— Вот, наш сыщик тоже свою автобиографию хранит в тайне, — ухмыльнулся Ники, — ты же у него не выпытываешь?
— Сколько на свете мужиков? Уж не меньше полумиллиарда. А меня интересуешь ты…
— Такой замечательный, — заученно поддакнул Николай.
— Он мне действует на нервы, — вздохнул Ники.
— И не вам одному, — с готовностью подтвердил Николай. — Но это все равно не решает проблему.
— Какую?
— Почему вы вдруг оказались в нашей компании.
— Какая наглость! — воскликнула Маша. — Это ты оказался в нашей компании. Только подумай, Ники…
— Вы не поняли, что я имел ввиду.
— Куда уж нам.
— Я здесь, — Николай строго оглядел собеседников, потому, что разыскиваю человека. На работе я, на задании, понятно? Маша тоже заинтересована, потому что убили ее подругу. А вот Ники…
— А я потому, что мне нравится эта женщина, — сказал Ники. Маша посмотрела на него с нескрываемой нежностью.
— И еще потому, что ее необдуманный поступок — в виде штопора — помешал вызвать милицию, как только ты появился в нашей жизни. Может, тогда и трупов не было бы? — язвительно спросил он.
— Я не хочу в милицию. Я ничего такого не совершал, — скромно заявил Николай.
— Тогда тебе нечего было бояться, — нравоучительно сказала Маша.
— А вдруг на каком-нибудь орудии преступления окажутся отпечатки моих пальцев? — маниакально предположил Николай. — Или след ботинка на кровавой луже… Ох, забыл, на мне же ваши ботинки, — извиняюще улыбнулся в сторону Ники.
Маша и Ники переглянулись.
— На каком орудии?
— Какие следы?
— Какое преступление?
— Убийство твоей подруги — раз. И женщины, занимавшаяся подбором актеров — два.
И еще неизвестно кто станет следующим.
— Так это ты их убил? — Маша не знала, смеяться ли ей или завопить от ужаса.
— Неопровержимые улики вовсе не означают, что убил именно именно тот, на кого улики указывают. — попытался успокоить их Николай, и добавил, просительно, — Мы не могли бы заказать красного вина?
— К рыбе полагается белое или шампанское.
— Я всегда считал, что шампанское — к шоколаду и апельсинам.
— Ты ошибался, — холодно заметил Ники. — Шампанское — это белое вино, и оно предпочтительнее к рыбе или моллюскам.
— Тогда — шампанского.
— Сейчас. Ира… — Ники позвал официантку.
— Вы здесь часто бываете? — поинтересовался Николай. — Всех по имени называете…
— Иногда, — сухо ответил Ники. — Люблю сыграть партию в бильярд сам с собой.
Стол средненький, но зато никто не мешает.
Они сидели во втором зале, справа от входа. Николай не сводил глаз со сводчатого потолка, пытаясь разобрать, что там нарисовано.
— Но как твои отпечатки могли оказаться на орудии убийства? — осторожно спросила Маша.
— Вот, орудие, — Николай бесцеремонно отобрал у Маши вилку, которую она машинально вертела в руках. — На нем, орудии, должны быть отпечатки ваших, Машенька, пальчиков.
Вдруг он резко ткнул себя этой вилкой чуть выше запястья, и, обведя взглядом обомлевших сотрапезников, обмакнул вилку в проступившую на коже кровь:
— Теперь я могу обвинить, что это вы мне одним ударом сразу четыре дырки сделали, — патетически произнес он.
Официантка, наблюдавшая за всем этим, вдруг зажала обеими ладонями рот и побежала куда-то вниз, по лестнице, хотя казалось, ниже этого подвальчика ничего быть не может.
— Похоже, ее стошнит, — невинно предположил Николай.
— Ты — псих, — пробормотал Ники.
— Даже со справкой, — гордо ответил Николай. — Я только хотел доказать, что убивает не тот, кто оставляет улики. Скорее, наоборот. Если бы я решил кого-нибудь убить, я бы прежде подумал: как бы это сделать, чтобы подозрение пало не на меня? Сначала я нашел бы достойную кандидатуру на роль преступника. А только потом обстряпал дело.
Ники залпом допил свой бокал.
— Я подытожу, чтобы ясно было, — предложил Николай. — Разве что вы в состоянии меня выслушать.
— Естественно, — бодро ответил Ники. — Как только принесут еще выпивки.
— Я постараюсь дослушать, — сказала Маша, испытывая желание побежать вслед за официанткой.
— Итак, — Николай победоносно улыбнулся. — Если ты заранее собираешься совершить что-то нехорошее, то опять же заранее продумываешь, как бы наказали кого-то другого — вместо тебя. Я, например, в детстве, прежде чем съесть из банки варенье, всегда предварительно обмазывал этим вареньем кошку.
— Кошки не едят варенье, — строго поправила Маша. — Разве что сметану…
— Ну а я не любил сметану, — возразил Николай.
— Подожди, — Ники легонько стукнул ладонью по ребру столешницы. — Прекратите этот бред. Ты хочешь сказать, кто-то задумал убить этих людей и свалить все это на другого?