В тот день все началось как обычно: утренний обход и очередные предписания врачей. Позавтракав, он принял таблетки и поковылял на костылях на нижний этаж к процедурному кабинету. Перед ним оставалось всего два человека, когда подошел Володька - товарищ по несчастью из их палаты.
- Ты, земеля, тут прохлаждаешься, ожидая, пока иголку в задницу воткнут, а там тебя двое корешей ожидают. Парни в фирме$Esize 8 {up 20 back 35 prime}> и на тачке импортной - сам из окна видел. Еще подумал, к кому это такие гости знатные. А они аккурат в нашу палату подвалили и тебя спрашивают.
Колян дальше слушать не стал. Сердце заныло в предчувствии беды. Если не ликвидировать приехали, то на новое дело звать. Но какой я сейчас работник? Скорее всего увезут якобы для продолжения высококачественного лечения и уберут. Он проковылял к окну и осторожно взглянул вниз: машина была ему знакома...
План созрел мгновенно. Он добрался до лифта и спустился вниз. Выйдя через дверь приемного отделения, расположенную сбоку здания, скрываясь за высокими кустами, пробрался к дырке в ограде, через которую ходячие больные бегали за водкой в магазин. Оказавшись на улице, стал у края тротуара и поднял руку. Он был в спортивном костюме, загипсованная нога не привлекала особого внимания. Почти сразу он поймал попутного частника. Через полчаса подъехали к дому Коляна. Частник немного поморщился, когда услышал, что надо за деньгами подняться в квартиру на втором этаже. К счастью, пенсионерка-мать оказалась дома, и он расплатился с водителем. Затем достал из шкафа три сберкнижки, паспорт и, накинув на себя куртку, засунул в рюкзак кое-какие вещи. Перед тем как покинуть дом, хотел подойти к матери и обнять её. Но не решился: мать мог напугать этот необычный для него знак внимания. И он боком, опираясь на костыли, спустился вниз по лестнице, вышел на улицу. Он оглянулся на дом, словно раздумывая, не вернуться ли ему. И, отрезая себе путь к отступлению, решительно заковылял на соседнюю улицу в сбербанк.
Ему повезло: без осложнений сняв деньги со счетов банка, он легко купил билет до Барнаула и вечером того же дня уже ехал в поезде. Через несколько дней он будет в далекой алтайской деревне, где его никто и не подумает искать. С каждым километром он был все дальше от красивой городской жизни, братков и дешевых продажных девок.
Везет, ох как мне везет в последние дни! - с суеверным восторгом думал он. - Ибанановая кожура под ногу вовремя подсунулась, и Володька в удачный момент о незваных гостях сообщил. И частник, и мать дома оказалась. И с билетом не было трудностей. А главное - где укрыться. Нет, все-таки не зря я тогда святого Николая-угодника просил о спасении, свечку ставил...
И Колян, убедившись, что соседи по купе на него не смотрят, отвернувшись к стенке, украдкой перекрестился.
И долго мне будет такая удача сопутствовать? - задал он сам себе вопрос. В глубинедуши он знал, что если его мольбы и были услышаны на небесах, то высшие силы будут охранять его лишь до первого нового преступления. И, лежа в уютном купе, он зарекался больше не искушать судьбу.
По случайному стечению обстоятельств именно в день бегства Коляна вернулся в Москву Виктор Артемьев, которого Туз знал под кличкой Пиротехник. Он был мрачен. Надежда, что плавание на красавце теплоходепо великой русской реке его развеет и заставит забыть тревоги последних месяцев, не оправдалась. Надо же. Впервые за многие годы у него были деньги и он мог себе позволить многое: и дорогую путевку на престижный рейс до Астрахани, и рестораны, и женщин... В радостном предвкушении, что наконец-то сбывается то, о чем он мечтал последние годы, поднимался Артемьев на борт теплохода.
Но не сбылось. Мысль о возмездии за все совершенное им в последние месяцы и чувство вины не покидали его ни на минуту и отравили отдых. Весь рейс Виктор держался подальше от любых компаний, хотя на него посматривали многие женщины. Некоторые из них делали решительные шаги к сближению, пытаясь втянуть его в натужное веселье танцев, организуемых на теплоходе игр и соревнований. Но понапрасну. Желая избежать ненужных ему отношений, он вообще перестал ходить на все эти мероприятия и большую часть времени проводил либо в своей двухместной каюте, либо на корме теплохода в вечерние часы, когда здесь было безлюдно.
Ему повезло: соседом его по каюте оказался Евгений Коновалов мужчина веселый, легкий в общении. Он имел только одну цель: охмурить как можно больше женщин. По вечерам даже в жаркую погоду, идя на танцы, он надевал светлый пиджак со значком об окончании университета. Коновалов вкалывал слесарем на каком-то малом предприятии, зарабатывал довольно прилично, но для обеспечения успеха у обожаемых им дам считал важным выдавать себя за дипломированного специалиста, имеющего ряд научных секретных работ.
Артемьева вполне устраивало, что Коновалов в каюте практически не появлялся, целыми днями гоняясь за своей мужской удачей. Правда, вечерами сквозь полудрему приходилось выслушивать незатейливые истории оприключениях теплоходного донжуана. Все эти приключения были похожи одно на другое: он был почти у цели, когда внезапно что-то мешало ему добиться окончательного успеха. Менялись только имена его потенциальных партнерш.
Артемьеву было уже давно ясно, что значок об университетском образовании явно не обеспечивал попутчику успеха в амурных делах. Но Коновалов этого не понимал и с невиданным упорством продолжал свои настойчивые атаки, почему-то веря, несмотря на сплошные неудачи, в свою неотразимость.
Но день шел за днем, и многие женщины уже отчаялись найти себе партнера, который хоть на время, но заставил бы их забыть о месяцах скучной однообразной жизни в замкнутом кругу семейных забот и трудовых будней.
У Коновалова вновь появились шансы на успех. Впрочем, всем, не только женщинам, начал приедаться отдых, многое стало казаться скучным и обыденным. Даже стоянки не вносили разнообразия в монотонность дней.
Лишь в одном из городов незадолго до прибытия в Астрахань у трапа разыгралась трагедия с перестрелкой. Но мало кто был её свидетелем: большинство пассажиров отправилось в город.
В тот день, увидев милицейскую машину на причале, Виктор Артемьев похолодел. Неужто меня вычислили? - подумал он. И пожалел, что у него нет с собой ничего из его изделий, чтобы тотчас свести счеты с жизнью и избежать позорного суда и долгих лет лишения свободы.
Узнав, после той самой трагедии у трапа, что ждали не его, он вздохнул с облегчением, но все же подумал о том, что надо всегда иметь при себе небольшой заряд,
Он долго не мог уснуть от пережитого волнения. Желая отключиться, стал слушать очередную историю соседа по каюте. Похоже, у Коновалова действительно что-то наклюнулось, раз девка сама проявила инициативу.
Белый флаг выбросила Антонина, одна из самых разборчивых девиц на теплоходе. Ее роман с Коноваловым развивался так стремительно, что вскоре она пригласила его на свой день рождения. В качестве подарка она попросила его организовать столик в ресторане.
- По-скромному все сделаем: позовем Ольгу и Риту с их кавалерами, да мы с тобой. Повеселимся. А вечером я - твоя...
Расставшись с Антониной, Женька пришел в каюту радостно возбужденный. Но к чувству близкой победы примешивалась тревога за свои финансовые возможности. Пересчитав деньги, он понял, что даже если потратит все до рубля, на гулянье шести человек в ресторане все равно может не хватить. А если, как он задумал, купить ещё и букет хороших цветов, то и совсем можно опозориться.
Выход был один: занять денег у Витьки - мрачноватого соседа по каюте. Но тот, выслушав просьбу вперемешку со сбивчивым рассказом о красавице Тоньке, почувствовал раздражение и зависть к этому чудаку. И не из-за привалившего к нему успеха, а злясь на то беззаботное легкомысленное отношение к жизни, которое лично себе он позволить уже не мог. И Артемьев грубо отказал:
- Что я тебе - родственник или богатый дядя, миллион просто так дарить?
- Ну и жмот! - искренне возмутился Коновалов. - Да вот же мой паспорт, и адрес здесь указан. Хочешь, возьми его под залог. Ав Москве я в тот же день вечером приеду и выкуплю.
- Зачем мне эта филькина грамота? Может быть, у тебя таких паспортов в каждом кармане, - упорствовал Артемьев. Деньги у него были, и немалые, но вот не хотелось, чтобы рядом с ним хоть кто-то был счастлив, если самому ему так плохо, что жить не хочется.
- Ну, купи тогда мой фотоаппарат, - настаивал Коновалов: деньги нужны были позарез.
- Да за эту рухлядь и десяти тысяч жалко, а ты миллион хочешь.
И тогда, отчаявшись, Коновалов решился на крайнюю меру.
- А вот об этом что скажешь? - Он намеренно медленно и торжественно вытащил из кармана маленький дамский браунинг и положил его на столик перед Артемьевым.
Эффект, произведенный на Артемьева, действительно был потрясающ: настолько появление оружия в их каюте соответствовало его настроению и тревожным мыслям. Артемьев осторожно взял оружие, вынул обойму и разочарованно вздохнул: патроны отсутствовали.
- Что толку в твоей безделушке? - зло спросил Витька. - Если к ней патронов не найти.
- Не спеши. Передерни затвор - есть там один патрон в патроннике. А потом сам знаешь: если деньги есть, достать чо хочешь можно. Купи! За лимон отдам. Вещь удобная: в карман положил, и ничего не видно - никакой кобуры под мышку вешать не надо!
Артемьев передернул затвор, и на ладонь выпал маленький блестящий патрон. Ну что же, один - и то дело. В случае чего на себя хватит.
- Откуда у тебя этот ствол?
Женька не знал, сказать правду или соврать.
На самом деле было так. На следующий день после стрельбы у трапа Женька вышел прогуляться на корму и вдруг заметил у одного из малолетних пацанов, играющих среди каких-то ящиков, настоящий браунинг.
- Где взял? - рявкнул он на мальчишку. Тот испуганно указал на бухту каната.
- Он там лежал.
Женька отнял у него оружие.
- Вот я тебя накажу! Зачем лазаешь где не надо!
Мальчишка заплакал.
- Отдай, это мое, я его нашел! Все скажу маме.
- Вот-вот, скажи. А мы твою маму тоже накажем за то, что за сыном не смотрит и позволяет с опасными находками играть.
Коновалов удалился победителем к себе в каюту. Похоже, пацан не соврал. Но кто мог подбросить туда браунинг? Убитый бандит? После того как расстрелял пять патронов? Аможет, кто-то при появлении у трапа милиции испугался и на всякий случай избавился от опасного предмета. Успокоив себя таким предположением, Коновалов решил оставить трофей себе: наличие пистолета как раз дополняло выдуманный им образ засекреченного изобретателя, которому по должности для личной охраны положено иметь оружие. И он, конечно, ни за что бы не расстался с браунингом, если бы не Тонькин день рождения и её соблазнительное обещание.
Не желая упустить возможность заполучить нужную сумму, Коновалов решил не пугать Витьку и клятвенно заверил, что пистолетик, купленный у пенсионера на рынке, у него хранится уже лет пять и что остальные патроны самолично расстрелял по крысам, отдыхая в глухой деревне у своей тетки.
Не очень-то поверил Артемьев этой выдумке, но опасная игрушка была ему очень кстати, и он выложил на стол десять купюр по сто тысяч. Он почувствовал себя гораздо увереннее от приятной тяжести в нагрудном кармане куртки. И не таким несчастным, как раньше.
С большим удовольствием он стал наслаждаться отпускным бездельем. Он хорошо спал и гулял по палубе, стал более милостив с женщинами, хотя дистанцию по-прежнему соблюдал. И, конечно, он уже не завидовал любовной удаче Коновалова.
Чем ближе они подплывали к Москве, тем больше он утверждался в своем решении порвать все связи с преступным бизнесом. Он и не помышлял в начале года, что так все обернется. Через кого на него вышли эти опасные люди, он не знал до сих пор. Просто ему позвонили домой и предложили встретиться. На веранде летнего кафе баскетбольного роста парень, никак не назвавшись, начал разговор напрямую, без всякой дипломатии: