– Это что?
– Это ночной клуб.
– Поехали, – велела я безрадостно.
И мы поехали развлекаться.
Нужно сказать, что до этого вечера я ни разу не была в ночных клубах. Я к ним даже подходить боюсь. На входе там стоят здоровенные мордовороты, похожие на моих церберов, и запросто отсеивают посетителей.
Представляете? Разве не оскорбительно, что кусок мяса с одной извилиной, на заднице, может отпихнуть тебя в сторону со словами:
– Нечего тебе здесь делать!
Нет, текст, конечно, может быть другим, но, по-моему, любые слова в данном контексте будут одинаково хамскими.
В общем, подобное развлечение не для меня, но сегодня придется вкусить.
При всем моем нежелании.
«Зеленый Апельсин» оказался шумным многолюдным заведением, в котором громко играла музыка и почти не горел свет.
Столиков было немного, все они стояли у стен, чтобы не мешать молодежи отплясывать.
И молодежь отплясывала. Ого-го, как отплясывала!
Я выбрала столик подальше от мощных динамиков и велела церберам, усевшимся позади меня:
– Коктейль принесите!
– Мы тебе не официанты, – огрызнулся один. Прокололся, прокололся! Достала я его наконец! А второй, более выносливый, добавил:
– Сейчас сами подойдут.
И оказался прав. Не прошло и получаса, как к столику пробилась замученная девушка в мини-юбке и кокетливом переднике с оборочками.
– Что-нибудь желаете? – прокричала она мне чуть ли ни в ухо.
– Желаю! – в свою очередь заорала я. – Виски со льдом! И сок! Грейпфрутовый!
Официантка кивнула и начала пробиваться обратно к барной стойке через плотные ряды танцующих.
Еще через десять минут она вернулась назад с заказом. Поставила передо мной два бокала, я протянула ей кредитку.
– Разве вы больше ничего не будете заказывать? – удивилась официантка.
– Не знаю… Наверное, буду.
– Тогда перед уходом и отдадите, – сказала официантка. – Как обычно.
Я кивнула и спрятала кредитку в карман.
Ясно. Меня принимают за Евгению Борисовну Борщевскую. Неудивительно, если учесть, что она была завсегдатаем этого заведения.
Я потягивала виски, запивала его соком и медленно обалдевала от шума, грохота, хаотичного метания лазерных лучей и всеобщего истерического веселья. Неужели есть люди, которые в такие места ходят с удовольствием? Неужели здесь кто-то отдыхает? По-моему, это просто филиал психушки!
Но я сидела на месте, добросовестно накачивалась виски и делала вид, что тащусь от удовольствия.
После третьего бокала я поднялась со стула и спросила:
– В дамскую комнату отпустите или как?
– Проводи, – лениво бросил один мордоворот другому.
Тот поднялся с места и посторонился, пропуская меня вперед.
– Я дороги не знаю, – запротестовала я.
– Прямо иди, – велел цербер. – Не ошибешься.
И я потопала прямо. Иногда, впрочем, цербер говорил вполголоса:
– Направо поверни. И вниз по лестнице…
Я покорно выполняла его указания, пока не очутилась в длинном, тускло освещенном коридоре с несколькими дверями.
В коридоре было пусто. Надеюсь, мне повезет, и в туалете окажется хоть одна живая душа с телефоном.
Свою сумку с мобильником я, во избежание подозрений, оставила лежать на стуле.
– Вот!
Палец из-за моего плеча ткнул в дверь с большой буквой «Ж», которая в общественных местах означает женский род. Пришли, значит.
– Пальцем показывать некрасиво, – заметила я поучительно. Но никакой реакции на это не последовало.
Мой тюремщик прислонился плечом к стене, неподалеку от нужной мне двери и окаменел.
Я дернула на себя ручку, вошла внутрь и окинула помещение быстрым взглядом.
Туалетная комната была просторной. С одной стороны ее пересекал ряд кабинок, с другой находились умывальники и зеркала. В общем, стандартный набор российского отхожего места. Приятно удивляла только его чистота и отсутствие неприятных запахов.
Пара кабинок была закрыта. Я наклонилась и заглянула под короткую дверную перекладину.
Ног не обнаружила. Значит, это технические кабинки, где хранятся всякие санитарные принадлежности: тряпки, швабры, ведра и так далее.
По закону подлости я оказалась в туалете одна.