Постояв, она повернулась и недоуменно взглянула на него. Он не смотрел на нее и не шел навстречу. Она почувствовала себя уязвленно. "Дожимая" его, она проговорила сумрачно и с уверенной расстановкой:
- На этот раз - все. Собирай манатки.
Вадим не шелохнулся и не реагировал. После долгого молчания он медленно поднял на нее глаза и, глядя с напугавшим Лену выражением, спросил:
- Ты отдашь мне Динку? - голос его был неузнаваем.
- Какая чушь! - вспыхнула Лена в удивлении от неуместного вопроса. Накатанный сценарий дал осечку. От растерянности она рявкнула ожесточенно и грубо: - Я - мать! Дина останется со мной! - и в растерзанных чувствах выбежала вон.
Вадим сидел в бесчувствии.
Окно наливалось желто-розовым волшебным светом. Птахи свистели в кустах. Невинный день открывал светлые глаза.
Вдруг дверь распахнулась, и Лена выросла на пороге: красная, жалобная, дрожащая, ждущая счастливого конца, но несущаяся напролом без тормозов - из гордости, из отчаяния - потому что нельзя остановиться, уронить себя, а нужно утвердить и доказать!
- Что ты можешь ей дать?! Не валяй дурака, даже не мечтай! - страстно выкрикивала она, с отчаянием глядя на мужа. Но он не поднимал глаз. - Я тебе говорю, тебе! - кричала она, а сзади звучало: "Взгляни же на меня! Я - зря! Не хотела, не хотела!"
Он молчал не шевелясь.
Она заметалась, ничего не понимая, не отдавая себе отчета в содеянном, но остро ощутив накатившую беду. Но не умея в нужный момент свернуть с начатого, остановиться, привыкнув быть безусловно ведущей, она в эту минуту не чувствовала, откуда может прийти спасение.
- Давай по-хорошему договоримся, чего ребенка травмировать! - угрожающе воскликнула она, подождала, что скажет Вадим, и, потоптавшись, вышла. В коридоре слезы брызнули у нее из глаз, горло перехватило, она бессознательно пробежала несколько шагов, назад, снова вперед. Усилием воли сдержала "слабые" слезы и, почти в панике, за долю секунды, зная, что надо принять какое-то решение и решение должно быть "достойным", она, терзаясь и не зная иного выхода, полетела по накатанному пути - силой выбивать победу!
Вадим не успел подняться с места, как дверь открылась, и Лена порывисто подбежала к нему, задыхаясь, с искаженным лицом:
- Ты! Ты во всем виноват! И в Питере как... ты... со мной?! И здесь тоже! Что ты мне дал?! - кричала она в полном беспамятстве, и в этом был страстный призыв, но Вадим уже перестал соображать.
Потрясенная до основания случившимся, его молчанием, тем, что он, видимо, принял ее всерьез, она сама перестала соображать и потеряла всякий контроль над собой. С вытаращенными глазами она бесцельно пробежала мимо него, издавая бессвязные оглушительные вопли. Выбежала, страшно грохнув дверью. Наступила тишина.
Подождав, Вадим тяжело поднялся и, с трудом переставляя ноги, пошел к двери, как она опять стремительно распахнулась, и Лена в полном смятении закричала ему с порога:
- Не вздумай машину забрать, слышишь?! Я тебя знаю, бессеребренника! Хоть бы о ребенке подумал!
Потом захлопнула дверь. По коридору пробежали шаги. Загромыхало что-то вдали.
Вадим в изнеможении упал на стул, начал раскачиваться из стороны в сторону. Он отупел, деваться было некуда.
Не прошло и нескольких минут, как в дверь просунулась голова, и Лена, жадно разглядывая мужа, сдавленно, но как всегда с нажимом, крикнула:
- Ковер не бери, слышишь! Тот новый, что у Дины! Да ты слышишь меня или нет?! - властно воскликнула она. Внезапно ее ударило чувство острого и полного бессилия, закружилась голова, она крикнула, резко шагнув вперед, и, кажется, вцепилась бы в мужа. Но Вадим, слегка отодвинув жену рукой, не замечая дикого выражения на ее лице, вышел из кухни. Провожаемый какими-то звуками, которые он внезапно перестал различать, в прострации он дошел до комнаты Динки, запер за собой дверь и, улегшись рядом с дочерью, закрыл глаза.
В дверь раздался настойчивый стук. Ручку подергали. Постучали еще раз. Подергали снова.
От двери немного отошли. Раздались какие-то слова, и на минуту наступила тишина. Внезапно в дверь забарабанили пальцы. Ручка опять задрожала. Наконец все стихло.
Глава 15
Вадим почувствовал на лице тепло - солнце палило - и еще что-то сквозь сон. Он перевернулся на другой бок и, открыв глаза, увидел изумленную рожицу Динки. Она засмеялась и, путаясь в слишком длинных штанинах пижамы, полезла к нему.
- Маленький ты мой, - бормотала она заботливо, - бродишь где-то в кустах с синим фонарем, где волки воют: "В-у-у-у-л!", а, иногда: "В-у-у-у-л-к-а-н!" Появился наконец, разнесчастненький ты мой! Слушай, как родить ребенка?
- Зачем тебе???
- Хочу скорее отделаться и не думать больше об этом.
Вадим что-то забормотал.
- Опять такая сонная брынза... Ты сегодня почти полу-баба Яга. - Она потрепала его бороду и, подумав, добавила: - Брынза с хвостом. А я тебя из норы выманю. Они идут на кусочек...
- ...Селедки! И свист маленьких, розовых... Я гр-р-розный ятаган!
Вадим пытался схватить Динку, бегающую на четвереньках на огромной скорости. Время от времени он подпускал ее поближе и нападал, прихватывая за пятки. Динка счастливо подвизгивала, подхрюкивала, и через несколько минут они перевернули всю комнату.
Неожиданно в дверь забарабанили, ручка затряслась. Завопив: "Мама идет!", Динка полезла под кровать, но заметив, что папа открывает раму, быстро, как паучишко, перебежала к нему.
- Ты куда? - страшно прошептала она.
- Брынза лезет в кофейник! - буркнул Вадим, вылезая в окно. - Я для интереса проникну в мою комнату из сада. Это ужасный секрет, помни об этом! Я напишу тебе письмо, не простое, а специальное, и оставлю в нашем тайнике.
- За собачей конурой?
- За конур-р-рой! - он чмокнул возбужденную мордашку и изчез в кустах.
Дверь затряслась.
- Вы что там, оглохли! - прокричала Лена. - Немедленно отоприте!
Вадим выставил тонкую сетку, влез в комнату и запер входную дверь. Крыша нагрелась, в комнате было жарко. Он постоял немного, о чем-то думая и словно колеблясь. Достав из ящика пару листов, написал: "Важное письмо".
За стеной слышались голоса, шум воды и свисток чайника.
Писал он долго, зачеркивал и переписывал заново. Голова гудела, кровь била в висках, в глазах появилась характерная резь от бессонной ночи и режущего света солнца. С трудом закончив, он рухнул на кровать, и комната поплыла перед ним. Прошло, может быть, с полчаса, как раздался стук. Вадим отозвался.
- Я тебя не спрашиваю, почему ты не заменил лысое колесо! Скоро у меня тех. осмотр, а ты не позаботился об этом!
- У тебя что-нибудь важное? - спросил Вадим, превозмогая страшную сонность.
- Меня не нужно уважать! Может быть, ты, например, откроешь дверь?
- Не открою, извини.
- Я была права - мое мнение не в счет! А у меня есть, что сообщить! Даю тебе время собраться и уйти. Надеюсь, вечером мы не встретимся?
- Хорошо... я уеду.
- И лучше тебе Дине не звонить, по крайней мере первое время, ты понял?