг ничего необычного. Редкие прохожие не обращают на него внимания. В кармане нашел бумажник. В нем - паспорт и несколько "зеленых". Впервые держа в руках, Веньямин Захарович не знал их достоинства. Казалось, много. Пошел домой. Его догнали на лестнице. Двое южан.
- Ах ты шакал! - Один схватил за горло.
- Подожди, друг, это не он! - Остановил его другой.
- Как не он? Это твой пиджак?
- Мой.