— А кто возглавлял его в прошлом году?
— Я. Оно мое. И я уже пятнадцать лет в бизнесе.
— Но быть может, он поручил расследование кому-то из ваших сотрудников…
— У нас лишь один сотрудник, и это я.
Эллери ничего не ответил.
Затем попытался оправдаться:
— Да, конечно. Сегодня утром я что-то плохо соображаю. А как называется другое детективное агентство в Конхейвене?
— В Конхейвене нет другого детективного агентства.
— Я подразумеваю, в прошлом году.
— И я подразумеваю прошлый год.
— Тогда о чем же мы ведем разговор?
— Я веду разговор о том, что в Конхейвене никогда не было другого детективного агентства.
Эллери опять промолчал.
— А что вам нужно, Эллери? — с любопытством осведомился Бермер. — Все, что в моих силах…
— И вы никогда не общались с Дидрихом Ван Хорном?
— Нет, никогда.
— И никогда на него не работали?
— Нет, никогда, — повторил Бермер.
Эллери промолчал в третий раз.
— Вы еще у телефона? — спросил Бермер.
— Да. Бермер, ответьте мне, вы когда-нибудь слышали фамилию Уайи? У-а-й-и? Аарон Уайи? Мэтти Уайи? Они похоронены на кладбище Фиделити?
— Нет, не слышал.
— Или о докторе Сауфбридже?
— О Сауфбридже? Нет.
— Спасибо вам. Огромное спасибо.
Эллери повесил трубку. Он подождал несколько секунд, а потом набрал номер аэропорта Ла-Гуардиа.
Эллери вышел из самолета в райтсвиллском аэропорте ранним августовским полднем и торопливо проследовал мимо здания администрации к стоянке такси.
Воротник его пальто был приподнят, и он плотнее надвинул на лоб широкополую шляпу. Эллери сел в такси.
— В библиотеку. На Стейт-стрит.
Лучше объехать стороной редакцию «Райтсвиллский архив».
Город дремал под августовским солнцем. По Стейт-стрит в тени вязов медленно двигались немногочисленные пешеходы. На ступенях здания суда округа двое полицейских вытирали потные шеи. Одним из них был Джип.
Эллери поежился.
— Вот библиотека, мистер, — проговорил водитель такси.
— Подождите меня.
Эллери взбежал по ступенькам библиотеки, но в вестибюле сразу замедлил шаги. Он снял шляпу и, миновав чучело орла и открытую дверь, оказался во владениях мисс Эйкин. Эллери старался выглядеть как горожанин, уныло мечтающий в жару о тихом, прохладном уголке. И надеялся, что не застанет мисс Эйкин на месте. Но ошибся — вот она, все та же старая Горгона, с острыми чертами лица. Мисс Эйкин штрафовала испуганную девочку лет одиннадцати на шесть центов за книгу, просроченную на три дня. И с подозрением глядела, как та открывает кошелек. Мужчина в пальто протер лицо носовым платком и продолжал вытирать его, пока не прошел мимо стола мисс Эйкин, очутившись в поперечном коридоре.
Эллери сунул в карман носовой платок и взялся за ручку двери с надписью «Кабинет периодики».
Стол дежурного в кабинете периодики пустовал. И в нем находилась лишь одна читательница, молодая дама, которая весело похрапывала над подшивкой старых номеров «Сатурдей ивнинг пост».
Эллери на цыпочках приблизился к папке с подшивкой «Райтсвиллский архив». Он с чрезвычайной осторожностью протащил тяжелый том, озаглавленный «1917», мимо спящей красавицы к пюпитру и потихоньку раскрыл его.
Сильный летний ливень с громом и молниями.
Тем не менее он начал с апрельских статей, решив ознакомиться и с весенними событиями.
Описание трагической гибели местного врача по дороге в город после принятых родов наверняка должно было попасть на первую полосу райтсвиллской газеты в 1917 году. Эллери просмотрел все страницы. К счастью, в те дни «Архив» выходил лишь на четырех полосах.
Он также en passant[23] пробежал глазами колонки с некрологами в каждом номере.
Дойдя до середины декабря, Эллери прекратил чтение и положил подшивку на полку. Оставив молодую даму похрапывать над журналами, выскользнул из райтсвиллской библиотеки через черный ход с суровой надписью «Выхода нет».
Он почувствовал, как утомила его эта проверка.
Эллери направился в сторону Аппер-Уистлинг, и его руки в карманах заметно подрагивали.
У входа в здание телефонной станции Северного квартала он попытался собраться с духом, затратив на это несколько секунд. А затем вошел и спросил, нельзя ли ему переговорить с менеджером.
Какую историю он ему рассказал, Эллери и сам не мог вскоре вспомнить, и, хотя в ней не было пи грана правды, цель оказалась достигнута. Он получил телефонные справочники Райтсвилла за 1916-й и 1917 годы.
Ему понадобилось ровно двадцать пять секунд, чтобы удостовериться: в телефонном справочнике за 1916 год не значился ни один абонент по фамилии Сауфбридж.
У него ушло еще двадцать секунд, чтобы обнаружить: в телефонном справочнике за 1917 год не значился ни один абонент по фамилии Сауфбридж.