— Может быть, ты вынула его и забыла об этом, дорогая.
— Сейф был открыт. А дверь на террасу…
— О!
«А вот что самое странное во всей истории, миссис Ван Хорн. Вы не знаете, что ему известно и что он подозревает. Будьте осторожнее.
Плачь, Салли, плачь».
— Салли, дорогая. Прошу тебя, прекрати. Спроси мистера Квина. Кстати, он там, с вами?
— Да!
— Передай ему трубку. И не плачь, Салли. Это всего лишь ожерелье.
Салли безмолвно передала трубку Эллери. «Просто ожерелье ценой в сто тысяч долларов». Эллери взял ее.
— Да, мистер Ван Хорн.
— Вы уже осмотрели…
— Французская дверь разбита. А сейф открыт.
Ван Хорн не стал задавать вопрос о стекле. Он ждал. Но и Эллери тоже ждал.
— Лучше скажите моей жене, чтобы она ничего не трогала. Я сейчас приеду домой. А вы, мистер Квин, тем временем продолжайте осмотр.
— Конечно.
— Спасибо.
Дидрих повесил трубку.
И Эллери повесил трубку.
— Ну как? — Лицо Говарда сделалось бесформенным.
А Салли сидела не двигаясь.
— Он попросил меня осмотреть дом и проследить за вами. Так что ни к чему не притрагивайтесь. Он сейчас приедет.
— Ни к чему не притрагиваться! — Салли встала.
— По-моему, — неторопливо заявил Эллери, — он намерен вызвать полицию.
Шеф полиции Дейкин заметно постарел. Прежде он был худощав, а теперь стал сухопар и хрупок. Его кожа растрескалась, волосы поредели, а крупный нос казался еще крупнее. Но глаза по-прежнему напоминали осколки холодного стекла.
Дейкин появился в сопровождении двух братьев-сержантов. Очевидно, он знал о приезде Эллери и Райтсвилл, но по характерной полицейской привычке сначала бросил взгляд на разбитое стекло, затем на отпертый сейф и уж напоследок на Эллери. Но немного погодя он смягчился, подошел и крепко пожал Эллери руку.
— Мы никогда не встречаемся в обычной обстановке. А только при различных осложнениях! — воскликнул он. — Почему вы не дали мне знать, что приехали в наш город?
— Я в большей или меньшей мере прячусь от всех, шеф. И Ван Хорны меня прикрывают. Я пишу книгу.
— Вы могли бы присмотреть за этими ребятами в перерыве между страницами, — усмехнулся Дейкин.
— Поверьте мне, я человек скромный.
Шеф полиции Райтсвилла потер свой острый подбородок.
— Так, значит, бриллиантовое ожерелье. А, здравствуйте, миссис Ван Хорн. — Он кивнул и Говарду.
Салли воскликнула: «О, Дидс!» — и Дидрих положил ей руку на плечо.
Стоявший на пороге Уолферт не сказал ни слова. Он голодным взглядом рыскал по сторонам. Ищет червячков для наживки, подумал Эллери.
Шеф Дейкин направился к французской двери, осмотрев осколки на полу и зияющую дыру в стекле.
— Второе ограбление с июня, — отметил он, — похоже, что кто-то на вас нацелился, миссис Ван Хорн.
— Надеюсь, что на этот раз мне повезет, мистер Дейкин.
Дейкин двинулся к сейфу.
— Вы что-нибудь обнаружили, мистер Квин? — спросил Дидрих. Его челюсть еще сильнее выступила вперед.
— Это довольно ясный случай, и шеф Дейкин подтвердит мои слова. Полагаю, что теперь, когда он здесь, мои услуги вам больше не понадобятся. Я с огромным уважением отношусь к талантам шефа полиции.
— Что же, благодарю, — откликнулся Дейкин, подобрав с пола бархатную коробочку.
Дидрих довольно мрачно кивнул, как бы желая сказать: «И я тоже».
Да, дело чертовски понятное, подумал Эллери. Сначала двадцать пять тысяч долларов, а сейчас бриллиантовое ожерелье. Вряд ли можно кого-то обвинить.
Дейкину потребовалось время. Ему всегда требовалось время. Он обладал обостренной способностью угадывать «прилив» событий. Вы еще не видели поднимающуюся волну, а он уже чувствовал, что она скоро обрушится на берег, зальет все вокруг и ничто не сможет ее остановить.
Он завороженно следил за Салли и Говардом.
— Миссис Ван Хорн.
Салли подскочила:
— Что, мистер Дейкин?
— Когда вы в последний раз видели ожерелье?
— Больше месяца тому назад, — быстро ответила Салли. «Слишком быстро».