— Когда уснешь сегодня, мы тебя отымеем по первое число, — сказал Скотт.
Я и прежде слыхал от них эту угрозу, но до сих пор она угрозой и оставалась: рисковать работой они не хотели — они хотели лишь напугать меня. И это им удалось. Ведь то, что они до сих пор не реализовали свою угрозу, вовсе не значит, что они не сделают этого и впредь, а они, без сомнения, были на это способны. У таких ребят, как Ронни Нил и Скотт, просто нет будущего — по крайней мере такого, о котором можно мечтать или к которому можно стремиться. Для меня окончание школы значило, что самое худшее уже осталось позади; для Ронни Нила и Скотта то же самое событие, напротив, значило, что позади осталось все самое лучшее. И разумеется, они были способны на какой-нибудь страшный, непоправимый поступок. Они могли бы даже совершить его просто так, в порядке развлечения, и загреметь в тюрьму. Моя твердая решимость не проявить перед ними слабости духа начинала колебаться. В тот день мне пришлось повидать слишком многое, и теперь я чувствовал, как слезы подступают к моему горлу. Нужно было срочно что-то сделать, положить этому конец.
— Послушайте, ребята, вы вообще понимаете, что делаете?
Мы обернулись как по команде. Самин Лал в гневе выбежал из своей конторы, сжимая в руке нечто напоминающее по форме весло. Приглядевшись, я понял, что это крикетная бита. Хозяин мотеля был человек сорока с лишним лет, худой, высокий, с густой черной шевелюрой, четко очерченными скулами, аккуратными усиками и маленькими пронзительными глазами. Мы не раз останавливались в его мотеле, так что кое-кого из нас он уже помнил, а о тех, кого помнил, успел составить собственное мнение. Например, меня они с женой приметили потому, что я им дружески махал рукой при встрече, желал доброго утра, а приходя вечером с работы, приветливо кивал. Они даже откуда-то знали, как меня зовут. И вот оказалось, что они даже понимают, что Ронни Нил и Скотт для меня не самая приятная компания.
— Тут, кажется, пахнет чем-то запрещенным, — сказал Самин. — Давайте-ка, ребята, убирайтесь отсюда.
— О, Самин, привет, как дела? Я тоже чувствую этот запах, — ответил Ронни Нил. — По-моему, Лем здесь ганжу курил. Думаю, надо позвонить в полицию — пусть его заберут.
Эта шутка показалась мне не слишком удачной, особенно принимая во внимание все обстоятельства того вечера. К счастью, Самин тоже был не лыком шит.
— По-моему, ты говоришь неправду. Послушай, это мой мотель, и я велел тебе убираться. Уходи, или я пожалуюсь твоему боссу.
— На твоем месте я бы этого не делал. Мне бы очень не хотелось, чтобы такой замечательный мотель сгорел дотла. Сечешь?
— Он о поджоге, — объяснил я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее.
Теперь, когда мой нежданный спаситель был рядом, это оказалось проще.
— Я ничего подобного не говорил, — возразил Ронни Нил, — но когда от этого места останутся одни головешки, имей в виду — я ничего подобного не говорил.
— Не смей мне угрожать, — сказал Самин. — Вы оба — очень плохие мальчишки. А теперь убирайтесь, еще раз говорю.
— Ну, ладно-ладно… — Ронни Нил схватил меня за руку и потащил за собой. — Пошли!
Самин приподнял свою крикетную биту всего лишь на пару дюймов, но сразу же стало ясно, что это не пустая угроза и что он понимает гораздо больше, чем можно было бы предположить по его скромному виду.
— Его оставьте, а сами убирайтесь!
— Слушай, Самин, чего ты тут раскомандовался? Мне это не нравится, — заявил Ронни Нил. — С каких это пор ты решаешь, кому куда идти?
Они с Самином уставились друг на друга, ожидая от противника следующего хода. Сквозь гул музыки и голосов, доносившийся от бассейна, я услышал несколько слов, произнесенных явно голосом Читры, и мне очень захотелось поскорее улизнуть — конечно же, ради нее, но и ради себя самого тоже: зачем мне присутствовать при очередном акте насилия, даже если этот любитель крикета собирался размозжить голову не кому-нибудь, а Ронни Нилу?
— Извините, мистер Лал, но вас там ждет посетитель, а о Лемюэле я сам позабочусь, если вы не возражаете.
И легкой походкой, слегка ссутулившись, к нам подошел убийца. Радостно улыбаясь, он слегка помахал Самину рукой.
Ронни Нил, Скотт и Самин уставились на него в полном недоумении — и еще бы не уставиться на этого парня безумного вида, с неестественно белыми волосами, с выражением неестественного воодушевления на лице.
— Я друг Лемюэла, — сообщил убийца Самину. — Не волнуйтесь, все будет отлично.
— А откуда ты знаешь, как меня зовут? — спросил Самин.
— У вас на бите написано.
Самин подозрительно скосился на биту.
— Тебя можно с ним оставить? — спросил он.
Я кивнул. Просто побоялся ответить иначе. И Самин кивнул мне в ответ.
— Если возникнут проблемы — заходи, — сказал он и вернулся в свою контору.
Мне было приятно, что Самин пришел мне на помощь. Я был ему очень благодарен, если не сказать — тронут. И я ни на секунду не сомневался в том, что этот безобидный, почти невидимый человек с битой в руках смог бы противостоять Ронни Нилу и Скотту, но вот убийце — это уже совсем другое дело.
Накатившее было на меня мимолетное чувство облегчения прошло в ту же секунду. Убийца, конечно же, сможет прогнать Ронни Нила и Скотта, но я не мог отделаться от мысли, что лучше бы и мне убежать вместе с ними. Я готов был умолять их не оставлять меня наедине с этим человеком.
— Тебе чего надо? — поинтересовался Ронни Нил, произнося слова медленно и нараспев.
Он подтянулся, чтобы казаться выше, но все равно недотягивал до незнакомца добрых десять сантиметров.
— Ничего. Я просто искал Лемюэла, — ответил убийца. Он положил руку мне на плечо и повлек меня к бассейну.
Мне не хотелось идти с ним, хотелось ухватиться за что-то, упереться, сопротивляться, но хвататься было не за что, и я подчинился.
— Это что, твой бойфренд? — крикнул мне вслед Ронни Нил.
Я пропустил насмешку мимо ушей, а вот убийца нет. Он резко обернулся, сложил пальцы пистолетом, взвел воображаемый курок и пустил в каждого по невидимой пуле.
Я спрашивал себя, насколько сильно мне стоит пугаться: ведь я уже знал, что убийца здесь, внизу, и к бассейну я спускался именно потому, что знал об этом. К тому же вокруг нас было полно народу. И все же меня охватил холодный ужас — просто от самого факта присутствия этого человека.
Убийца повел меня к толпе, собравшейся возле бассейна, так, будто он был частью компании, хозяином, а я — гостем. Для преступника он не слишком-то боялся людных мест.
Я был словно в чаду и не заметил, как она подошла. А потом вдруг оказалось, что она стоит рядом.
— А я познакомилась с твоим другом, — сказала Читра, указывая на убийцу пальчиком с ярко-алым ноготком.
Она стояла подле меня, и на лице ее сияла теплая и слегка глуповатая улыбка, как будто последняя выпитая ею банка пива была уже лишней. Это был наш первый разговор за эти выходные. Несмотря на страх, я пришел в восторг от одного звука ее голоса, мягкого и высокого, от ее акцента — вроде бы британского, а вроде бы и не очень.
— Он такой забавный.
Я схватил банку пива, открыл ее и, даже не попробовав, принялся жадно глотать напиток, стараясь при этом не захлебнуться.
— Да, он парень что надо, — сказал я Читре и с этими словами обернулся к убийце. — Что ты здесь делаешь?
Я всеми силами старался сдержать дрожь в голосе, старался говорить так, будто передо мной просто какой-нибудь приятель, который мне неожиданно встретился в неожиданном месте, но прозвучал мой голос, увы, совершенно иначе.
— Я искал тебя, Лемюэл. Простишь нас, если мы отойдем на секунду?
— Конечно, — ответила Читра.
Убийца положил руку мне на спину и подтолкнул меня в сторону от толпы. Мне было, в общем-то, наплевать, что он вот так меня трогает — отчасти потому, что он был все-таки убийца, отчасти же потому, что все, кто нас видел, уже наверняка определили меня в голубые. Не то чтобы этот народ и впрямь интересовался моими сексуальными предпочтениями — просто отморозки вроде Ронни Нила или Скотта всегда хватаются за малейший повод к оскорблениям и считают, что слово «гомик» удачно сочетается со словечками типа «задница» и «жиденок».
Убийца остановился возле автомата с леденцами, между двух общественных туалетов, из которых тут же повеяло тошнотворно-сладким запахом освежителя воздуха.