У ворот «Парк Мотеля» Ли Харди сбросил газ и припарковал свой «кадиллак» в тени деревьев подальше от людских глаз.
— О’кей, ребята. Будьте поблизости и постарайтесь не мозолить глаза, — сказал он тоном приказа. — Возможно, вы и не понадобитесь, но скорее всего, у вас сегодня будет работенка.
Джако Смит с трудом выдернул свою огромную тушу из машины и попер в ближайшие кусты, как слон на водопой. Вслед за ним бесшумной тенью скользнул Мо Линкольн.
— Наслаждайтесь луной, голубки, — напутствовал их Харди. — До моего сигнала ничего не предпринимать.
— О’кей, шеф. Тебе не придется нас искать, — заверил Джако.
Без пяти десять Харди вошел в кабинет Хенеки, который едва успел отскочить от окна, из которого наблюдал за тем, как невдалеке остановилась машина и от нее отделились две тени — одна огромная безразмерная и вторая, почти полностью сливавшаяся с вечерней мглой.
— Входите, мистер Харди, — с наигранным радушием проговорил хозяин мотеля. — Рад, что вы почтили меня своим посещением.
Не говоря ни слова, Харди грузно опустился в кресло напротив стола Хенеки.
— Ты сказал, что у тебя срочное дело, — холодно произнес Харди. — Не тяни, выкладывай, что там у тебя.
Хенеки сел, чувствуя себя не в своей тарелке и уже сожалея о том, что затеял все это. Но жадность пересилила страх.
— У нас есть тема для разговора, которая вас очень заинтересует.
— Что еще за тема?
— Сью Парнелл.
Выпалив имя убитой, Хенеки встал и с нарочитой небрежностью подошел к открытому окну, не убирая руки с рукоятки пистолета в кармане брюк.
— Она для меня пустой звук, — сказал Харди.
— Неужели? Что ж, прекрасно! Значит, все, что она мне рассказала, должно быть, ложь. В таком случае, мистер Харди, мне остается только извиниться перед вами за то, что заставил вас совершить столь далекую прогулку. Думаю, Террелла больше заинтересует то, что я имею сказать… и показать.
Двое смерили друг друга далеко не дружелюбными взглядами. Харди отвел глаза и задумчиво потер гладко выбритый подбородок.
— Ты можешь договориться до неприятностей, — угрожающе проговорил он.
— Кто угодно, только не я, — ответил Хенеки с уверенностью, которой не чувствовал. — Мне вдруг в голову пришла странная мысль о том, что Сью Парнелл вам не безразлична, и я воздержался от разговора с фараонами. Мне показалось, что вы — человек благоразумный, и мы сможем договориться.
— Короче, к чему ты клонишь? — грубо оборвал его Харди.
— Я знал Сью более двух лет, — сказал Хенеки. — У нас с нею было деловое соглашение. Когда ей попадался клиент, которого она не хотела тащить домой, она просто привозила его сюда. Конечно, я рисковал… Незаконный бизнес, подрыв нравственных устоев и все такое. Но, думаю, Террелл простит мне эти маленькие прегрешения, если я расскажу ему о вас.
Харди не спускал с него напряженного взгляда.
— Ну и что же ты можешь ему рассказать?
— То, что мне рассказала о тебе Сью, — перешел в атаку Хенеки, бегая глазами от окна к двери. Он страшно боялся, что вот-вот сюда ворвутся Джако Смит со своим другом. Он до боли в пальцах сжимал в кармане пистолет.
— Что тебе наболтала эта сучка? — требовательно спросил Харди.
— Только то, что ты был у нее на крючке, и она шантажировала тебя. Возможно, она врала… не знаю… но она говорила, что у нее есть что-то такое, с помощью чего тебя можно упрятать на десять лет. В ту ночь, когда ее пришили, она сказала, что ждет тебя. Ты должен был заплатить ей очередные пять тысяч за то, чтобы она молчала. Она тебя страшно боялась и попросила меня наблюдать за дверями ее номера. Я был трезв и, уверяю тебя, что мне это не приснилось, только я видел, как вы приезжали к ней где-то около часа ночи. А уехали в полвторого. Неужели мне это пригрезилось?
Хенеки пожал плечами.
— Значит, все это мне приснилось, а Сью мне просто наврала.
Харди угрожающе поднялся.
— Послушай, вонючка. Я тебя предупреждаю. Одно лишь слово полиции и ты — покойник. А я пустых обещаний не даю. Когда ее убили, я был дома и могу это подтвердить.
— Говорите, говорите, мистер Харди. Я вас внимательно слушаю, — внешне спокойно проговорил Хенеки. — Но детка мне доверяла и даже дала на хранение конверт, который вытащила из вашего сейфа. А в нем интересные бумаги. Сейчас он в моем банке. И если вам даже и удастся избежать наказания за ее убийство, в этом конверте полиция найдет достаточно оснований, чтобы надолго упрятать вас за решетку.
Харди опять в раздумье потер подбородок и снова сел.
— Так где, говоришь, этот конверт? — спросил он.
— В банке на мое имя, мистер Харди, с инструкциями немедленно переправить его в полицию, не дай бог со мной что-то случится.
— А что с теми пятью тысячами, которые я передал этой стерве?
Хенеки неопределенно пожал плечами.
— Кто его знает, мистер Харди. Может быть, его забрала полиция… вы же знаете легавых.
— Знаешь, что я думаю по этому поводу? После моего отъезда, ты зашел к ней в кабину, зверски расправился с ней и прикарманил деньги. Террелл не преминет проверить эту версию.
— Возможно, — нахально улыбнулся Хенеки, — он и создаст мне некоторые неудобства, но вам это обойдется дороже. Я готов рискнуть, а вы?
Подумав немного, Харди спросил:
— О’кей, хорек вонючий, сколько ты хочешь?
Хенеки вытащил затекшую руку из кармана.
— Понимаете, мистер Харди, у меня тоже неприятности, — вкрадчиво сказал он. — Конкуренты выдавливают меня отсюда, и я решил смыться, затеряться…
— Сколько? — рявкнул Харди.
— Пять кусков, и я возвращаю вам конверт и исчезаю навсегда.
Харди вытащил сигарету из нагрудного кармана ж щелкнул зажигалкой.
— Заметано, — согласился он. — Забери этот чертов конверт из банка и жди меня завтра утром с деньгами.
— Только завтра я жду вас одного, мистер Харди, — мягко сказал Хенеки. — Увидимся здесь же в офисе. Если же за это время несчастье все ж случится со мной, то служащие банка знают, что делать.
— Я это уже слышал. Я знаю, когда проиграл и надо платить. Свое ты получишь и сделай так, чтобы после этого мы тебя долго искали. Если попадешься на глаза Джако или Мо, пеняй на себя.
Облегченно переведя дыхание, Хенеки вытащил пистолет из кармана и демонстративно положил его на стол.
— Прими к сведению, что я тоже за себя не отвечаю, если эти ублюдки попытаются напасть на меня.
Харди бросил на него неопределенный взгляд и встал.
— Итак, завтра, где-то около одиннадцати, и не вздумай подоить меня еще раз. Пять кусков или лезвие между ребер.
— О, вы зря беспокоитесь. Эти деньги не откупные, а отходные. Больше вы меня никогда не увидите.
Впервые после прихода Харди он почувствовал некоторое облегчение.
Харди вышел из душной кабинки, пересек под лившиеся из динамиков дикие звуки освещенную автомобильную стоянку и залез в машину. Хенеки следил за ним из окна, не выпуская пистолета из рук.
Харди проехал немного вперед, к тому месту, где в кустах затаились Джако и Мо. Выйдя из машины, он присел к «влюбленной парочке» на траву.
— Надо его потрясти, — буднично сказал он, щелчком отбросив сигарету, которая рассыпалась в ночи сотней ярких искр. — У него есть на меня компрометирующий материал, грозящий мне червонцем. Заставьте этого павлина запеть, как петух на заре. Он тут пытался меня убедить, что эта компра у него в банке. Врет, как сивый мерин. Объясните ему, что это нехорошо, и надо говорить правду. Отыщите конверт и принесите его мне. С меня тысяча хрустиков.
Мо потянулся и счастливо заулыбался так, что в темноте сверкнули только его ослепительно белые зубы.
— Славно! А то мы уже застоялись. Как редко ты балуешь нас, шеф, такими развлечениями.
Харди посмотрел в сторону Джако, сидевшего на траве бесформенной грудой жира.
— Не волнуйся, уж у нас-то он запоет, — пообещал он. — А что делать с тем, что от него останется? Размазать по стенкам?
— На ваше усмотрение, ребята. Но было бы лучше, чтобы это была его лебединая песня.
— Дело в том, шеф, что Мо уже давно просит у меня новую машину. Ума не приложу, где взять деньги… Вот если бы вы могли удвоить наш гонорар…
— Два куска, — перебил его Харди. — Будьте осторожны! У этого хорька в кармане пушка.
Мо хрустнул пальцами и легко поднялся на ноги под восхищенным взглядом Джако. Он протянул ему коричневую руку с изящной узкой кистью и помог встать, даже не шелохнувшись под тяжестью этой многопудовой туши.
— Лучше выждать, пока угомонятся псе эти танцоры, — сказал Харди. — Тем временем разведайте, где спит этот козел. Жду вас здесь. Не забудьте про пушку. Да, чуть не забыл. У него там где-то должны быть мои пять тысяч, которые подонок спер у Сью Парнелл. Захватите их тоже.
Было уже около часа ночи, когда Хенеки, наконец, выключил свою неоновую вывеску. Свет в большинстве кабинок был потушен. Закрыв контору, он шагнул в жаркую обволакивающую темноту. Он был уверен, что нагнал страха на Харди, но все же осторожно прислушивался к каждому шороху и не снимал руки с рукоятки пистолета. На порогах некоторых кабинок еще сидели люди, докуривая последние предсонные сигареты. Это вселяло некоторую уверенность.
По пути он перекидывался словами с этими мужчинами и женщинами, желая им спокойной ночи. Вот, наконец, и его хибара. Можно курнуть на сон грядущий. Он сел на порог и закурил, пуская дым кольцами. Завтра утром он будет на десять тысяч богаче — к пяти кускам, украденным из кабинки Сью Парнелл, прибавится еще пять от Харди. С этими деньгами можно будет бесследно затеряться в многомиллионном Нью-Йорке. А там что-нибудь придумаем. Беспечных лопухов на его век хватит. Помечтав так с полчаса, Хенеки глянул на часы. Без двадцати два. Пора спать. Харди уже в Майами. О нем можно не беспокоиться. Этот знает, когда его загнали в угол. Он встал, потянулся и шагнул в душную кабинку. Он нашарил выключатель на стене, и в этот момент надушенная рука намертво зажала ему рот, и страшный удар, похожий на удар копыта, обрушился на его гениталии.
После часа безуспешных поисков Мо, наконец, нащупал свободно закрепленную керамическую плитку в полу ванной. Легко сняв ее, он нашарил в тайнике запечатанный конверт. Потом извлек пухлую пачку банкнот. Установил плитку на место и вернулся в гостиную.
Джако сидел верхом на стуле и отирал пот со лба. Связанный по рукам и ногам Хенеки лежал в полуобморочном состоянии на кушетке и слабо стонал через забитый в рот кляп.
— Ну как, нашел, милый? — спросил Джако.
Мо протянул ему конверт и деньги. Оба посмотрели на Хенеки, потом друг на друга.
— Отнеси это мистеру Харди. Узнай, то ли это, что нужно, — распорядился толстяк.
Он вытащил из кармана замусоленную пластинку шоколада и засунул ее в маленький слюнявый рот.
Мо растворился в темноте. Легко и бесшумно он подбежал к «кадиллаку», в котором сидел Харди.
— Наконец-то! — прошипел Харди. — Однако вы долго. Уже четыре часа.
Мо сверкнул в темноте зубами.
— Клиент оказался упрямым, — ухмыльнулся он. — Но мы его быстро успокоили. Это то, что нужно, мистер Харди?
Харди небрежно бросил деньги на сиденье, вскрыл конверт и проверил его содержимое.
— Да…
Он вышел из машины, поджег конверт с одного края и дождался, пока тот догорел.
— А что там с Хенеки? — спросил он.
Мо радостно заулыбался.
— По-моему, он себя сейчас неважно чувствует, мистер Харди. Он страшно расстроен. Пойду, подниму ему настроение.
Харди проглотил комок в горле. Раньше ему никогда не приходилось приказывать своим телохранителям убивать. Эти двое были как отлично выдрессированные животные. Они были готовы сделать все, что он прикажет. Поколебавшись, он пришел к выводу, что пока Хенеки жив, он никогда но сможет чувствовать себя в безопасности.
— Что ты скалишься здесь как обезьяна? — разозлился он. — Пойди, помоги Джако. И чтобы никаких следов.
Мо понимающе кивнул и исчез. Когда он вернулся в кабинку, Джако доедал шестую шоколадку.
— Все в порядке, — объявил Мо. — Мистер Харди доволен.
Джако неторопливо вытер о скатерть испачканные шоколадом руки. Не переставая чавкать, он подошел к кушетке.
— Будем милосердны. Прекратим страдания этого упрямого козла, а то что-то спать хочется.
Мо тоже подошел к Хенеки с глупой улыбкой на красивом лице. Он наклонился и пошлепал его по щеке.
— Ты неплохо держался, дерьмо собачье. Передай привет моему дедушке на том свете.
Хенеки безразлично посмотрел на ухмылявшегося негра. Он отупел от нестерпимой боли и был готов умереть.
Грациозным движением Мо взял с кровати подушку и положил ее на лицо Хенеки. Потом поклонился Джако и широким жестом пригласил:
— Прошу вас, маэстро.
Джако встал, поддернул брюки и, подпрыгнув, припечатал необъятный зад на подушку.
Утром следующего дня Хоумер Хэер позвонил в «Спэниш Бэй» и вызвал к телефону штатного детектива отеля Трасса.
— Слушай, Трасс, мне нужно поговорить с миссис Бернетт с глазу на глаз, — просипел он в трубку. — Сомневаюсь, чтобы она согласилась принять меня, если я пошлю ей свою визитную карточку. Ты мне можешь это устроить?
— Почему бы тебе не поймать ее на пляже? — предложил Трасс, подумав. — Она бывает там каждое утро с десяти до двенадцати. Подскакивай сюда часам к десяти, и я покажу ее тебе. Идет?
— О’кей! Жди меня в 10.10.
Он подошел к сейфу, открыл его и вытащил куртку Бернетта и зажигалку.
Положив их на стол, он позвонил Люсиль. Она вошла и вопросительно посмотрела на отца.
— Будь хорошей девочкой, Люсиль, и запакуй для папочки вот это, — указал Хэер на лежавшие на столе предметы.
Люсиль холодно взглянула на отца.
— Ты уверен, что поступаешь правильно? — спросила она. — Лично мне вся эта затея не нравится. Судя по тому, что я читала в газетах, Трэверс — крепкий орешек. Как бы не сломать о него зубы.
Хэер самоуверенно улыбнулся.
— Не беспокойся, твой отец тоже не промах. Сначала я потолкую с его дочкой. Уж если кто и уговорит его расстаться с полумиллионом, так это она.
Люсиль с сомнением пожала плечами.
— Смотри, я тебя предупреждала.
С брезгливой гримасой она взяла куртку и вышла.
Хэер зажег сигару и сел за стол. Некоторое время он смотрел в окно, который раз проигрывая в уме все детали этой щекотливой операции. Конечно, в ней была определенная доля риска. «Но кто не рискует, тот не пьет шампанского, — убеждал он себя, — а на полмиллиона можно так много его закупить. Но с дочкой миллионера нужно быть очень осторожным. При первом же сигнале опасности надо рвать когти…»
Десять минут спустя он нахлобучил на голову вульгарную желтую панаму, взял под мышку приготовленный Люсиль коричневый сверток и, тяжело ступая ногами-тумбами, вышел на улицу и с трудом втиснулся за руль видавшего виды «форда».
Около отеля его уже ждал коренастый розовощекий здоровяк Трасс, с которым он был знаком еще с тех давних пор, когда тот служил в полиции. По обсаженной цветами дорожке двое пожилых мужчин спустились к пляжу — собственности отеля «Спэниш Бэй».
— Если кто-нибудь узнает, что это я тебе указал на миссис Бернетт, — проворчал Трасс, — то это мне может стоить места. Что ты еще задумал, старик?
— Просто мне нужно с ней поговорить, — уклонился от прямого ответа Хэер. — Эй, куда ты вчистил. Мне за тобой не угнаться. Не забывай, что я на пять лет тебя старше.
— Жрать надо меньше, — ворчливо проговорил Трасс, сбрасывая шаг. — О чем это ты хочешь с ней говорить?
— По личному вопросу, Генри. Ничего интересного.
Трасс подозрительно покосился на пыхтевшего, как паровоз, Хэера и остановился, так как дальше уже начинался сеяный золотистый песок.
— Вон та эффектная брюнетка, — незаметно кивнул головой Трасс. — Только если она сразу тебя отошьет, я не виноват. И уж упаси боже, если позовет на помощь. По старой дружбе я сломаю тебе только пару ребер. Хотя для того, чтобы тебя прошибить, понадобится все мое умение.
С кривой усмешкой детектив посмотрел на безразмерное пузо Хэера, который с грацией бегемота пошел по песку, на каждом шагу вытряхивая его из сандалий.
— Уверяю тебя, она не заорет, — обернулся Хэер. — Можешь приписать себе еще двадцать долларов в счет оплаты твоих услуг, Генри, — и он поплыл дальше прямо к сидевшей на песке Валери Бернетт.
Вэл удрученно смотрела на лазурное море, которое ее больше не радовало. Перед тем, как отправиться на пляж, она поговорила по телефону с доктором Густавом, который сказал, что сегодня Крис чувствует себя неважно.
— Но не стоит беспокоиться, — заверил он ее. — Это вполне естественно. После всплеска эмоций наступает депрессия. По-моему, его что-то угнетает. Будет хорошо, если вы зайдете к нему после дневного сна. Может быть, он поделится с вами…
— Конечно, само собой разумеется, — согласилась Вэл.
— Только будьте по возможности естественны. Расскажите, чем занимались, с кем виделись. И поменьше вопросов. Понимаете, он должен сам, без нажима, поведать вам свои мысли.
После такого разговора ей расхотелось идти на пляж, но она заставила себя, так как оставаться одной в номере было еще нестерпимее. Теперь она была рада, что все же пришла сюда. Здесь было тихо, спокойно. Никто не мешал. Можно было расслабиться под ласковыми лучами солнца.
Вдруг в поле ее зрения попала смешная фигура толстяка в нелепом парусиновом костюме и ядовито-желтой панаме. Это еще что за чудо? Кажется, он направляется к ней. Она осмотрелась вокруг и достала из сумочки пачку «Данхилла».
Незнакомец подошел совсем близко и в тот момент, когда она поднесла сигарету к губам, он наклонился и услужливо чиркнул золотой зажигалкой.
— Разрешите, мадам.
— Спасибо, вы очень любезны, — сказала Вэл, прикуривая.
И тут ее взгляд упал на знакомую зажигалку в огромной мясистой руке. Сердце ее вдруг куда-то провалилось, потом подскочило к самому горлу.
— Не сочтите за назойливость, мадам, — улыбнулся Хэер одной из своих приятнейших улыбок. — Кажется, в наши дни галантность не в моде. Считайте это чудачеством старого человека.
Он потушил зажигалку, пристально следя слоновьими глазками за реакцией молодой женщины. От его внимательного взгляда не ускользнуло ее минутное замешательство. Довольный достигнутым эффектом, он небрежно сунул зажигалку в карман широченных брюк, приподнял край панамы и стал нарочито медленно удаляться.
— Послушайте… одну минутку, — подскочила Вэл.
Хэер остановился как бы в нерешительности и посмотрел на смешавшуюся женщину.
— Эта зажигалка… Кажется, я ее где-то уже видела. Разрешите мне взглянуть на нее еще раз.
— Ну, конечно, мадам, — ответил Хэер, возвращаясь к ней.
Вэл почувствовала тошнотворный запах, исходивший от огромного распаренного тела, но подавила накатившую на нее волну брезгливости. Этот человек был похож на громадную раздувшуюся жабу. Он и дышал по-жабьи, всем телом.
— Вот эту зажигалку? — переспросил Хэер, вытаскивая руку из кармана.
Вэл изумленно повертела зажигалку в руке, прочла надпись и вызывающе посмотрела на неприятного незнакомца.
— Не понимаю. Это зажигалка моего мужа. Как она к вам попала?
Хэер взглянул на зажигалку так, как будто впервые ее видел. Потом не спеша отошел в тень зонта. С кряхтеньем опустился на песок и сказал:
— Давненько я не был на пляже. Красота! Моя покойная жена очень любила ходить на пляж.
Вэл сердито смотрела сверху на желтую панаму, не в силах унять бешеного биения сердца. Почему-то этот толстяк пугал ее.
— Я спросила, откуда у вас эта зажигалка, — напряженно повторила она.
— Ах, зажигалка? Я ее нашел. Может быть, вы присядете, мадам? Нам есть о чем поговорить.
— Ну и где же вы ее нашли? — спросила Вэл, не шелохнувшись.
— Итак, эта зажигалка принадлежит вашему мужу, — с гнусной усмешкой повторил толстяк. — Кстати, как он сегодня?
— Так вы мне скажете, откуда она у вас? — едва сдерживаясь, произнесла Вэл.
— Милая леди, имейте терпение к слабому старому человеку, — проблеял Хэер. — Прошу вас, присядьте. Не заставляйте старика стоять под палящими лучами солнца.
Вэл опустилась на колени рядом с ним. Она чувствовала, что приближается беда. Об этом свидетельствовала приторная, лживая улыбка, под маской которой таились хитрость и коварство. Безжалостные водянистые глазки требовательно уставились на нее, и Вэл поняла, что этого человека не следует торопить.
После томительной паузы Хэер жестко произнес:
— Вы — миссис Кристофер Бернетт?
— Да.
— Ваш муж находится в санатории для людей с психическими расстройствами?
Вэл негодующе сжала кулаки, но опять сдержалась.
— Да. Откуда вам это известно?
— Два дня назад он исчез из санатория, и спустя сутки его нашли двое полицейских, не так ли?
— Об этом сообщалось в газетах. Какое, собственно говоря, отношение это имеет к вам?
Хэер захватил горсть песка и принялся лениво просеивать его сквозь толстые пальцы.
— Теперь понятно, почему детишки так любят играть на берегу, — сказал Хэер и противно захихикал. — Наверное, я впадаю в старческий маразм, но, ей-богу, не отказался бы сейчас от ведерка и лопаточки.
Вэл с все возрастающим страхом смотрела на незнакомца, который явно над ней издевался.
— По всей видимости, на мистера Бернетта нашло умопомрачение, и он совершенно не помнит того, что сделал в ночь на восемнадцатое…
Несмотря на жару, по спине Вэл прошел холодок.
— Вы, конечно, сильно беспокоились, мадам, — спокойно продолжал Хэер с той же хитро-сострадательной улыбкой. — Даже жены нормальных мужей, как правило, ломают головы над тем, где гуляют их мужья, не правда ли?
— Что вам от меня нужно? — спросила Вэл. — Я более не собираюсь выслушивать ваши разглагольствования. Где вы взяли эту зажигалку?
Хэер достал из кармана газетную вырезку.
— Взгляните на это, мадам, — протянул он ее Вэл.
Вэл с недоверием взяла помятый листок и пробежала его глазами. Это было краткое сообщение о том, что в «Парк Мотеле» в Оджусе было найдено изуродованное тело Сью Парнелл. Далее шло интервью с начальником полиции Терреллом, в котором он заявлял, что убийца, по всей видимости, — сексуальный маньяк.
Вырезка выпала из помертвевших пальцев Вэл и плавно спланировала на песок.
— Я не понимаю, к чему вы клоните, — прошептала она.
— Прекрасно понимаете, — сказал Хэер, доставая зажигалку из кармана. — Эта вещь, принадлежащая вашему мужу, была найдена около тела убитой.
Он пристально посмотрел на Вэл, но, к своему разочарованию, не заметил на ее лице признаков большого беспокойства.
— Очевидно, муж обронил ее где-то, а убийца нашел.
— Похвально, что вы так верите в вашего мужа, — жестко произнес Хэер. — Но я думаю, что полиция изберет другую точку зрения.
Вэл решительно поднялась и отряхнула песок с коленей.
— Что ж, можно спросить у Террелла хоть сейчас. Пойдемте, и вы расскажете вашу версию в полиции.
— Не торопитесь, миссис Бернетт, и советую быть со мной повежливее, — нахально сказал Хэер, и не думая вставать.
Он подбросил зажигалку, ловко поймал ее и положил в карман.
— Скажите, на вашем муже была спортивная куртка, когда он улизнул из отеля? Так вот, когда его нашла полиция, он был без куртки. К счастью для вас обоих, я нашел ее.
Быстрым движением он снял веревку с коричневого пакета и вытащил куртку. Расстелив ее на песке, он патетически произнес:
— Эти пятна, мадам, кровь невинной жертвы вашего мужа Сью Парнелл!
Вэл застыла на место, глядя неверящими глазами на ржавые пятна. Она сразу узнала куртку Криса. Колени у нее подломились, и она медленно опустилась на песок. Хэер наблюдал за ней с притворной миной сострадания.
— Поверьте, мадам, я очень сожалею, — вкрадчиво произнес он. — К несчастью, ваш бедный муж встретил эту женщину и убил ее в момент полного умопомрачения. Я сейчас в очень трудном положении… прямо не знаю…
— Замолчите вы, старый бесчестный негодяй! — с ненавистью воскликнула Вэл. — Я больше не желаю вас слушать! Убирайтесь прочь!
Хэер трусливо вжал голову в плечи и жуликовато посмотрел вокруг. К его облегчению поблизости никого не было, и никто не услышал негодующий возглас Вэл.
— Хорошо, хорошо. Я, конечно, уйду, раз вы этого хотите, — с деланным достоинством произнес он. — Я никому не навязываю своих услуг. Вы, действительно, хотите, чтобы я исполнил свой долг и отнес эти страшные улики в полицию?
Лицо Вэл побелело от ярости, и она уже тише спросила:
— А что вы предлагаете?
— Мне вас жаль, мадам, и я сейчас борюсь со своей совестью. Вы из такой известной семьи. Ваш отец один из самых влиятельных людей в Америке. Только из уважения к вам я решил переговорить с вами, прежде чем пойти в полицию. Думаю, что вам и вашему отцу не хочется, чтобы вашего мужа судили за убийство какой-то потаскухи. А его обязательно признают виновным и пожизненно заключат в психдом, где отбывают наказание всякого рода садисты, маньяки и извращенцы. Да… Поэтому я нашел вас, чтобы узнать ваше мнение на этот счет. Думаю, если уничтожить эти неоспоримые улики, никто никогда не докопается до истины, и эта тайна останется между нами. Но если вы решили по-другому…
Вэл молча смотрела на этого человека-жабу, осознавая, что сейчас ее судьба в его руках.
— Хорошо, — сказала она в сторону. — Сколько?
Понимая, что наступил решающий момент, Хэер перевел дух и выпалил:
— Полмиллиона долларов, мадам. Думаю, что это разумная плата за ваше спокойствие и благополучие.
Он вытащил из нагрудного кармана свою визитную карточку и положил ее на песок рядом с Вэл.
— Я отнесу куртку и зажигалку в полицию в шесть часов. Запомните, ровно в шесть вечера, если только, конечно, вы мне не позвоните.
Он аккуратно завернул куртку и тяжело поднялся. Потом приподнял край панамы и медленно пошел, оставляя огромные расплывающиеся следы на песке.