- Вообще-то "комбинация мертвеца" состоит из тузов и восьмерок, заметил Холлис.
- Правда? Как глупо с моей стороны! - Пул усмехнулся и сказал шепотом: - По крайней мере раз в день я должен кого-нибудь из них надуть, иначе скверно себя чувствую.
- Вас когда-нибудь ловили на этом? - спросила Лиза.
- Разумеется. Примерно с дюжину раз. После чего Лена - это моя жена на неделю попадала в каталажку. А ей все равно. Она гордится мною всякий раз, когда ее уводят в карцер. Прежде чем угодить сюда, она провела четыре года на лесоповале. По сравнению с тем, где она побывала, здешние камеры напоминают комнаты отдыха. В карцере ей не приходится стирать или застилать постель, поскольку там постелей просто нет. Когда она возвращается домой, я готовлю ей отменный обед.
- Но если им взбредет в голову учинить с ней что-нибудь похуже, как, собственно, и с вами?
- Могут. Однако не решаются. Я уже объяснял вам, теперь они чаще используют пряник, чем кнут. Но в один прекрасный день они снова вернутся к суровым мерам. Почему-то у меня такое чувство, что это не за горами.
- И вы по-прежнему будете нести всякий вздор о жизни Америки?
- Конечно. Видите ли, мисс Родз, вам это может показаться не очень серьезным - я имею в виду такую мелкую ложь, например, как с тузами и шестерками. Но я не забываю правдивую историю, которую как-то прочел об одном английском летчике, заключенном вместе с другими летчиками в немецком замке во время второй мировой войны. Он находился там несколько лет, конечно, не пятнадцать или двадцать, как мы. Мысль о том, что он не может причинить вред своим врагам, очень угнетала его. Тогда он решил вырезать куски из прогнивших балок замка и вставлять их в крепкие балки здания, зная, что через пятьдесят или сто лет гнить будет уже весь замок. Вы можете понять подобную психологию?
- Да, - ответил Холлис. - Я слышал подобные истории.
Пул обнял их за плечи и, понизив голос, сказал:
- Ну вот, примерно то же самое мы испытываем здесь. Только у нас современный вариант перекладин замка. Иногда я думаю об этих учебных курсах и сравниваю их с кремниевыми кристаллами. Предполагается, что мы собираем на этих кристаллах правильную микросхему, чтобы затем они смогли вставить ее в большой компьютер мозга русских курсантов. Но мы наносим на них еле заметные царапинки. Крошечные дефекты, которое минуют контроль качества. Потом русские отправляются на Запад вместе с этими малюсенькими недостатками, и возможно, большую часть времени их компьютер работает слаженно и без перебоев, или перебои начинаются не в критический момент. Но однажды, в нужное время, например, когда он будет лететь на полном ходу на высоте 26 000 футов и попытается провести какой-нибудь маневр, вот тут-то подпорченный кристаллик и треснет. И тогда это крохотное повреждение в нужном месте и в нужное время станет роковым. Это может случиться именно тогда, когда один из этих олухов сядет играть в карты с каким-нибудь парнем из ЦРУ. Понимаете?
- Конечно.
- Мы стараемся.
- Знаю.
- Кстати, вы курите кубинские сигары?
- Нет.
- А сейчас закурите. - Пул вытащил из кармана тренировочного костюма две алюминиевые трубочки и протянул одну из них Холлису, который тут же сунул ее себе в карман. - Тут списки всех американцев, которые побывали здесь в прошлом и находятся сейчас. В них даты прибытия в лагерь, а также даты смерти. Если вам удастся передать списки в посольство, это будет взрывом бомбы, полковник!
- Знаю.
- Но, может быть, посольству не нужен подобный взрыв?
- Возможно. А может быть, они сделают то, что обязаны сделать.
- Правда? Так, значит, у вас есть какая-то надежда... ладно, не стану снова расспрашивать. - И Пул переменил тему разговора: - Как вы провели утро?
- Я уверен, что вам известно о нашей встрече с Буровым. А что, это в порядке вещей, когда он приглашает к себе домой?
- Частенько. Это как приглашение к директору школы на рюмку шерри. Но наш комитет год назад запретил это. Мы ходим к нему только тогда, когда получаем непосредственный приказ отчитаться за работу. И никогда не пьем с ним, даже стакан воды. Полагаю, это оскорбило его, но теперь он ничего нам не предлагает и не требует запросто захаживать к нему домой.
- Правильно.
- Вы можете рассказать мне, что он от вас хотел?
- Ну, в основном ему хотелось нас расстрелять. Но он бы довольствовался и нашей работой здесь.
- Если бы у вас была уверенность, что он просто расстреляет вас, то я бы посоветовал вам предложить ему сменить работу. Но он будет вас допрашивать, а это не слишком приятно.
- Знаю, - ответил Холлис. - Но у нас есть выбор: или мы принимаем его предложение работать, или подвергаемся весьма неприятному допросу с применением наркотиков и детектора лжи. И в обоих случаях он собирается выудить у нас такие вещи, которые я предпочел бы не разглашать.
Пул посмотрел на Холлиса, затем на Лизу и спросил ее:
- А вы тоже из разведки?
- Да. Но только совсем недавно. Раньше я писала пресс-релизы.
- Я должен дать ему ответ в шесть часов, - продолжил Холлис. - Мы скажем ему "да", но я постараюсь потом выиграть время, прежде чем предстать перед детектором лжи.
- Зачем вам выигрывать время? - пристально посмотрев на Холлиса, спросил Пул.
Вот отличный вопрос, подумал Холлис. Как бы он хотел ответить Пулу: "Пора заставить людей в Вашингтоне пошевелиться". Сэм знал, что Айлеви представит президенту весьма убедительные доказательства того, что Лизу Родз и его, Холлиса, похитили и они не разбились при аварии вертолета, а содержатся в "школе обаяния". Также Айлеви заявит в Совете национальной безопасности, что в голове Холлиса хранится гораздо больше информации, чем бы им хотелось передать русским. Айлеви станет умасливать, упрашивать и угрожать. Сэз способен даже притащить в Белый дом генерала Сурикова и предъявить леденящий душу микрофильм с именами трех тысяч советских агентов. Этим микрофильмом он просто оглушит президента и его советников. И в конечном счете даже в Вашингтоне поймут, что необходимо что-то предпринять, и черт с ней, с этой разрядкой напряженности.
- Так для чего надо выиграть время? - повторил Пул.
Холлис не ответил на поставленный вопрос, он лишь сообщил Пулу:
- Буров утверждает, что они схватили Додсона.
- Джек... схвачен?
- Так говорит Буров.
Пул, похоже, был ошарашен, но все-таки сумел взять себя в руки.
- Теперь начнется кровавая бойня, - сказал он.
- Сегодня вечером я буду говорить с Буровым. Посмотрим, что можно сделать.
- Ничего у вас не получится.
- Однако я сделаю все возможное.
- Хорошо... черт, сегодня вечером эта идиотская вечеринка в честь Хэллоуина. Начинается в семь. Мы все должны присутствовать на ней вместе с женами.
- Вот там и поговорим, коммандер, - сказал Холлис. - Как вы считаете, сейчас не слишком рано для выпивки?
- Вообще-то рановато. Но сегодня я сделаю исключение.
- Желаю здравствовать.
Пул ушел с таким видом, словно пребывал в полном трансе.