- Мы ведем себя правильно. Только будьте с ними честным.
- Может, мне предложить им бастовать? - улыбнулся Сэм.
- После водки все сойдет.
Девочка лет пятнадцати спросила Лизу:
- Миссис, а сколько вам лет?
- Почти тридцать, - ответила та.
- А почему вы такая молодая?
Лиза пожала плечами, а девочка показала на женщину, сидевшую рядом. На вид ей было лет сорок пять.
- Это моя мама, и ей тридцать два года. Почему же вы выглядите такой молодой?
Лиза почувствовала себя неловко.
- Иди домой, Лидия! - крикнул один из мужчин.
Девочка направилась было к двери, но вдруг остановилась и вернулась к Лизе. Та встала из-за стола, взяла девочку за руку, наклонилась и прошептала в ухо:
- Мы слишком мало знаем друг о друге, Лидия. Возможно, завтра, если будет время...
Лидия крепко сжала Лизе руку, улыбнулась и побежала к двери.
Взглянув на часы, Холлис увидел, что почти полночь. Он бы не возражал, чтобы все это продолжалось хоть до рассвета, однако все время помнил о преследовавшей их "волге". Поэтому он сказал Павлу:
- Моя жена беременна, и ей пора спать. Мы и так вас слишком задержали. - Сэм встал. - Спасибо за ваше гостеприимство и особенно за водку.
Все рассмеялись. Люди начали уходить также, как и пришли, семьями, и каждый мужчина на прощанье пожимал Холлису руку и желал Лизе спокойной ночи. Женщины уходили молча.
Павел с Идой провели гостей в комнату. Это была спальня хозяев.
- Вот ваша постель, - сказал Павел.
Эта комната, как и кухня, освещалась единственной лампочкой на потолке, а обогревалась электрическим камином у кровати. Почти всю комнату занимали двуспальная кровать и два деревянных сундука, а пол покрывал потертый ковер. В стене торчали огромные железные костыли, служившие вешалками для одежды. На одном висели грязные брюки. В спальне было всего одно окно, выходящее на огород.
Лиза сказала Павлу и Иде:
- Прекрасно, спасибо вам. Мы увидели сегодня настоящую Россию. Мне до смерти надоели москвичи.
Павел улыбнулся в ответ и обратился к Холлису:
- Не знаю я, что вы за туристы, но как бы там ни было, вы - честные люди и можете спать здесь спокойно.
- Если жители Яблони никому ничего не расскажут о нас, то не будет никаких неприятностей, - сказал Сэм.
- Да с кем нам разговаривать после уборки урожая? До весеннего сева мы для них как умерли.
Ида протянула Лизе рулон сморщенной туалетной бумаги.
- Это на случай, если вам придется выйти. Спокойной ночи.
Хозяева вышли. Лиза потрогала постель.
- Настоящая перина - пуховый матрас, - объяснила она Холлису.
- У меня аллергия на перья и пух, - сказал он, сунув руки в карманы. Я предпочел бы тракторную станцию.
- Да хватит ворчать.
Холлис подошел к кровати и, приподняв уголок стеганого одеяла, посмотрел, нет ли клопов.
- Чего вы там разглядываете?
- Ищу под подушкой шоколадку.
Она рассмеялась.
Холлис подошел к окну, проверил запертую щеколду и удостоверился, что в случае необходимости раму можно будет открыть.
Лиза подошла к нему и посмотрела в окно.
- Это - их личный участок. Каждой деревенской семье разрешается иметь только один акр. Все, как рассказывала моя бабушка. И все это по-прежнему идеализируют ленинградские и московские интеллектуалы. Русская безгрешность и непорочность земли.
Все осталось по-прежнему. Почему бы им как-нибудь не приехать и не взглянуть на все это?
- Потому что тут уборная на улице, - ответил Холлис. - Наплевать всем на деревенское захолустье и на этих людей! Разве вы не видите, как здесь все обветшало, разрушилось? Каждый мужчина, женщина, ребенок в этой деревне мечтают об одном: о билете в один конец - в город.
Она уселась на кровать, уставилась в пол и кивнула.
- И кроме того, все равно это собственность государства! Единственное, что есть своего у этих людей, - грязная поношенная одежда да кухонная утварь. А что касается их домов и так называемых "личных" участков, то правительство ни черта о них не заботится.
- Вы, конечно, правы, Сэм. Эти люди оторваны от земли, и эта земля сирота. Прошлое умерло. Крестьянская культура тоже.
- Ну, уже слишком позднее время для разговоров, - заметил Холлис. Надеюсь, что ваше доверие этим людям оправдается, и нас не разбудят стуком в дверь в три часа ночи.
Наступила тягостная тишина. Холлис взглянул на Лизу. Она стянула сапожки и носки и теперь растирала на ногах кончики пальцев.
- Что-то холодно здесь, - проговорила Лиза. Она легла на стеганое одеяло, а еще два одеяла натянула на себя до подбородка. - Очень холодно, повторила она и зевнула.
Холлис снял кожаную куртку и повесил ее на гвоздь, воткнул свой нож в сундук, стоящий рядом с кроватью, снял сапоги.
- Может, вам будет удобнее, если я посплю на полу?