– Ты по-человечески говорить можешь?
– Ты кто? – по-русски повторил вопрос чеченец.
– От Исы. Где Хасан?
– Убили, – пробормотал инвалид. – Как ваши в Дагестан вошли, так и начали убивать. Раньше так – накурятся, приедут, изобьют, и все. А тут прямо у дома голову отрубили. Шариатский суд за измену Аллаху.
– А ты не скажешь, как нам до поселка Хареми добраться? Это где-то рядом?
– Сожгли его, – не поднимая головы, ответил инвалид. – Жители переехали в Борхой. Вернее, рядом, с полкилометра…
– Как нам туда добраться? – Сказав «нам», Борис обругал себя. Собеседник понял, что он не один.
– По дороге. Проедете восемнадцать километров и свернете на грунтовку влево. Там с полкилометра будет.
– Хорошо сказано, – усмехнулся Борис, – проехать. А духи?…
– Пойдете пешком, – перебил чеченец, – пропадете. Сейчас они всех проверяют, ищут кого-то. А машин много в сторону Грозного идет. Масхадов мобилизацию объявил, туда многие едут.
– Вообще-то дельная мысль, – кивнул Бабич.
– Сейчас оставайтесь у меня, – неожиданно предложил инвалид. – Если боевики и зайдут, то они обыскивать не будут. Поиздеваются, что-нибудь разобьют и уйдут. Я калека. – Он откинул бурку.
Борис увидел беспалую ладонь и обрубок ноги.
«Это лучше, чем куда-то в ночь топать», – мысленно отметил он.
– А женщина? Она…
– Моя мать.
– Понял.
Борис открыл дверь и подал знак Денису:
– И Богатыря давай.
Калмыков призывно махнул рукой и вскинул винтовку. Он готов был прикрыть выстрелами рванувшегося к дому Илью. Тот, вбежав, спросил:
– Что?
– Он зовет в дом. – Денис кивнул на стоявшего с автоматом Бабича.
– Ночь пересидим здесь, – ответил на взгляд Ильи Бабич.
– Дома Хасан? – спросил Богатырь.
– Убит, – буркнул Борис. – Здесь его брат и мать.
– А они нас не того?…
Шлепнув себя по кончику носа, Бабич вошел в дом.
– Ты хоть иногда, – недовольно посоветовал Илье Денис, – прежде чем ляпнуть что-то, думай.
Богатырь усмехнулся.
– Здрасьте, – увидев выходившую из комнаты женщину, кивнул Денис.
Она молча посмотрела на него и, вздохнув, отвернулась.
– На Кавказе бабы никто, – тоном знатока проговорил Илья. – Они просто в услужении.
– Да заткнись ты! – огрызнулся Денис.
Оба вошли в комнату.
– Если что, – сказал Бабич, поднимая крышку подпола, – ныряем туда. Он говорит, – Борис кивнул на инвалида, – что боевики иногда заходят, но не обыскивают.
– А вдруг решат, – буркнул Богатырь, – тогда что?…
– Будем стрелять. Ты же давно этого хочешь, – усмехнулся Бабич.
– Еще как хочу! – мрачно проговорил Богатырь. – Я как увидел мужика с цепью, то… – Не договорив, сжал пулемет.
– У нас своя задача, – сказал Бабич. – Нам пацанов вытаскивать надо.
– И что теперь? – становясь с таким расчетом, чтобы его с улицы увидеть было нельзя, а он мог наблюдать за входом во двор, спросил Денис.
– Пойдем к сестре Исы, – сказал Борис и, опомнившись, бросил взгляд на инвалида.
– Если не верите мне, – глухо, без всякой обиды проговорил тот, – будете уходить – убейте.
– Неплохая мысль, – усмехнулся Бабич.
В комнату вошла чеченка. Поставила на стол кастрюлю и положила большой кусок хлеба из муки грубого помола.
– Поешьте, – вздохнул инвалид.
– Тебя как зовут?
– Ислан.
– Есть мы не хотим, – сказал за всех Денис. – Спасибо. Вот попить бы чего холодненького.
– Ты думай, что говоришь, – недовольно прошептал Борис. – Они последний хрен без соли доедают, а ты попить.