- Кого я вижу! Христос Воскрес!
- Что ты, что ты! - Николай Николаевич замахал на него руками и оглянулся, не слышал ли кто, - Рождество сегодня, а не Воскресение!
- Все едино! - хохотнул тот и открыл приятелю дверь. - Что, опять бабы балаган учинили? - Его физиономия как обычно сияла.
- Почему же балаган? Богоугодное дело, батюшка сказал! - поспешно сказал Николай Николаевич, с обидой взглянув на Шустера.
- Ладно, шучу! У тебя сидим или куда?
- Все готово! Я салмона прикупил, ну, этого... лосося, ах, розовенький какой!
- Розовенький говоришь, - Шустер длинно улыбнулся, - как это у нее... ха-ха-ха!
- Ты о чем? - откликнулся Николай Николаевич с живостью.
- Я одну присмотрел, сладкая бабенка...
- Ты мне не говорил! - в голосе Николая Николаевича послышалось дрожание, как будто его обнесли лучшим куском.
- Расскажу, так и быть, но не тут. Надоело на богоугодные рожи смотреть. Нет ее... пропустил где-то... - Шустер еще раз оглянулся, ища кого-то в толпе. Потом настороженно и внимательно посмотрел на приятеля, разглядывая глуповатое, но солидное лицо его, и решительно произнес: - Дело у меня к тебе есть. Отъедем куда- нибудь?
- Поехали ко мне! - Николай Николаевич задрожал от предвкушения и любопытства. У него был счастливый дар на угадывание будущих интриг.
- Где твоя машина?
- Поедем на моей, а твою... к церкви припаркуем... до завтра, предложил Николай Николаевич, и глаза его на секунду стали оловянными.
- Думаешь - подешевле и скорее уцелеет?
Николай Николаевич стыдливо посмотрел на свои сандалеты. Шустер не возражал. Душа его загорелась нетерпением, и он уже позабыл обо всем на свете.
Через минуту приятели мчались по улицам утопающего в зелени города. Январская жара загнала всех в дома, и улицы опустели, только редкий прохожий пробирался перебежками от одной группы эвкалиптов к другой. Впрочем, категория "прохожий" не очень применима к жителям, которые все поголовно передвигаются на машинах: в ремонт обуви, на почту и в булочную. Забавно видеть усохших, древних старушек, крутящих маленькими лапками баранки новых машин, а, иногда, огромных джипов. Они так велики, а старушки так крошечны, что за рулем видны только волосы и дужки очков. Мчатся автомобили: бабуленьки едут за сосисками к обеду. Нередко попадаются смешные маленькие лягушки под названием "Калифорниец", как будто выпрыгнувшие из мультиков, машины 40-50-х годов - любовно ухоженные и сияющие деталями, а также помпезные американские "крокодилы" из серии "Король - жив!", больше напоминающие крылатые ракеты.
Николай Николаевич несколько рассеянно слушал знакомую ему историю дружбы Шустера и Ильи в московской школе, общем выборе профессии и переезде в Австралию. Наконец, он расслышал некую жалобу в словах своего приятеля. Шустер был не такой человек, чтобы не взять того, что он себе наметил, так что Николай Николаевич слегка изумился и стал прислушиваться повнимательнее.
- Он - удачливый... - раздраженно говорил Шустер, - но надо знать меру. У мужиков есть закон: бабу своего друга не тронь! А этот красавчик...
- Так что случилось? - перебил Николай Николаевич, потерявший нить рассказа.
- Мою бабу отбивает - вот что! - насупился Шустер.
- А кто она?
- Ты видел ее на Новом Году, Света.
- Та красотка длинноногая?! - Николай Николаевич присвистнул: - Ну ты и замахнулся! - Разговор вдруг показался ему необычайно интересным, и он почувствовал прилив сил. Что поделать, Николай Николаевич был чрезвычайно любопытным человеком. - Как ты думаешь такую привязать?!
- Ничего нет проще! - стараясь казаться безразличным, сказал Шустер и равнодушно посмотрел в окно.
Николай Николаевич помолчал, обдумывая, потом крикнул негромко, но сильно:
- Деньги?!
- Николай, - обернулся к нему Шустер и встретил жадно загоревшийся взгляд, - я бы не позволил себе вкладывать деньги в убыточное дело. Теперь у меня другая задача: как это сохранить и приумножить.
- А что Илья? - воскликнул Николай Николаевич, терзаясь вдохновением.
- Илья... - задумчиво протянул Шустер, - На него бабы вешаются... А мне нужно привязать ее намертво, чтобы девочка никуда не рыпнулась.
- Ты мал, а прыток. Любого обскачешь!
- Я не люблю брать нахрапом, хитростью вернее. Все делают то же самое, верно?
- В общем-то да... - протянул Николай Николаевич, заражаясь его мыслями - за компанию. Он с минуту помолчал с умным видом. - Но все разные... довольно "непоследовательно" добавил он.
- Может и разные, да только все грызутся за свой кусок, что, не так? Шустер скосил на приятеля смеющиеся глазки. Его юмористическое отношение к жизни и самоуверенность убеждали и даже очаровывали, и Николай Николаевич почувствовал, что опять согласен с его философией, но неожиданно для себя додумал: "А с ним хочется стать хуже!" - и простодушно удивился собственной мысли.
- А скажи ты мне, - начал он, стараясь замять смущение, - почему Илья не женится: такой мужчина видный?
- Илья у нас женат.
- Где же он жену потерял?!
- Это еще та история! - рассмеялся Шустер, видя, что Николай моментально сел на крючок, и, предвкушая успех, с удовольствием начал рассказ: - Илюша особый, без экзотики не может. Взял он в жены простушку, незатейливую, но добрую бабенку. Валентиной звали.
- Как мою жену.
- Верно. А у Валечки была подружка закадычная: нежная, черноглазая, хитренькая, а сплетница какая, а стерва! Все знала, вынюхивала, во все тонкости входила! - Шустер наслаждался. - Когда уже все закончилось, не утерпела она, ха-ха! у меня дома за бутылочкой коньяка все в сладчайших подробностях расписала - мы-то в одной компании были! - он с удовольствием почмокал губами, глядя вдаль, оглянулся на приятеля и быстро, громко захохотал: - Что, интересно? А?!
Николай Николаевич поерзал, даже вильнул рулем и промычал что-то, обозначающее конечно же согласие, но и изрядный запас вежливого, не истраченного пока терпения. Шустер заливался, коварно поглядывая на дружка и явно растягивая удовольствие. Когда, наконец, измученный Николай Николаевич в полном томлении закрутил головой, сдерживая себя из последних сил и умоляюще завел глаза, Шустер, не затягивая чрезмерно, не дав Николаю Николаевичу на последней минутке совершенно обидеться, хлопнул его по спине и воскликнул:
- Тебе расскажу как другу! Цени!
Николай Николаевич прибавил газку и выключил не нужное радио.
- Валечка влюбилась в Илюшу беспредельно, души в нем не чаяла. Может быть оттого, что до встречи с ним мыкалась она в одиночестве не один год, пытаясь создать собственную семью. Но вот беда: неженатые почему-то оказывались не совсем подходящими, а все интересные мужчины были заняты и женаты именно на ближайших подругах. Валечку это озадачивало, но планы ее никак не меняло.
Сначала она выбрала стройного спортсмена, к тому же увлекавшегося астрологией. Не переставая, занималась Валечка с его женой вязанием, переписыванием все новых видов вязки и примерками, пока не стала самым желанным гостем в семье. Тогда они с подружкой принялись за выпечку.
Между тем засела Валюша за книги, так как астрология также внезапно стала ее страстью, и уже через несколько недель вполне к месту вставляла замечания о восточных календарях, Нострадамусе и тайном знании. Наука эта была ей до одури скучна, но плечи спортсмена так красиво выглядели в облегающем трико, что у Валечки слабело сердце, и вечерами она методично, упорно сидела над глупыми книжками...
Не прошло и двух месяцев, как спортсмен, жарко прижав Валечку в коридоре за шубами, позвал ее с собой на сборы. Она не заставила себя просить дважды, оформила отпуск, и они провели поистине медовый месяц вдали от тягостных уз. Спортсмен был влюблен. Валечка подумывала о настоящем венчании в церкви. Неожиданная и грубая проза разрушила этот восхитительный сон.
Выяснилось, что любимая подруга Валечки и она же - жена спортсмена обладает незаурядным нюхом. Ничего не было открыто достоверно, но спортсмен был водворен к своим двум детишкам, а Валечка навсегда удалена из дома. Он тосковал, мучился, даже написал однажды стихи, но присутствие малышей сыграло свою роль. Поразмыслив, спортсмен решил не оставлять их сиротами. Валечка, пережив фиаско, не упала духом, а задумчиво обвела очами окружающее ее общество.
Обнаружилось, что совсем недалеко есть не менее прекрасная кандидатура: красив, есть машина и только один ребенок. К тому же мать семейства, имея хороший голос, два раза в неделю отлучается на хоровые занятия. В эти же часы папа с дочкой посещают бассейн. Не колеблясь, Валечка купила абонемент в бассейн на те же часы.