— Лок! — тоном первой ступеньки из долгих раздумий, сказал Потемкин, — Попробуй зримо представить все сказанное и пересказанное вокруг этого события: Луну завалить можно! Ты хочешь, что б мы пополнили этот добрый и бесполезный хлам? Цель у нашего разговора есть? Или это пустой разговор?
— Нет, — подумав, ответил Лок, — конечно…
— Я не умею сочувствовать, да и тебе ведь, не это же надо. Ты разобраться хочешь, не просто со мной поболтать?
— Да, — что-то смущало Лока…
— «Истинный свет луны»? — улыбнулся Потемкин, — Это меня привлекает. Готов согласиться.
— Я могу всех собрать: и своих и водителей, — всех. Пусть расскажут подробно, как было, всю правду. С чего начинать?
— Нет, Лок, ушами здесь правды не выслушать — ее здесь отыскивать надо. А начинать — с себя.
— С меня?
— Да.
— Я — сторона потерпевшая. Потом, я лично там не был. Как же, — пожал он плечами, — с меня?
— Все находится в нас, Лок. Начинать всегда надо с себя. Правило, которое на признает исключений.
— Будешь меня допрашивать? Мы устали от Ваших допросов, а толку? А я у тебя, как у всех, — получаюсь крайним. Ты что? Я не ожидал!
— Допрашивать я не буду: полномочий на это нет. Теперь нет… Мне не много надо, Лок, но расскажешь мне то, что не сказано следствию, о чем не спрашивали. Расскажешь, — и в этом я вижу преимущества и пользу. Тогда можно браться… То есть, нужно быть откровенным: ты это понял? И еще: сам-то готов? Знаешь: камешек покатился — сошла лавина.
Уж не пугал ли его Потемкин? — опять холодок пробежал в жилах Лока. Он смутно жалел, что «завел» Потемкина.
— Ты думаешь, как-то и я... — спросил неуверенно Лок, — причастен?...
— Как-то — конечно. Только: вина и причастность — разные вещи.
— Что я скрываю?
— Сумма! Точная сумма — я, например, не знаю.
Тишина подступала недоверчивой тенью к столу.
— Об этом написано столько, сказано. Все знают, — а ты нет!
— Но ты же спросил не о том, что я где-то читал или услышал в сплетнях и по телевизору. И я — не о том, что написано вами в бумагах.
— Тебе это важно?
— Важно! Нападавшие знали кто пассажиры; время выезда; куда выезжают; зачем; что везут и, наверное, — сколько. А я не знаю. Так вот, — откуда они это знали?
— Что, я им сказал?
— Не скажу так, но сумму ты знаешь!
«Во, попал!» — подумал бы Лок, думай он по-русски. Потемкин плотно, как жандармы царских времен, уже «сидел» на Локе. Ощущалась хватка, стряхнуть которую запросто не удастся.
«Как легко неприязнь вползает в души, — подумал Потемкин, — из-за того, что один и тот же предмет, люди видят по-разному!».
— Согласия, Лок, я еще не давал. Можем закрыть тему и разойтись.
— Семьдесят, Георгий! Зелеными! Вот что они забрали.
— Бан нгай ньинь дола?
— Да, пятьдесят тысяч долларов. А гривни — так, как написано там, в заявлениях.
***
Офицер, проведя инструктаж, открыл сейф и роздал оружие. А, выйдя к солнцу последним, пошел сказать: «Добрый день», водителям. «Похожи, — думал он, на ходу, — Пузатый? О, да! Круглолицый? Еще бы!» И так — что один, что другой, без разницы.
В салоне он осмотрелся:
— М-да… — и подошел к водителю, который был за рулем. Другой оформлял документы.
«М-да… — повторил, оценив про себя, водитель, — Ну люди! Вот обязательно надо «почухать» в руке что-нибудь!».
Вошедший, желая о чем-то поговорить, взялся за руль, и подергал его вправо-влево.
— А жалко их, а? — кивнул он в салон, полагая вьетнамцев.
Водитель перевел взгляд в окно и ответил:
— Н-да…
— Вот знали бы, да… — выждав немного, стал думать вслух офицер.
— Да знал бы я, — дернул плечами, водитель — так не остановился!
— А это вот дело — рука офицера прошлась по баранке, — Вы, наверное, лет уже десять, трете?
— Двадцать лет!
— И все в этом городе?
— Нет, по всему Союзу, но сами — отсюда.
— М-да? — хмыкнул опять офицер и спросил: — С напарником, не в одиночку?
— А Вы не думали, как это можно? — усмехнулся водитель, — Неделями в рейсе и одному?
— Да. Нельзя без напарника, просто никак. Был бы только нормальный. Ну уж как повезет…
— Мне повезло, не переживайте, мы с «Красным» уже, лет пятнадцать.
— Ого. Это много! ГАИшников знаете наперечет?!:
— Кто их не знает — племя? Знаем!
— Ну а тех, что вас «бомбанули» у аэропорта?
Водитель тряхнул головой:
Вот тех? Ерунда! Не они это были — «левые».
— И так оно было видно?
— Конечно. Менты так себя не ведут. Мы писали уже…
— А как?
— Да не так. Что я, не знаю — за столько-то лет!
— Ну, ладно, — потарабанил пальцами и, подумав, убрал, наконец, офицер свою руку. — Ладно!
Вышел было, да снова вернулся:
— Тьфу, я забыл! Ну, с богом! Как говорят: ни гвоздя, ни жезла!
А в коридоре «подгреб» к напарнику. Угостил сигаретой и поманил отойти к окну.
— Жалко все-таки Ваших друзей, ни за что пострадали, да так…
— Друзья мои не страдали!
— Да я все о том... — пояснил офицер, — Как «бомбанули» вас возле аэропорта. Мы, конечно, чем можем, поможем… Но, ладно, вьетнамцы, не знают, не понимают, боятся. А вы — вы же старые волки! Вас формой не проведешь. Как же вы «лоханулись»? Людей подвели… А, как можно?
— Да Вам-то легко судить. Вы там не были. А там было все натурально. Вот мы и представили все, как положено, им для проверки. Вы бы что, по-другому сделали?
— Значит…
«Красный», — не глядя, в ответ, — раздавил сигарету. «Некогда!» — понял милиционер, вздохнул и пошел по своим делам.
Через минуту оба водителя, с улыбкой вспомнили тот анекдот, в котором милиционер проверяет наличие спичек в коробке. «Коробок поднимается на уровень уха. Потом милиционер потряс головой. Тихо. Значит, нет в коробке никаких таких спичек. Пусто!».
«Смеяться над кем-то, — считал Потемкин, — не грех, да только бы — поосторожней...».
Разумно считал он, да не знали об этом друзья-водители.
***
— Потемкин, чего такой хмурый? Может, помочь тебе чем-то?
— Может быть, Юрий Юрич. Спасибо. А сделать запрос по клиентам сможете?
— Зачем?
— Мы не знаем людей.
— Хочешь подшить себе их характеристики?
— Не помешало бы.
— Спятил? На пассажиров — не может быть речи! А на водителей — смысл? Они, всякий рейс могут быть разными.
— Постоянные есть…
— Да, но о них забудь, потому что автобус — их собственность. Выкуплен! Сами будут писать на себя? Позитивно напишут. Остальные — примерно так же.
— Да как захотят, написали бы. Нужное — выясним сами.
— А вот на этом стоп! «Выясню»! — начались заморочки оперативные? Ничего против я не имел бы, но людям нормальным, они портят кровь! Дискомфортно. Ты понимаешь? Пойми: ты теперь не на той работе! Расслабься. Спокойно и просто, с бойцами «Тантала» себя должен чувствовать каждый. И — никаких! Я за это спрошу, ты понял?
Потемкин понял, а ротный добавил:
— А эти же: постоянные наши… Я до того, как тебе поручил, с ними сам разговаривал, лично. Они с давних пор помогали вьетнамским друзьям. Всегда, и во всем! И стресс, не на шутку, они пережили. Они же «попали», у аэропорта! Потемкин, они пострадали, и — хватит. А ты — завязывай с уголовным прошлым!
— Да, извините, конечно, я завяжу.
— Я все понимаю, как человек, — сказал ротный, — и то, что автобус, купил Синебрюх не на кровные, а на вьетнамские деньги...
— Понятное дело, — откликнулся зам. Медведенко.
— Для пользы обеих сторон… И пусть, и дай бог! Две семьи накормлены. И вьетнамцы довольны, работа идет. А купили им — значит, доверия стоят. Так? Но, я же этого не выясняю.
— А что?
— А Потемкин, ты знаешь, волнуется.
— Нет, Юрич, лишнее…
— Я так же подумал и предупредил.
«Водители, — думал Потемкин, — попали врасплох, высказались и ничего больше не скажут». Но ротный добавил звено как раз там, где стыковочный узел был пуст.
***
— Скажи, — улыбался Потемкин, — что ты думал, когда говорил про луну…
— О том, что ты можешь ее показать по-своему.
— И что выходит?
— А выходит, как крышка подвала: хотел приоткрыть, а меня придавило!
— Устал от меня?
— Да. Я не знаю, что ждать, когда вижу тебя…
— Я и сам не всегда это знаю.
— Давай, все-таки, их соберем, пусть расскажут. Что я? Я ничего не знаю. Я по отдельности их вызывать к тебе буду? Водителей, так вообще, — пригласим, посидим, за столом. Они, всё, что знают, расскажут: наши друзья. И подумаем вместе. Давай?
— А кто говорил, что устали уже от допросов?... А толку?
— Ну…
— А серьезно — у нас права на это, нет. Я — подпольный сыщик. С твоей подачи. А кухня твоя, мне по нраву также. Я ее сам оценю — улыбнулся Потемкин, — без них. Водители, чаще в семье собираются пусть, на ужин. Но, — заметил Потемкин, — с покупкой автобуса, вы поступили разумно! Идея твоя?
«Врач, иногда, о больном знает больше, чем сам больной», — подумал Лок. Было ясно, что о покупке автобуса, Потемкин знает. Откуда? — не понимал Лока
— Ваших законов, — признался Лок, — мы не знаем. Обычно мы в АТП брали, когда надо, автобус. Эти двое нам чаще других попадали. Привыкли. Сдружились. Так лучше — с друзьями. А в октябре они нам говорят: есть возможность автобус выкупить.
— Так.
— Ну, денег, сам понимаешь, купить почти новый «Икарус», у них не нашлось. Они нам и говорят: «Нам самим-то автобус не нужен, — не коммерсанты, куда нам. А вам — подумайте. Стоит подумать!» А нам кто автобус оформит? Мы дали «добро». Сколько денег? — берите. Взяли и на себя оформили. А как же еще? Они сами тебе рассказали?
— Нет. Но учти, новость проще услышать, чем отыскать. Это значит, случись что-то завтра, — завтра же и скажи, а не выжидай. Корень слова «Фатальный» — находится в слове «Поздно»! Договорились? Об откровенности мы говорили…
— Говорили.
— Но ты меня понял? Сейчас мы договорились?
— Да, — опустил голову Лок.
***
Мысль, соринкой-занозой, которую даже увидеть — не только вынуть — непросто, заснуть мешала. Занозой был капитан Потемкин. Предчувствия говорили о том, что дело, наверное, кончиться может не так, как хотел бы Лок. А ведь обязательно кончится — что-то нароет Локом же и «заведенный», Потемкин. Лок не понимал, что творит Потемкин, но чувствовал: что-то творит. А сам напросился. Сам!
В тени сожаления, близко, бродил молчаливый страх. Лок ощутил себя в мышеловке, которая может захлопнуться. Не на Лока снаряжено, да ведь прихлопнет и Лока, — Потемкин ведь знает не все. Но узнает! «Корень слова «Фатальный» — находится в слове «Поздно»! Зачем он сказал так, сегодня?
***
— Зайди-ка, Потемкин, — звякнул по «внутренней трубке» ротный.
Начфин, и заместитель ротного, сидели напротив друг друга, за приставным столом ротного. С ними, как свой человек, сидел Лахновский.
— Вот, кажется есть интересное предложение, — сказал ротный.
Было видно, что разговор шел не первые пять минут. Все трое держали перед собой документы.
— Альфред Петрович! — представил ротный, — От имени корпорации АЛИС, предлагает нам обсудить и принять условия творческого и плодотворного сотрудничества. Ну, суть он уже изложил, не будем просить еще раз...
Лахновский кивнул.
— На той же основе, Потемкин, что и вьетнамскую общину, в таких же финансовых рамках и по договору, нам предложено принять АЛИС под охрану. Здесь наши возможности и объем будут значительно шире. То есть, кроме охраны объектов, сопровождения, возьмем на себя и охрану физических лиц. Киев и Днепр давно эту практику знают...
Начфин кивнул.
— Это потребует, — с Альфредом Петровичем мы уже этот момент обсуждали — расширения штата. Существенного. И сделаем это — скользнуло в голосе ротного удовлетворение — не за счет бюджета...
Учтиво кивнув, слово взял Лахновский:
— Со своей стороны, я готов вас заверить, что АЛИС согласен не только оплачивать работу сотрудников, но и, — и это на постоянной основе — участвовать в обновлении экипировки, спецсредств и вооружения.
Начфин удовлетворенно закивал головой.
— Одни плюсы... — задумчиво улыбнулся зам. ротного Медведенко.
— Что же касается расширения штатов, мы уже говорили. Ну что ж, — улыбнулся Лахновский, — теперь слово за вами.
Коротким движением Альфред Петрович стянул, выровнял стопку своих документов.
— Надеюсь, ответ будет для заинтересованных сторон позитивным. И, — поднявшись, он поджал губы, из-под бровей, дружелюбно, обвел взглядом всех, — не заставит себя долго ждать. Для консультаций детальных, я готов встретиться с каждым из вас, в любое удобное время и на своей территории.
Раздав три визитки, и извинившись: — Простите, всего оказалось три... — Лахновский простился.
Ротного и начфина — понятно, а третьей визиткой гость наделил Потемкина.
Неловкая пауза, чуть подзависнув, прошлась в кабинете.
— Значит, Потемкин, — улыбнулся, руками развел Медведенко, — «Абсолют» пить в АЛИСе поедешь ты. Мне, как видишь, билета не дали...
— Я свой отдам, — отозвался ротный, — Что гостю ответим?
— У нас еще двое взводных... — глянул на ротного взводный Потемкин.
— Будь добр, послушай, и сам все поймешь!
Взгляды оценщиков в лицах начфина и зама, уловил на себе Потемкин.
— Что я скажу? — вставил слово начфин, — Прекрасно! Я в Киеве был, — там давно это есть. Нормативная база под все, тоже есть. Так что слово за вами, а я подготовлю расчеты. Начальство, уверен, одобрит. Он — тоже.
— Скорей всего — да, — кивнул ротный, — в городе нет таких, кто б усомнился в платежеспособности АЛИСа...
— И за пределами... — в такт кивнул зам.
Начфин не совсем их понял:
— Это все — доводы «За»? — спросил он.
— И доводы «Против», вполне может быть, найдутся... — подумал вслух ротный, — Как ты, Медведенко?
— «Против», пока что, не нахожу...
— Ну, что ж, — хмуря лоб, сказал Юрий Юрич. Обвел всех взглядом, — новый взвод надо будет формировать. Как обстановка во взводе? Нормально? — спросил Юрий Юрич.
— Нормально, — ответил Потемкин.
— Тоже так думаю. Знаю. Но, думаю вот еще что — тебе скучно будет, Потемкин, сидеть на том месте. Чего ты молчишь?
Потемкин вздохнул.
— В общем, включай мозги. Кому же, как не тебе, это новое дело? Ты ж сам у нас новенький...
— Тертый, — напомнил зам.
— Я полагаю, — начфину прокомментировал ротный, — Потемкин легко установит контакт с данным клиентом. Проверено. В новом деле всегда это важно — найти общий язык с партнером. А в том, что такое партнерство нам нужно — сомнений нет! Или есть, Потемкин?
— Ну, — разжал губы Потемкин, — их обосновывать надо.
— А ты, между прочим, — издали, пристально, пригляделся ротный, — вполне мог его знать, Лахновского... Минуту! — звонок телефона отвлек его, — Занят, — сказал он в трубку, — совещание!
— Так вот... — возвращался он к теме, — Ага, видишь ли, ты, Потемкин, столько времени на безопасность вьетнамцем трудишься? А они все под Лахновским. Торгуют, имею в виду я — все на его площадях. Они своей массой и трудолюбием и раскрутили ему это дело. Все знают! Так что, как видишь — тебе, нам, — сам господь повелел заниматься Лахновским!
— Наверняка же, — сказал заместитель, — на наших друзей, на вьетнамцев глядя, он и пришел к нам.
— Теперь понимаю, в чем корни успеха, — заметил начфин, — вы гляньте на стиль. Деловой, хваткий, конкретный, при этом — предельно краток! Блеск!
— Потемкин — в таком же ключе, — парировал ротный, — с Лахновским они сойдутся.
— Ну, дай бог! — поднялся начфин, — Программа ясна. Остальное — в рабочем порядке.
— Слышал, Потемкин, как я тебе репутацию делаю, а? А с Лахновским сойдешься, ведь точно сойдешься — прищурился он, — так и нос задерешь! В общем, давай созвонись, и езжай к нему. Осмотрись там, на местности, пообщайся с ним. Появятся соображения, и у тебя, и у него, и, в итоге — мы сделаем дело. Когда ты займешься? Только не говори за неделю — много!
— А в четыре дня? — уточнил Потемкин.
— В четыре — годится! И вот что еще, мы не столь успешны, а посему не столь кратки, и не замечаем главного. Главный аспект — не в охране объектов, охраны хватает там и своей. Главный аспект, я так понял его — охрана физических лиц! Его самого и сотрудников. Кого именно — им выбирать. Мы, как ты сам понимаешь — исполнители. Так вот, Потемкин, охрану ему самому подберем, вот — кивнул он на зама, — вместе. И отвечать за его безопасность, ты будешь лично! Давай! — ободрил ротный, напомнил, — Давай, мы солдаты с тобой, Потемкин!
— Которые могут спать с чистой совестью?
— Именно!
— Не в восторге он что-то, заметил? — спросил зам. у ротного, когда вышел Потемкин.
— Натура такая... — подумав, ответил ротный.
— Ты прав, между прочим, — ворчливо заметил зам., — сойдутся! Есть у низ общее что-то. Потемкин там службу наладит, Лахновский оценит. И уведет. Что даст милиция и государство, и что даст Лахновский — сравнимо разве!
Послушал ротный и посмеялся:
— Он что, специально затеял акцию, чтобы переманить Потемкина? Ну, заберет он Потемкина, взвод же не заберет! Пусть идет человек, если там будет лучше. Или, может, другого на этот взвод назначим?
— Да, нет, — зам. пожал плечами, и посмеялся тоже, — уж заберет, так пусть лучше этого — нам с тобой стыдно не будет…
— В общем, — подвел итог ротный, — сам вижу: планка высокая у человека, и цену себе он знает. Но, кажется это и мне: от Лахновского он не в восторге…
***
— Потемкин, пойди в дежурку, клиент твой звонит! Через каждые 5 минут. Разберись.
— Да, Лок, я слушаю, это Потемкин.
— Можем увидеться срочно?
— Можем.
— Только не у тебя. Где-нибудь, на нейтральной...
— Диктуй, я подъеду.
— Не надо. Я в скверике, рядом.
— «Корень слова «Фатальный» — находится в слове «Поздно»? — напомнил Лок.
— Да!
— Нас задержали, Георгий. Таможня, с деньгами…
— Давай по порядку.
— Автобус пошел на Москву, за товаром. С деньгами. Его задержали.
— И что?
— Деньги изъяли!
— Так, — закурил Потемкин, — И там было не меньше, чем возле аэропорта?
— Не меньше…
— А кто там?
— Водители, те же, и все.
— А когда «попали»?
— Минут сорок назад позвонили. Я думал, и пришел к тебе, потому что знаю, чем это кончится!
— Было такое?
— Да, один раз.
— Звони, и скажи: мы с тобой выезжаем!
— Но выедем, — видя, что Лок убрал трубку, добавил Потемкин, — чуть позже. Давай подождем.
— Что, я звонил не во время?
— Во время. Но — им тоже нужны шанс и время...
— Кому, какой шанс, Георгий?
— Выедем через тридцать минут.
— А время в пути!
— Я учел.
На границе невесело встретил их экипаж «Синий-Красный».
— Все нормально уже, — сообщил, поздоровавшись, «Синий», — отпустят. Туда не пустят, но обратно отпустят. Договорились. Вернут наши деньги, а нас оштрафуют. Так что еще надо? Мы деньги спасли. Ну, а штраф — не потеря. Да это — счастье!
— Просил же я Лока, не приезжать — досадовал «Красный» — Зачем? Самому тут светиться, и Вас срывать с места! Они же ведь что теперь скажут? — кивнул он, имея в виду таможню, — Вы их крышуете? Мафия! Вам это надо? Лучше к ним не подходите. Вы в форме... Зачем?
— А я ее не стесняюсь.
Лок стоял в стороне, раздумывал и не понимал, прав он все-таки или нет?
— А, Потемкин, привет! — пожал руку Андрей — старший смены таможенного поста. — Желтая мафия, да? Недаром же говорят, что сильнейшая в мире. За них уже хлопотали. Теперь ты, кто-то будет еще?! Плотно вас прихватили, а? Розыск, ГАИ.
— Ну, я — то теперь не розыск. А кто хлопотал?
— Да, были...
— А из чего проблема?
— Как обычно: валюта. Вывозят одно, декларируют другое. Заныкали трошки, а мы нашли.
— Скажи честно, — сами?
Андрей отвернулся и отошел к окну. Закурил, угощая Потемкина. Покурили молча. Они знали друг друга, и понимали, что видят там, за стеклом, больше, чем видно глазу. И при этом, по-своему, каждый. Ну, помолчали: привычка — сначала подумать:
— Андрей, кто помог — я знаю…
— Ну, мы же не зря подошли к окну — так и думал, что все там увидишь… Только шум, не пойму — от чего?
— Славик?
— Да. Он уехал. Мы этих закончили только, с досмотром, валюту нашли, стали их оформлять, — прилетает он: «Андрей, — говорит, — давай, «в обратку». Ситуация поменялась!». Как у Тараса Бульбы: я тебя породил, я тебя и убью! Что ж, информация их, нам работать еще, и работать вместе. Я ведь не хуже тебя понимаю, все может быть — для информатора нарисовалась опасность. Это деньги — за них, не дай бог, отрывают головы! Изымать мы не стали. Оформили как нарушение, и завернули назад. Ты ведь тоже за них хлопотать приехал?
— Ну да.
— Ваши люди?
— Работаем с ними, официально.
— Ну, к нам нет претензий? Все им вернули: три тысячи — их. Они их заявили, внесли в декларацию. И четыре, — из тех, что хотели изъять. Семь, итого!
— Андрей, это точная сумма?
— В смысле?
— Всего было семь?
— Это точно. Семь! Было семь.
Потемкин кивнул, прячась в облачке дыма:
— Ну что ж, им наука, Андрей!
— Да. Но, скажу тебе: эти двое, ну… мягко сказать, — не прилежные школьники.
— Уже проходили?
— Да, в ноябре. Мы тогда их оформили, как полагается.
— Кто оформлял?
— Сошенко.
— Когда его смена?
— Через одну, от моей...
— Спасибо, я понял!
«Не дурак ли я?» — думал Лок. Он был восковой свечой, которую плавили взгляды водителей. Они все решили без помощи Лока и без Потемкина — зачем он приехал? «Знал бы я! — стонал Лок, — Что случилось? Потемкин настолько меня запугал? А теперь? А теперь меня ждет разговор…».
Непростой разговор будет, верно. Могло бы не быть. А теперь недовольны, обижены просто, эти, и ждет разъяснений Потемкин. Петля!
— Лок, — вернулся Потемкин, — спасибо. Ты все сделал правильно, и не жалей! — по глазам было видно: читает он мысли Лока, — Сейчас подвези на работу, а вечером жди. Я приду.
— Гуляешь в рабочее время, Потемкин? — встретил у входа ротный.
— Да, было немного, но я наверстаю… — хотел извиниться Потемкин.
— А ты не у Лахновского был? Ага! Вот, наверстывай: завтра заступишь на сутки, а после — два дня выходной. Вот и займись Лахновским. Обзорную справку, рапорт и обоснованный вывод — через три дня. Ясно!
— Вполне.
***
Лок ждал, понимая, что долгой сегодня, окажется их беседа. И стол был накрыт, как застолье, надолго. Хотя и всего на двоих.
— Давай-ка, Георгий, — сказал он, — как это у вас говорят: за здоровье, до дна!
— Да, нет, — улыбаясь, качал головой Потемкин, — до дна, за здоровье, не делают первого тоста. А за то, что сегодняшний день не напрасно прожит — за это можно!
…Это Андрей думал: «Славика я не называл. Потемкин сам это вычислил. Как?» Как и откуда — взять в толк: невозможно. «Кто-то назвал, — решил он, — а если не так, то секреты оперативников — это не блеф!». Нормальному их не понять. Андрея происшедшее не касалось, и о нем думал он только из любопытства.
Потемкин же думал иначе. День прожит был не напрасно. И далеко не напрасно. А Славика вычислил он совсем просто. ИДПС Гапченко не остановил «Жигули девятку», скользящую в общем потоке по трассе, а из этой «Девятки» — Потемкин его без труда узнал.
…«Зеу-тхуок», как и русская водка, имеет такое же свойство, обжечь язык и сделать его разговорчивым...» — отвлеченно подумал Лок. Он боролся с собой, все то время, пока ждал Потемкина. А такая борьба убивает силы, взамен не давая победы. Себя победить — много смысла и чести в такой победе?
— Деньги ты пересчитывал, Лок, все нормально?
— Да. Деньги все. Ну, за вычетом штрафа.
— Я рад за тебя.
— Спасибо. Ты сказал, что я сделал правильно…
— А ты не уверен в этом?
— Когда мы приехали, их уже отпускали?
— Я это видел.
— Зачем же? Зачем мы туда приезжали?
— Лок, я тебе обещаю: отвечу на это. Но не всегда могу это сделать сразу. Я не забуду, Лок.
Лок заподозрил что-то:
— Ты сказал, — напомнил он, — что надо дать время. И мы его дали. Ты знал, что они все решат без нас? Мне кажется — знал! Ничего, в этот раз, там не было страшного — ты это сразу понял. Так? А ехали мы за тем, чтобы ты лишний раз показал — работаю, Лок, помогаю тебе! Это по-русски зовут…
— Показуха.
— Вот… — Лок развел руками, — И ты еще так говоришь об этом, так… Это по-русски…
— Наглость! — сказал Потемкин. И голосом, — будь в нем физический вес, он прижал бы Лока, — Потемкин сказал, — Лок, нет здесь ни наглости, ни показухи. Нет!
Лок отступил:
— Но не забудешь: ты обещал, что потом…
— Не забуду Лок!
Подрывало Потемкина встать и уйти, сказав: «Лок, разбирайся сам!».
— Георгий, давай мировую. Давай — улыбался он, — у вас это, знаю, пьют.
— Да, у нас часто за это приходится пить, — согласился Потемкин.
Закурив, с терпким привкусом «Зеу-тхуока» во рту, обернулся Потемкин к Локу:
— Теперь расскажи, как это было, когда ни тебя, ни меня на границе и близко не было.
— В прошлом году?
— Да.
— Все рассказать?
— Нет, только то, что знаешь.
— Хорошо, но сначала, вот это, — Лок придвинул пиалу горячего и ароматного «Фэ», палочки, горку хрустящих «Нэмов».
— Охотно, — чистую правду сказал Потемкин, беря в руки палочки. Он ими умело орудовал. Дома, жена, могла кое-что из таких блюд сама приготовить.
— Кажется, — шутливо нахмурился и покачал головой Лок, — я вашу привычку принял: мне выпить, Георгий, хочется…
— У нас, — отозвался Потемкин, — это зовут: утопить в рюмке проблему. Примерно так.
— Давай, чтобы завтра день был… — поднимал Лок искрящийся бликами, темный напиток…
— Не напрасным, да? — подсказал Потемкин.
— Чтобы он был не «За упокой!» — вздохнул Лок, и по-русски, полную, выпил.
— В ноябре это было, — сказал он,
— Так — подтвердил Потемкин.
— Это горе! Вернулся автобус с границы. Водители привезли бумагу о том, что деньги изъяты — перевозились в нарушение правил. В нарушение — мы это знаем. А что остается, Георгий? Торговля на рынке — все, на что мы живем. А хороший товар — в Москве. Там у нас сильная диаспора, они первопроходцы-оптовики, по России. Еще при Союзе. Мы работали с ними: привычно, успешно, долго, а рухнуло все моментально. Эх, граница, граница… Мы ехали в СССР, и знали, что здесь есть одна, надежная и большая граница. Теперь вот их столько! Ломка эта, нам все поломала. Судьбы…
— И не только вам, — нашим гражданам, тоже, и гражданам той стороны. Свойство границы такое.
— Может быть. Да, водителям, кажется — им это наоборот. Нашим водителям — это уж точно!
— Так, — согласился Потемкин: Как он понимал это, — знать невозможно, как невозможно увидеть обратную сторону луны. Лок вздохнул и вернулся к теме:
— Таможенный и пограничный контроль… Мы же «невыездные». Выход один: курьеры. Водители… Ты, вообще, понимаешь, что они значат для нас?
— «Торговать без извозчиков, сударь, никак невозможно!» — писал Гиляровский, — Я представляю, Лок.
— Они, понимаешь, ближе для нас, чем другие. Ведь мы здесь не граждане — гости. Мы слепы, беспомощны здесь. Поводырь, переводчик, и личный друг — вот кто, для нас извозчик. Доверие к ним безмерно. Все через них. Как еще, Георгий?
— Понятно.
— Группами мы собирали деньги. Записка партнеру в Москву. И — конверты с курьерами, — в тех же автобусах, тем же маршрутом, на нашу оптовку. Один рейс — тридцать-семьдесят тысяч, в валюте.
— А где ваш экземпляр протокола изъятия?
— Я не знаю.
— Как? — Потемкин кивнул на ксерокс в комнате Лока.
— А зачем? Что он давал нам? Я собрал пострадавших и показал им протокол. Все поняли. Это несчастье, и все. Что поделаешь, просто несчастье!
— Но ты ж кандидат наук, ты читал его сам?
— Да. Там указано было семь тысяч. И мне, и водителям пришлось объяснять несчастным, что так написать было в наших же интересах. Что именно это позволило избежать последствий. Сумма в семь тысяч, «тянула» на административное нарушение, а вот, например десять — на уголовное. Кроме того, и водители сядут, и транспорт изымут. И — те же деньги! Мы все потеряем. Кому это нужно? Смирились… Жизнь убедила, Георгий, зачем с ней спорить?
— Потеряли всего лишь деньги…
— Ну, так, выходит…
— А штраф?
— Это наша проблема, наша была контрабанда. Штраф заплатили мы. Люди попали ведь из-за нас. Потеряли бы их… А если бы их привлекли, и вина перешла бы на нас? Они бы сказали: «Не наше! Спрятали наши заказчики, — мы же не знали!». Так? И доказывать даже не надо: деньги в конвертах, с письмами и адресами на нашем, вьетнамском… Деньги мы потеряли, как только их обнаружили. Все! Вопрос оставался в том, что теряем еще. Уголовное дело для нас — групповая смерть. Понимаешь? А что написали там: семь, или сорок — какая же нам, по большому счету, разница?
— Такие же случаи были с другими?
— Случалось. На то и таможня… И нам пришлось думать. Попытались открыть два маршрута здесь: Черновцы и Одесса. Одесса осталась, как видишь. На этом маршруте ограбили нас. А Черновцы отошли. Но Москва, все же — самое лучшее.
— Та-ак…
— А сейчас, понимаешь, после той мартовской, тяжкой потери, хотели поправить, хотя бы отчасти, дела. Отсюда — и эта поездка. Надежда, ты знаешь, — она умирает последней.
— А напоследок, как видим — и почудить соблазняет…
— Почудили, ты прав. Но ведь тысячу раз все взвесили. Водители нам обещали, что можно рискнуть. Они там, с тех пор, говорят, подыскали концы, надежные. Вот и рискнули…
— Вы, получается, снова подставили их. Крайними были бы снова они.
— Они, — согласился Лок, — И автобус бы потеряли…
— И деньги... — добавил Потемкин.
— И деньги!
Лок, помолчав, оправдался:
— Они, можно сказать, убедили нас сами. Но ведь не зря, ты же видишь, не зря обещали. Пусть их не пустили туда, но деньги они сохранили! Сами — пока мы туда добрались.
— В протоколе семь тысяч?
— Да вот он, смотри!
— Верно, — сказал, посмотрев, Потемкин.
— А остальное спасли ребята своими силами. Ухитрились… Да ведь они — герои!
И тонкость восточной этики скрыть не могла: разочаровывается Лока в Потемкине.
— А знаешь? — спросил, хмуря лоб, Потемкин, — Чему меня научили, когда я начинал?
— Нет. Откуда...
— Представь. Квартира, в которой ты не был, и люди, которых не знаешь. Кража! С чего ты начнешь? Меня так и спросил начальник. Я готов был ответить: осмотр, опрос, свидетели… В общем, что-то одно здесь важнее другого — я чувствовал. Да уж вопрос подозрительно просто выглядел. Я и задумался…
— Так что же ответил?
— Установить: а была ли кража?!