– Не могу, – сказала я. – А вдруг она опять убежит? Я ведь обещала Эусебио вернуть ее в целости и сохранности.
– Похоже, что безопасность этой проклятой сороконожки для тебя важнее, чем мое душевное спокойствие, – обиделся Луис. – Недаром в Латинской Америке есть пословица, что у женщин душа гиены и золотое сердце, потому что оно тяжелое и твердое, как камень.
– А раньше ты говорил мне комплименты, – заметила я. – Вот как экстремальные ситуации меняют человека. Ты ведешь себя так, словно мы уже десять лет женаты. Только ворчишь и жалуешься. И это мужественный и бесстрашный полицейский!
– Вот именно. Я полицейский, а не чертов энтомолог, – сердито произнес колумбиец. – Хотя после общения с тобой у меня появилось большое искушение уйти в отставку. Ладно, если тебе так нравится эта кошмарная паучиха, хотя бы держи ее подальше от меня.
– Не беспокойся, – сказала я. – Все под контролем.
– Хотелось бы верить, – вздохнул Луис.
– Мы что, собираемся обсуждать расовые вопросы или, наконец, займемся делом? Нам нужно выяснить, где бумаги! – послышался голос Муньоса.
– Ну так допроси его! – предложил ему Иррибаррен.
– Будешь говорить? – спросил Муньос.
– С клясномольдими не лязговаливаю! – гордо ответил Мао Шоу Пхай.
Затем раздалось сдавленное рычание управляющего «Кайпириньей» и шум борьбы.
– Что там происходит? – понизив голос, недоуменно спросил Луис.
Мы сидели, прижавшись к стене, на опоясывающей дом по периметру террасе прямо под окном кабинета гайанского дипломата.
– Они прослушивают магнитофонную запись встречи Муньоса и Иррибаррена в ресторане «Харакири», которую я организовала для того, чтобы выяснить, кто убийца, – шепотом объяснила я. – Видимо, они забрали из машины ящик с магнитофоном и подслушивающей аппаратурой.
– Так это ты все устроила? – недоверчиво спросил Луис. – А я-то ломал голову над тем, какие дела Муньос собирается проворачивать с этим террористом из конкурирующей фирмы. Я следил за Муньосом. Подъезжая к ресторану «Харакири», обратил внимание на твой темно-синий «Фиат», припаркованный за углом, и подумал, что ты, возможно, тоже следишь за Хосе. Но то, что ты решила намеренно столкнуть Муньоса и Иррибаррена, мне и в голову не могло прийти! Воистину женщины с неуправляемой фантазией опасны для общества!
– Невероятно, – сказал Гандасеги, прослушав пленку до конца. – Неизвестная девица с полным комплектом шпионской техники записывает на магнитофон беседу Муньоса и Иррибаррена. Ты знаешь, кто она такая?
– Понятия не имею, – ответил Варела. – Я знаю только, что кто-то позвонил Хосе и предложил ему купить документацию на автомат. Сейчас я подозреваю, что это могла сделать эта женщина, хотя и непонятно с какой целью.
– Мне известно, что ее зовут Ирина Волкова, – задумчиво произнес Гандасеги. – Адела привела ее в «Каса де брухос» несколько дней назад. По-моему, Адела говорила, что она пишет книги или что-то в этом роде, но у писателей обычно не бывает прослушивающей аппаратуры такого класса.
– Мы легко можем все выяснить, – сказал Уго. – Надо просто пойти в подвал и допросить их.
– Ну вот! – прошептал Луис. – Дождалась. Пора сматываться отсюда, пока нас не начали искать.
В душе я была готова согласиться с ним, но мне мешало какое-то дурацкое упрямство.
– Сад большой, – сказала я. – Мы найдем укромное местечко и дождемся, пока приедут Муньос и Иррибаррен, а потом посмотрим, что произойдет.
– Ты случайно не испытываешь тяги к самоубийству? – сердито спросил колумбиец.
– Все будет в порядке, – заверила его я. – У меня такое предчувствие.
– Я не верю в предчувствия, – пробормотал Луис, пробираясь вслед за мной в сад.
– Какого черта ты выпустил их, не спросив у меня разрешения? – разорвал тишину вопль гайанского дипломата. – У тебя в голове мозги или твои дурацкие магические зелья? Ты понимаешь, что сначала должен быть спросить у меня разрешения?
– Я так и хотел, дон Басилио, клянусь вам, – каялся Эусебио. – Но они взяли в заложники Луизу и грозились убить ее, если я не буду делать то, что они велят.
– Луиза – это его девушка? – поинтересовался Уго.
– Луиза – это паук-птицеед, – язвительно сказал Гандасеги.
– Паук-птицеед? – не поверил Варела. – Это что, один из тех, которых ты сажал на меня?
– Ну да, – шмыгнул носом Чепо. – Их зовут Луиза и Орфей. Но ведь помогло же! Ты вылечился!
– Вылечиться-то я вылечился, – прорычал Уго. – Только после твоего лечения, как только я ложусь в постель с женщиной, мне повсюду пауки мерещатся. Уж лучше бы я остался импотентом!
– Так это пустяки! – обрадовался Эусебио. – Это называется «наваждение». Я тебе за один сеанс его сниму. В таких случаях используется ритуал «теткунанду» с игуаной, вараном и пестрым петухом. Задаром сделаю!
– Нет уж, хватит с меня зоопарка, – отмахнулся Варела. – Не хватало еще, чтобы мне игуаны по ночам снились.
– Вы не могли бы на время отвлечься от сексуальных проблем? – вмешался Басилио. – Надо срочно обыскать территорию «Каса де брухос». Может быть, они еще тут?
– Позвать охрану? – услужливо предложил Чепо.
– Нет, – возразил дипломат. – Чем меньше людей будет вовлечено во все это, тем лучше. Нам ни к чему лишние свидетельства. Справимся своими силами…
– Надо спрятаться получше, – прошептал Луис.
– Давай, как только они уйдут, заберемся обратно в подвал, – предложила я. – Там-то уж нас искать точно не будут.
– А если нас там кто-нибудь случайно запрет? – спросил колумбиец.
– Не запрет, – сказала я. – Чего ради запирать пустой подвал?
– Вроде уходят, – прошептал Луис. – Надо торопиться, а то они могут включить в саду дополнительное освещение.
Ночь была безлунной, а я была без очков и, естественно, ничего толком не видела. Поэтому не было ничего удивительного в том, что я споткнулась о бордюрный камень и со всего маху шмякнулась на землю, выпустив из рук банку с паучихой.
Неожиданно Луис издал душераздирающий вопль и, подпрыгивая на месте, как ненормальный, рванул рубаху на груди так, что пуговицы посыпались с нее, как семена из лопнувшего сухого стручка акации.
В этот момент зажглись прожектора, залив ослепительным светом мускулистую грудь колумбийца с нежно прильнувшей к ней Луизой.
– А-ааа! – заорал Луис, судорожным движением руки стряхивая паучиху на землю.
– Луиза! – заорал Эусебио, бросаясь к упавшему в траву любимому насекомому.
– Стоять на месте! – заорал Варела. – Буду стрелять без предупреждения!
– Не стрелять в моем доме! – заорал Гандасеги. – Мне не нужны трупы в моем саду!