Ага, конечно! Надо полагать, еще нужно посещать хороших косметологов и подкрашивать седые брови. Но эти детальки дядюшка оставил за флагом.
Я вздохнула.
– Трудно, – пожаловалась я.
– Что трудно? – не понял родственник.
– Трудно получать удовольствие от жизни, когда нет денег, чтобы их оплатить…
– Девочка моя!
Дядюшка снова сочувственно обнял меня за плечи. Я почувствовала запах хорошей туалетной воды, перемешанный с запахом ароматизированного табака.
– Забудь! – сказал он проникновенно. – Забудь все плохое!
Я снова душераздирающе вздохнула.
– Теперь все будет по-другому, – вещал дядюшка вполголоса. Немного поколебался и чмокнул меня в макушку. Надо полагать, на большее пока не решился. Правильно! Не гарантирую, что я проявила бы сдержанность!
А нужно проявлять. Ой, как нужно!
– По-другому? – переспросила я горько. – Вы имеете в виду те десять тысяч, которые ваша жена пообещала мне за труды?
– Ну-у-у…
Дядюшка снял руку с моего плеча. Прошелся по залу, словно невзначай притворил дверь, ведущую в жилую часть дома.
Ясно. Боится любопытных ушей. А их в доме ровно столько, сколько обслуживающего персонала. Даже в два раза больше. У каждого по два уха.
– Я говорю не только про твой гонорар, – наконец сказал дядюшка, возвращаясь назад.
– А о чем?
Я удивилась совершенно искренне. На что еще я могу рассчитывать в этом доме? Честно говоря, о деньгах я даже не думаю! Мне бы шкуру свою спасти, все остальное – ерунда!
– Ты многого не знаешь, – ответил дядюшка туманно.
– Ничего не знаю, – поправила его я.
– Да, – согласился дядя. – Ничего не знаешь.
– Просветите! – попросила я страстно.
Он немного поколебался.
– Не здесь. И не сейчас.
– А когда?
Он сделал рукой неопределенный жест. Потом наклонился ко мне и быстро заговорил:
– Слушай меня внимательно. Делай то, что велела Лена. От этого зависит твоя жизнь. Научишься копировать подпись – ты спасена.
– Надолго ли? – вклинилась я.
Он снова нетерпеливо махнул рукой.
– До твоего дня рождения.
– Вот спасибо!
– Это полтора месяца! – напомнил мне дядя. – А за полтора месяца я придумаю, как тебе помочь.
– Зачем? – спросила я в упор.
– Что зачем? – не понял он.
– Зачем вам мне помогать?
Дядя замялся.
– Неужели сама не понимаешь?
И он посмотрел на меня томными коровьими глазами. Надо полагать, таким образом выражал свою страсть.
Надеюсь, меня не стошнит.
– Я тебе нравлюсь? – спросил дядюшка, переходя на шепот.
Я потупилась и стиснула зубы. Только бы не стошнило!
Он взял мою руку и приложился к ней горячим поцелуем. Перед моими глазами замаячил темноволосый затылок.
Да. Волосы он тоже красит. А макушка-то уже просвечивает!
Дядюшка выпрямился.
– Ты не ответила.
Я с трудом разжала зубы и тихо прошептала:
– Да…
Он снова приложился к ручке. Господи, до чего же мерзкая игра!
– В таком случае, мы должны быть вместе.