Танец кончился, исполнители сертаки стали расходится. Счастливая Патриция повернулась к галантерейщику и повисла довольная у него на шее, благодаря за танец. Он тоже обнял ее. Том поспешно опустил глаза, уставившись в донышко бокала.
Патриция подошла к своему столику. Взяла бутылку с вином и свой стакан, выпила, что было в стакане и стала наливать еще.
- Может хватит? - угрюмо спросил Том. - Давай пойдем домой!
- Пойдем?! - удивленно, растягивая слова, переспросила Патриция. Ерунда - только все началось! - Она положила руку на его запястье.
- Перестань! - воскликнул Том. - Мне скучно здесь.
- Скучно? - удивилась она. - Так пойдем танцевать!
- Не хочу!
- Давай пойдем! - настаивала она. - Не капризничай!
- Я уйду один! - пригрозил Том.
- Как хочешь, - сказала Патриция, повернулась и пошла к месту танцев, так как опять заиграла музыка.
У эстрады стоял один галантерейщик. Он ждал ее.
Больше пока желающих танцевать не было и они отплясывали вдвоем, но зато их бурно подбадривали хлопанием в ладоши. Оба танцевать сертаки умели неплохо.
Американские туристы наблюдали, терпеливо ожидая подходящего для убийственной мести момента. Они даже не очень пока заинтересовались приглянувшейся им официанткой - попросили только вина. Месть для мужчины главное!
Мимо столика проходила обслуживавшая их официантка. Том подозвал ее и рассчитался. Посмотрел на танцующую Патрицию - она довольно улыбалась, грек нагло держал руку на ее плече.
Том встал и направился к бару, который располагался внутри здании. По пути он обернулся и еще раз кинул взгляд на Патрицию. В накуренном просторном помещении бара прошел к стойке, заказал неразбавленного виски, бросил на стол купюру и закурил. Он хотел быть подальше от ставшей ненавистной ему мелодии сертаки, в баре же играл магнитофон с каким-то тупым современным ритмом и Том стал в такт постукивать пальцами о стойку. Пожилая барменша подала ему бокал с виски и пододвинула пепельницу. Он загасил почти докуренную сигарету, взял бокал в руку.
Его хлопнули по плечу, он обрадованно обернулся. Он был уверен, что Патриция пришла за ним.
Перед ним стояло двое неизвестных ему парней.
- Так, значит, она тебя тоже наколола, - сказал по-английски светловолосый мужчина Тому.
- Что? - не понял Том.
- Девочка шикарная, да? - встрял шатен и по-свойски сел на стоящий рядом с Томом высокий круглый стул без спинки. - Она - ночная бабочка.
- Да, корпус у нее такой, что любого доведет, - добавил блондин. Профессионалка.
- Но правда, - сказал шатен, - три тысячи драхм - это довольно дорого. Тем не менее, от профессионалки за такие деньги столько не получишь.
Том непонимающе переводил взгляд с одного американца на другого.
- Но она - умеет, - сладко полузакрыв глаза, показывая как здорово то, что она умеет, сказал блондин.
- Что она делает в койке! - воскликнул шатен и вновь, как тогда в машине, поболтал языком между губ. - Язык у нее - чудо!
Том отстранил блондина и ушел, не сказав за весь разговор ни слова. Кулаки его непроизвольно сжались. Настроение было испорчено безвозвратно, но он хотел с ней объясниться по-хорошему.
Американцы сели на круглые стулья и посмотрели ему вслед. Переглянулись и расхохотались, довольные местью - вид Тома ничего радостного для Патриции не обещал. Шатен повернулся к стойке и выпил виски из бокала Тома.
* * *
Том прошел к эстраде, взглянул на танцующих - там сосредоточенно выделывали несложные фигуры сертаки два усатых здоровенных грека в кепках и с сигаретами в зубах. Патриции с ними, естественно, не было. Как и галантерейщика, впрочем, тоже.
Том осмотрелся - столик также был пуст.
К нему подлетела красивая молодая гречанка, которая тоже танцевала сертаки с галантерейщиком - по правую от него руку. Она без ложной стыдливости обняла Тома за плечи.
- Твоя девушка ушла, - сказала молодая женщина Тому.
Как ему показалось с ноткой злорадства.
- Куда? - не удержался от вопроса Том.
- Они с Ахиллом пошли... погулять, - весело сказала она и стрельнула глазами в сторону улочки за кафе. - Но я - свободна. - Девица потащила его к столикам.
- Нет, нет, - вежливо улыбнулся Том. - Спасибо.
Он осторожно освободился из объятий женщины и отправился в направлении, указанном девицей.
Отвергнутая красавица пожала плечами.
Том прошел мимо столиков и вышел на улицу. Свернул за угол и сразу увидел их.
Патриция стояла, засунув руки в карманы джинс, прижавшись к белому каменному забору, покрытому самопальными надписями из баллончиков.
Галантерейщик уперся в забор руками - по обе стороны от ее головы нависая над ней, словно паук над запутавшейся в сетях жертвой.
- Согласись: любовь - это все! Весь смысл жизни, чтобы любить. Без любви мы мертвы! - страстно говорил черноволосый соблазнитель.
Незамеченный ими Том сплюнул в сердцах, развернулся и ушел.
И не видел, как Патриция досадливо отстранила от себя галантерейщика.
Ее утомил этот пахнущий одеколоном смазливый ловелас. Она хотела немного подразнить Тома, а не флиртовать с этим мужланом, который наверняка с Томом ни в какое сравнение не идет.
И он уже порядком достал со своими идиотскими рассуждениями о любви, нагло называя элементарный грубый секс любовью. Надо возвращаться к Тому.
Но торговец снова навалился на нее, пытаясь поцеловать.
- Любовь - это все! - вновь провозгласил грек.
Патриция опять оттолкнула его и пошла к месту праздника, не оглядываясь на оторопевшего соблазнителя. Она видеть его больше не могла. Автоматически сдернула с шеи безвкусный серый шарф, пальцы разжались, оставляя данайский дар равнодушной мостовой.