Тут я сердито стукнула себя по голове.
Спокойно, Лерка, спокойно! Сначала реши одну проблему, потом хватайся за вторую!
Место, откуда я могу позвонить, найдено. Осталось найти конспиративный телефон…
Купить, что ли? Какой в этом смысл? Церберы не отстают от меня ни на шаг!
Я почесала нос.
Ладно. Купить телефон я не могу. Но вполне могу его попросить! У кого? Неважно! У любого случайного человека! Хотя бы у женщины, оказавшейся вместе со мной в туалете!
Тепло, тепло, почти горячо…
Я крепко вцепилась пальцами в ободок крышки.
Это шанс. Опять-таки очень непрочный, но все же шанс. В моем положении и этим брезговать нельзя, нужно цепляться за любую соломинку. И вообще, Лерка, вспомни басню про двух лягушек, попавших в сметану!
Одна решила, что положение безнадежное, сложила лапки и благополучно захлебнулась.
А вторая беспрерывно работала ножками, хотя четкого плана не имела. И что? Сбила сметану в крепкое масло и выбралась из горшка!
Очень правильная басня. Никогда нельзя отчаиваться. Нужно работать хотя бы конечностями, если в голове в данный момент пусто.
Так я и сделаю.
Я поднялась с унитаза и вернулась в комнату. Откинула край одеяла, собралась нырнуть под него. И тут до моего слуха донесся чей-то приглушенный возглас.
Голос Елены Борисовны. Его я ни с кем не перепутаю.
Я застыла на месте. Интересно, что происходит в комнате тетушки? С чего это она раскричалась?
Я на цыпочках подобралась к двери и припала к ней ухом.
Тишина.
Я приоткрыла дверь и выглянула в коридор, как пугливая домашняя кошка. Пусто. Но я же слышала тетушкин возглас!
Я закрыла дверь и немного подумала.
Потом оглядела свою комнату и нашла то, что искала: небольшую хрустальную вазу, стоявшую на журнальном столе.
Я схватила ее, подошла к ночному столику и погасила лампу. Бесшумно добралась до своей двери и открыла ее.
В коридоре царил полумрак. Горели только две настенные лампы, заключенные в матовый абажур. Я переступила порог и бесшумно притворила дверь. Сделала два шага и оказалась возле двери дядюшкиной комнаты. Открыла ее и нырнула в темноту.
Дядюшкина комната, если вы помните, находилась рядом с тетушкиной.
Я подошла к стене, разделяющей их, приставила к ней горлышко вазы и приникла ухом к дну.
Слышимость была прекрасной. Нечто подобное мы делали в пионерском лагере, когда шпионили за мальчишками. Этому приему научила меня подружка Катя, дай бог ей здоровья!
Никогда не знаешь, что может пригодиться тебе в этой жизни.
Голос тетушки звучал глухо и гулко, как в трубе, но разобрать слова я могла без труда.
Тетушка говорила отчетливо и холодно.
– Что значит «упустили»?
– Прокололись, Елена Борисовна, – признал незнакомый мне мужской голос.
– Что значит «прокололись»? – настаивала тетушка.
– Он понял, что за ним присматривают.
– Поэтому и сбежал?
– Нет, – смущенно признал мужчина. – Виталик дал маху. Насыпал ему в минералку… ну, то самое…
– Я поняла, – холодно перебила тетушка.
– А вода разлилась. Уж не знаю, как у него в номере оказалась кошка, но кошка эту воду… того…
Тетушка промолчала. Волосы на моей голове стали дыбом. Насколько я понимаю, тетка объявила охоту на своего мужа. И приговорила его к той же смерти, к которой муж приговорил ее.
Милое семейство, ничего не скажешь.
– В общем, он вернулся и увидел кошку.
Мужчина замолчал.
– Ну? – сухо поторопила тетка.
– А утром мы его уже не досчиталась. Слинял.
– Кто-нибудь ночью дежурил у гостиницы?
– Нет, – признал мужчина.
– Почему?
– Мы думали, уже не нужно… Воду-то оставили.
– Воду оставили, – повторила тетка деревянным голосом. Прошлась по комнате и велела:
– Отыщите его.