Ефим Давыдович устало махнул рукой:
- Стоп.
И набросился на исполнителя в форме милиционера, стоящего перед камерой с пистолетом в руке:
- То, как вы входите задерживать рецидивиста, - детские игрушки!
- Я никогда не был на задержании... Покажите, как нужно, - предложил исполнитель.
Режиссер счел себя оскорбленным.
- Ты еще будешь меня экзаменовать! - Давыдович взревел перейдя на "ты". - Все, съемка окончена!
Гасли осветительные приборы, Давыдович пил боржом.
- Сева, - позвал он.
Рысцой подбежал Сева.
- Завтра поедешь в МУР и будешь дежурить там с оперативниками, пока не поймешь все тонкости их работы. Понял?
- А как же съемки? На мне площадка.
- На площадке будет твой дружок Певзнер.
- Тонкости работы может подсказать консультант, - сопротивлялся Сева.
- У консультанта глаза милиционера, а у тебя, я хочу надеяться, глаза режиссера.
- У нашего автора сценария - глаза писателя.
- Да. Писателя, который десять лет не выходил со своей дачи. И написал все по старым воспоминаниям!
Севе хотелось спросить, зачем мэтр взялся ставить залежалый сценарий, но тот ответил сам:
- На современную тему ничего лучше не было, но, - Давыдович глотнул минералки из горлышка бутылки и заговорил так, чтобы слышали все на площадке, - мой долг сделать картину на уровне моих лучших фильмов! Ты понял? И не приходи сюда, пока не сделаешь, что я велел. Понял?
Сева понял.
...Они с Вовкой, наверное, облазили весь зоопарк.
Все, что Сева знал о животных, включая анекдоты, он рассказал Тамариному сыну, когда они ну только что не влезали за решетку к зверям.
Мальчик был в восторге, мальчик смеялся и постоянно задирал голову вверх, ожидая от Севы очередной истории.
Тамара наблюдала за их общением со стороны. Ей явно нравился возникший мужской контакт.
Иногда Сева брал тайм-аут, и компания перемещалась к очередному вольеру.
- Хочется мороженого, - просяще бросил Вовка, когда они проходили мимо лотка на колесиках.
- Что за вопрос! - лихо отреагировал Сева и полез в карман за деньгами.
- Не нужно ему мороженое, - тотчас откликнулась Тамара, находясь в тройке шагов от "мужчин".
Сева отмахнулся и вручил вафельный стаканчик пацану.
Пока Вовка, облизывая края стаканчика, созерцал антилоп, Тамара подошла к Севе, отвела в сторону и негромко пояснила:
- У него - гланды.
- Ну и что? У меня тоже были гланды. Нужно закалять и тогда...
- Давай условимся, - перебила Тамара тоном, которым однажды говорила при Севе с поварихой Клашей, - раз и навсегда: если я говорю "нет", значит - "нет".
Она подошла к сыну, взяла из его руки стаканчик, зашвырнула в вольер и приветливо улыбнулась Севе.
Сева выдавил ответную улыбку.
На пруду лебеди уже забирались в домики, когда они вышли к ограде зоопарка, где их поджидал уже знакомый зим.
Сева по-мужски "по петухам" простился с мальчиком.
Тамара посадила сына на заднее сиденье в машину, несколько мгновений стояла, склонясь над ним у открытой двери, и вернулась на тротуар, к Севе.
- Ты ему очень понравился. Знаешь, что он мне сейчас сказал? Он сказал, что хочет быть режиссером!
Тамара поцеловала Севу в щеку и, помахав рукой, укатила.
Через заднее стекло было видно, как активно машет Севе мальчик.
Сева отвечал медленными взмахами.
В темноте милицейского "газика" настороженно блестели умные глаза овчарки. Проводник, державший ее на поводке, задремывал.
- Куда едем? - спросил Сева майора Бичева, единственного оперативника в форме. Остальные в "газике" были в штатском.
- В Сходню. Там рецидивист со своими корешами встречается. Сидели вместе.
- Ну и что здесь противозаконного?
- А то, что он в бегах.
Сева всмотрелся в зарешеченное окошко.
- А зачем сейчас свернули на Маяковку?