– И что?
– Их ищут и скоро могут выйти на нас. Поэтому сегодня вечером переезжаем.
– А до этого выйти не могли? – усмехнулся Борис.
– Когда платишь боевикам, отвечающим за этот район, можно жить совершенно спокойно, – улыбнулся Исламбек. – Мы нарушили это правило, поэтому будем переезжать.
– Теперь понял, – кивнул Борис. Посмотрев на Малику, вздохнул: – Пока мы точно не будем знать, что с Денисом, из Грозного не уйдем.
– Один из вас ранен, – сказал Исламбек. – Мы дня через три уйдем из Грозного. Если вы не пойдете с нами, на этом наша помощь кончится. У нас свои дела. Решать вам.
– Крыша над головой у нас будет? – спросил Борис.
Чеченец кивнул.
– А больше, собственно, – улыбнулся Бабич, – нам ничего и не надо.
– Вы не сможете найти в Грозном своего товарища, – сказал чеченец, – хотя бы потому, что вы русские.
– Будем надеяться, что встретимся с ним, пока вы здесь, – кивнул Борис, – а там как выйдет. Но пока мы точно не узнаем, что с Денисом, с места не тронемся.
Чеченец с уважением взглянул на него.
– Куда нас? – спросил Николай.
– Без малейшего понятия, – ответил Сергей.
Ночью их посадили в фургон микроавтобуса. Приковали наручниками к приваренной к борту скобе. Ехали долго. Раза два останавливались. О них как будто забыли. Они пытались несколько раз достучаться до сидевших в кабине. Мучила жажда. В фургоне было пыльно и на удивление жарко. Машина остановилась.
– Живы? – спросил хрипловатый голос.
– Пить дайте, – просипел Сергей, – а то мертвыми привезете.
Послышался лязг запора, и дверца распахнулась. На них смотрел зрачок автоматного ствола.
– Пошевелите руками, – потребовал стоявший возле автоматчика боевик с фляжкой в руке.
Убедившись, что оковы рабов целы, он влез и поочередно дал им попить. И так же молча вылез. Дверца захлопнулась, и машина тронулась.
Юрий и Александр, переглянувшись, одновременно вздохнули.
– Что-то не так, – буркнул Сашка. – Забота странная. Лечат, подкармливают. С чего бы это?
– Скоро узнаем, – отозвался Юрий. – Помнишь, хохол говорил – дней через пять узнаете.
– Так прошло уже четыре, – вспомнил Сашка. – Значит, скоро узнаем. А вроде как полегче стало… – Он попробовал пошевелить плечом.
– Мне тоже. Боли такой, какая была, нет.
Денис, открыв глаза, сунул руку под матрац, схватил пистолет и направил ствол в сторону двери.
– Кто пришел? – Денис вскочил.
– Это я, – узнал он голос чеченки. – Соседка соль брала.
Денис прыгнул к двери.
– Чего тебе надо? – не отрывая взгляда от входа, спросил он.
– Я хотела попросить у тебя денег, – смущенно ответила чеченка.
– Ясно! – Он осторожно обошел квартиру. Не увидев никого, вернулся в комнату, где спал. Достав из кармана две купюры по пятьсот рублей, отдал их чеченке.
– Спасибо, – прошептала она.
– Я посплю еще. – Он лег на раскладушку.
– Конечно! – Женщина вышла.
– Что? – Борис шагнул навстречу вошедшему в комнату Исламбеку.
– Среди задержанных шариатской службой безопасности и боевиками Басаева и Хаттаба ни один под описание вашего друга не подходит. Задержаны восемь русских, но они по возрасту гораздо старше. Самому молодому из них сорок восемь лет. Себя в этом не вините, – увидев, как переглянулись Борис и Богатырь, успокоил он, – русских взяли для работ. Девочку Машу Аргову разыскивают. Ищут также и Марият. Считают, что она причастна к взрыву на оружейном рынке. Там погибло около тридцати человек. Много раненых. Акция проведена успешно и результативно.
– Давно я таких слов не слышал, – усмехнулся Богатырь.
– Собирайтесь, – переменил тему чеченец. – Через десять минут поедем.
– Кому понадобилась девчонка? – спросил Бабич.
– Убит какой-то помощник одного из полевых командиров. Кто именно – не знаю, но девочку ищут. Считают, что она знает, кто был на квартире. Иначе ее, по их мнению, тоже убили бы. – Исламбек вышел.
– Да, – протянул Борис, – дела становятся все хуже.
– А мне нравится, – вдруг весело заявил Богатырь. – Парней найдут точно! А мы здесь воды намутили! Даже если убьют, не обидно будет. Не зря мы…
– Насчет убьют, – буркнул Борис, – несогласный я, рановато. Да и не место. Например, я считаю, что человек должен оставить о себе память. Не только родным, но и постараться, чтобы долго помнили и другие. То есть напоследок надо громко хлопнуть дверью. Не важно, кто и как будет тебя вспоминать – с завистью, насмешкой или с восхищением. Главное, чтоб помнили. Я постараюсь поступить так. Впрочем, это на потом. Сейчас надо думать, как найти Дениса. Или узнать, что с ним случилось. Духам он не попался, и это уже утешает. Но где он?
Ночью выпал первый снег. В какой-то мере он помог федеральным войскам, им стало легче обнаруживать противника. Блокирован Гудермес. По-прежнему ведутся переговоры старейшин с командованием. Федеральные войска выжидают. Город не обстреливался артиллерией и не подвергался воздушным налетам. Есть информация, что войска не будут беречь Грозный и, возможно, столицей Чечни станет второй по величине в республике город Гудермес. В городе Аргун проводится зачистка, то есть проверка города на наличие боевиков, разминирование жилых домов и прочих объектов.
Денис через занавеску смотрел в окно. Здесь в окнах были стекла. Хозяйка ушла за продуктами. Утром он дал ей галет и видел, с какой жадностью старая женщина, не дожидаясь, пока галеты размокнут, ела их. Вздохнув, покачал головой: «Я не думал увидеть такое. Дела!»
Он опять покачал головой и увидел идущую по двору хозяйку с двумя сумками. Следом за ней шли два боевика. Схватив пистолет и автомат, Денис бросился в прихожую. Открыл замки и прижался спиной справа от двери. Через несколько минут дверь открылась. Вошла женщина. Сняла калоши и, ногой толкнув дверь, захлопнула ее. Поставила одну сумку, сунула руку в другую. Денис увидел, как она достала кусочек хлебной мякоти и сунула в рот. Подхватив вторую сумку, она прошла на кухню. Денис, вздохнув, осторожно подошел к двери и прислушался. Замок на двери, он заметил это сразу, был выбит. Пошел на кухню. Женщина, стоя у стола, ела хлеб. Увидев вошедшего Дениса, поперхнулась и закашлялась.
– Есть хочется, – виновато проговорила она. – Хлеба давно не ела свежего. Его и продают редко – свежий.
– Как мне выбраться из города? – подойдя к окну и посмотрев на улицу, спросил Калмыков.