— Да! — сказал Цупов и перевернул документ, над которым работал. В дверь постучали.
— Добрый день, Николай Георгиевич!
— Надо же! — удивился он, — Добрый… — и, поднимаясь, подал гостю руку.
Ему улыбался Потемкин.
— Так заглянул, да, Потемкин? Попутно?
— Попутно, товарищ полковник. Выходной. Чего бы ни заглянуть?
— Даже так, выходные у вас там бывают?
— Конечно!
— Завидовать можно! У нас, — ты же помнишь…
— Я помню, товарищ полковник.
— Ну, так присядь дорогой, присядь. Расскажи, как у тебя там в «Тантале»?
— Привыкаю. Спасибо. По-моему — то, что искал.
— Да? А нам тебя не хватает, местами, Потемкин… А ты, — перейдя от улыбки к прищуру, проворчал полковник, — бывшего шефа за нос водишь! Неточности мне говоришь.
— Провинился, — сказал виновато Потемкин, — а в чем — не пойму?
— Ну, ты ж выходной.
— Выходной.
— А говоришь: «Попутно». Попутно — это же по пути куда-то!
— К Лахновскому.
— Боже! Зачем?
— Узнать перспективы совместной работы.
Полковник хмыкнул…
— Но Вы же клиентов нам подогнали. Я Вам за них благодарен. Другие и сами приходят…
— Ага, вот о них я и подумал. Опер, даже если он взводный — он все-таки опер! Вот, — веер из трех фотографий, раскрыл и придвинул Потемкину Цупов. Штриховой фоторобот налетчиков. — Поможешь? — спросил он.
— Распыляться? — не глянув, спросил Потемкин, — Товарищ полковник, с Буйновым не хочется спорить.
— Буйнов? Кто такой?
— Вы не ошибаетесь — это певец. «Лучше уж никак, вместо как-нибудь!».
— Всегда говорил — ты философ.
— Ну, да, — улыбнулся Потемкин, — я помню. Только словом — немного другим называли…
— Да, бог с ним! Ведь в слове не форма важна, а суть!
— Так вот, все — правда: я выходной, еду к Лахновскому, а попутно — к Вам. А по эпизоду тому: скажите, концы наши — наших людей, я имею в виду — там есть? Реальные?
— Реального нет ничего.
Потемкин вздохнул:
— Потерпевшие нас не понимают. Боятся, кроме всего и не доверяют, так? Водители, все что могли, рассказали. А если сообщники — подельников не опознают, так ведь?
— Все так. Но, говоришь, за клиентов мне благодарен. И ты отзовись мне тем же. Ты у них должен быть свой: язык знаешь, в стране у них был: Разговори их по-людски, без протокола. Всем нужно одно — раскрыть! А ты — рядовым пешеходом, мимо? Да ты не такой, Потемкин!
Потемкин не возразил. Но ничего и не обещал.
«Чего приходил?» — попрощавшись, подумал полковник. Вернулся к работе, и замер, на пару секунд — фотороботов не было. Не то, чтобы всех, но из трех комплектов, осталось два.
— Владимир Иванович, — вызвал он заместителя, — выясни, как можно быстро: водители по эпизоду с вьетнамцами, — с кем они «ходят» сейчас? С теми же, с группой Лока? С охраной «Тантала»? Четко — «Да» или «Нет»! Задача ясна?
Полковник не верил, что обошлось без «наших», но вера или невера в следственной и судебной практике не принимаются. Только в Америке, где-то еще, — где есть суд присяжных.
«Потемкин, — подумал он, и улыбнулся, — ты что же, опять на медведя с кайлом?»
Это было. В сибирском Братске, когда поступал в ППС Потемкин, инспектор по кадрам направил запрос в Якутию — по месту прежнего жительства кандидата. Установка, рапорт и характеристики — все, чин чином, пришло. Но кто-то из честных сотрудников леспромхоза, в котором работал когда-то Потемкин, прислал, как в письме пояснил, «для исчерпывающей точной характеристики», вырезку из газеты о капитане Топтыгине. Героем, понятно, был кто… Районный корреспондент рассказал о том, что герой, глухой и холодной осенней ночью, спровоцировав экипаж буксира, организовал охоту на плывущего зверя. Удар кайлом в лоб медведя привел к тому, что зверь поднялся на палубу, всех загнал в кубрик. И гнал по реке Лене катер до тех пор, пока, у родной деревушки пленников, не посадил на камень и не утопил его. Все живы, но катер — вдребезги. Леспромхозу тем самым был нанесен серьезный материальный ущерб.
Может быть, кадровики посмеялись, но в органы МВД старшина Потемкин был принят. А с переводом последнего в Харьков, в пакет документов вложили и вырезку. Пожелали улыбки коллегам — украинским кадровикам.
В том, что Владимир Иванович, выяснив все, скажет «Да», Цупов не сомневался. Одно задевало: «Ну, неужели я так похож на нормального, предпенсионного и наивного, а, Потемкин?»
***
Всего в полстопы, да и то лишь одной ногой, ступил на порог посетитель, как секретарь, бригадирским голосом, осадил:
— Не приемный день!
Посетитель вошел:
— Передайте: Потемкин.
— М-м… Потемкин, — включив микрофонную кнопку, сказал секретарь.
— А чего мычишь? Приглашай!
— Пожалуйста, — чуть ли не в полупоклоне, открыл секретарь дверь из тяжелого дуба. Два посетителя вышли оттуда, Потемкин вошел.
Лахновский поднялся на встречу, подал руку. Таков, в рамках нынешней этики, старый обычай — в открытых руках двух сторон, нет оружия.
— Что ж, — пригласил к столу Лахновский, — надеюсь, что время, ни Вы и ни я, не потратим напрасно.
— Скорее всего, — согласился Потемкин.
— А как, кстати, со временем? Вы не спешите, надеюсь?
«Птицын, — подумал Потемкин, — уже намекнул на мои выходные. Этот же, наверняка, звонил…»
— Слава богу, сегодня я не спешу.
— Какой кофе предпочитаете?
— На Ваш вкус.
— А на Ваш?
— Зеленый чай.
Лахновский коротко сделал заказ.
— Предлагаю такую повестку… — сказал Потемкин. — Инициатива Ваша, значит Вы, — аккуратно, ладонью показал на висок Потемкин, — думали больше, чем я. Логично?
— Логично, — кивнул Лахновский.
— И картину, в деталях, сложили, обосновали доводы, после чего пришли к нам.
Лахновский внимательно слушал, кивая в такт правильной мысли. «Увлекся» — заметил Потемкин. Сделал паузу, и сказал:
— К сожалению, — он улыбнулся смущенно, — привычка есть, вредная…
Лахновский глазами — весь во внимание!
— Знаете ли, курю…
— Пожалуйста, — Лахновский вынул из стола пачку «Мальборо», выбил щелчком два «ствола», и протянул Потемкину.
— Давайте! — с благодарным кивком, сказал Потемкин.
— …?
— Доводы. Они же ведь есть.
— Да. Мы понимаем нелегкое материальное положение нашей милиции и ее сотрудников. Сотрудничество по договору с вами, существенно поправит материальное положение и материально-техническую базу «Тантала» — первое. Взвод, Вы понимаете, будет полностью независим от госбюджета, который давно и надолго, пуст. А люди, в достойных условиях — и работать будут достойно. Так?
— Так, — согласился Потемкин.
— Мы, в свою очередь, надеемся получить надежную, гарантированную государством, охрану.
— Главным образом — охрану физических лиц?
— Да.
— Вооруженную и полномочную, в лице государства?
— Верно.
— Это, мы сейчас говорим о втором аспекте?
— М-м… — уличенный в некоторой непоследовательности, Альфред Петрович загладил ее улыбкой, — Да, это уже о втором.
— Со своей стороны, — кивнул Потемкин, мы даем вам серьезный козырь, — действия наших сотрудников, даже неадекватные, в Ваших интересах, приобретают законную силу.
— Верно, — неторопливо признал Лахновский.
— Неадекватные, вплоть до применения оружия, задержания, других силовых мер…
— Все так… Понимаете верно, — неторопливо, спокойно сказал Альфред.
— Основные аспекты поняты, Альфред Петрович. Мне поручено заняться Вашей инициативой, от изучения обстоятельств, до формирования взвода.
— Уверен, что поняты верно! Что ж получите в Ваше распоряжение все, что необходимо, — Лахновский умело скрыл вздох облегчения. — Вот не курю, — сказал он, — а привычка вредная есть. Вы как, — он явно рассчитывал на проницательность собеседника, — Вы ведь выходной. Я знаю.
— Но я за рулем.
— Не волнуйтесь, наш водитель доставит Вас, вместе с Вашей машиной. Но, — поднял палец Лахновский, — это же в интересах дела! А мне так сказали, что Вы, капитан, в этом плане последовательны.
«Не ошибся: созванивались — отметил Потемкин, — а наш подполковник благожелателен». Глупо в беседе Потемкин бы выглядел, если б сослался на занятость…
Лахновский любил, видно, низкие столики. Значимость и высоту того, кто напротив, такой столик, невольно, да подчеркнет. Но, в отдельной кабинке кафе, с Потемкиным располагались они за одним, низким столиком оба.
Не льстил бы Лахновскому тот, кто признал в нем учтивость.
— «На Ваш вкус», — Вы сказали, не так ли? — с улыбкой напомнил он. — Горячий напиток я Вам подал — на Ваш. А в холодном — ну, что ж, я учту Вашу волю — пусть будет на мой... Виски!
— Если бы не отец, я бы так и не знал, почему этот напиток считают напитком странников и мореходов.
«Ваша семья пила виски?» — не будь то Лахновский, — отпала бы челюсть.
— Почему же?
— В отличие от коньяка, этот спирт марки «сорок», настаивался не на дубовой — на хвойной…
— Понятно. Спасибо, а я, видит бог, не знал!
— Мореходов и тех, кто подолгу в пути, — косила цинга. Хвойный отвар, все, что связано с хвоей, несет в себе витамин С, — главный борец с цингой.
— Я, честное слово, не знал.
— Но и я же узнал случайно. А спирт — зерновой и, кажется, чаще всего — кукурузный.
— Спасибо, — сказал, поднимая тост, Лахновский, — у меня впечатление… И оно, скажу честно, с каждой минутой крепнет — мы, как партнеры, способны успешно и очень успешно, работать. За это!
— Первый шаг, — после паузы, непродолжительной и неизбежной — в которой звенят тонкий металл и керамика столовых приборов, и работают челюсти, произнес Потемкин, — мы сделали…
— Слабо?
— Ну, не много — пока основные аспекты.
— Детали? О них нельзя говорить с основными аспектами вместе. Аспекты — мозг, а детали — душа. Аспекты — они были там. А детали — о них лучше здесь. Первый шаг — прекрасен!
— Пришла пора первой детали…
— Верно…
И зажурчал по бокалам виски.
— Вы не коснулись, — сказал, наблюдая процесс, Потемкин, — особенностей…
— Да. Прежде всего — сверхурочные. Тут, — Лахновский развел руками, — я откровенен. Но, — предупредительно выставил он ладонь, — оплачено все будет безупречно и дополнительно. Главное — обязательно! Вам нужно будет вопрос этот согласовать с начальством: по графику смены наряда и сдачи оружия. Но — это Ваше. Не мой вопрос, правда? Главное же — не будем скрывать откровенных вещей, — Вам повезло! Лично Вам.
— Взаимоотношения между нами и Вашей службой безопасности, предусмотрены, Альфред Петрович? Момент очень важный. Либо мы конкуренты, либо коллеги. Не замечать мы друг друга не сможем.
— Конкуренты? — не согласился Лахновский, — Они безоружны. Так — сторожа, по сравнению с вами.
— Мы касаемся приоритета…
— Я бы не оценил Вас, если б Вы этого не спросили. Способный увидеть проблемы, способен понять их. Так вот, я надеюсь, что общий язык, Вы и я найти можем. А это для Вас открывает хорошие перспективы.
— Служба безопасности: охраной объектов занята, или Вы привлекаете их для решения оперативных задач?
— А кого же еще я могу привлечь? Инженеров и экономистов? А задачи такие — они неизбежны. Их ставит жизнь. Вот это — одна из тех сфер, где Вы сможете мне быть очень полезным. Нехватка специалистов... Экспертом, Вы для меня, в этом плане, вполне можете быть. На общественных, скажем так, началах. Но, Вы ж понимаете, — жестом ввел в зону внимания фразу Лахновский, — внешняя версия: «на общественных», — все это я буду достойно оплачивать и возмещать!
— Это мы: обо мне лично?
— Да.
— То есть, я получаю жалованье основное у государства, и — дополнительное у Вас?
— Да. При чем дополнительное будет превосходить основное.
— Нелегально?
— А Вам привыкать? Работнику оперативной системы!
— Я ведь ее оставил.
— Тем более, — откинулся к спинке кресла хозяин, — время поговорить о перспективах.
— Спасибо, — кивнул Потемкин, — Попробуем смоделировать ситуацию: охранники, сторожа Ваши, приехали в офис какой-то фирмы, с законными требованиями. Ну, острее всего они могут быть в сфере финансов, — а Ваших людей гонят прочь, иногда?
— Что там! В подвал посадить могут запросто!
— Ну, да. А приехали в нашем сопровождении…
— Совсем другой разговор — понимаете сами!
— Я закурю…
— Да, конечно! Так вот, о Вас…
— И моих перспективах.
— … Да. Отпуск, проблемы быта — мы все, на правах шефской помощи, главное, — без огласки, организуем: Вам, Вашей семье… А это ведь немаловажно — последнее? Вы — розыскник, человек, по профессии, скрытный. Я это пойму. У Вас столько проблем, автоматом, снимутся! Мне-то зачем? — упредил он Потемкина, — А мне затем, что у Вас, таким образом, времени больше останется делу. Ваши проблемы, такого плана, Вы можете считать моими проблемами. Ну, тост сам сложился — за Вас! Ваше личное благополучие!
Он протянул свой бокал навстречу.
— Нескромно, — признался Потемкин, — так, сразу, и за меня…
— Почему же сразу? — чуть отдалился к спинке и пристально, издали, присмотрелся Лахновский, — Я так не нахожу…
— Ну, — пошутил Потемкин, — юридической силы у тоста нет. Я согласен: пусть за меня!
И тоже поднял бокал виски.
Матовым, благородным блеском стекла и бликами звездочек в венчике, где благородный напиток плескался по стенкам бокала, — такой, неожиданно, представала судьба капитана Потемкина. Поэтому понял он вдруг, почему же так часто судьба представляется в образе птицы. Ухватил — и держи! Упустил — все! Только издали: в небо с земли, посмотреть не нее, еще как-нибудь сможешь. Достать еще раз — уже вряд ли…
Пришло время кофе. Опустел, оттого, что убрали посуду, смели крошки, столик.
— Ну, — спросил Альфред Петрович, — резюме?
— Думаю, что у руководства найдется немало мотивов против.
Альфред не дрогнул.
— Полагаю, — глухо сказал он, — что у Вас, на мой счет есть свои, четкие и убедительные позиции…
— Есть.
— И Вы достоверно изложите их руководству.
— Да. Это я сделаю. Не беспокойтесь.
Взглядом вокруг, а главное — взглядом в вовнутрь, Лахновский прошел, подытожил оказанное и сказанное им в этой встрече. Было с чего завязаться хорошему плоду: от перспектив, которые он предложил, отказаться нельзя.
А о прошлом забыть всегда можно, если оно не на пользу плоду, который растет сегодня. Потери не все восполнимы — не все того стоят. Обидами нет смысла жить, через них перешагивать надо.
Сошлись, пожимая друг друга ладони. Глаза на мгновение встретились. Сверхпроницательный в этом скрещении взглядов прочесть ничего не смог бы… Вот же, Лахновский: он резюме не услышал, как бы…
***
— А Потемкин? Что, нет его? — спросил Лок
— Не будет. Вчера и сегодня он выходной. Завтра будет, — ответил дежурный.
«А, может быть, — тяжело согласился Лок, — это к лучшему…». Удава, напоминал Потемкин. А Лок — это заяц, который сегодня, зачем-то хотел сказать, что он знает, где протокол. Краснокутский забрал. «Я же, — сказал Краснокутский, — ответил за вас! Вот пусть у меня, протокол и лежит. Мне он — на всякий случай, — а вам? На хрена ксерокопия, Лок?»
«Но, Потемкин, — считал теперь Лок, — может нашел бы в нем что-то нужное? Может быть, это важно? Луну он по-своему видит…».
— Жаль, — сказал Лок, — что Потемкина нет. Ладно, оформляемся, хорошо? Автобус сегодня у нас и «КАМАЗ» под товар.
Автобус, «сходивший» в Москву неудачно, сегодня пошел безопасной дорогой: в Одессу.