- Почему? Батискаф с манипуляторами...
- С его помощью ни люков, ни обшивки лодки не вскрыть. И если бы это было столь легко, давно бы уже нашлось кому это сделать.
- Тогда какой же вывод?
Послышались шаги - с трапа спускался капитан.
- Какие новости? - обернулся к нему Каменцев.
- Ждем распоряжений, - отчужденно буркнул тот.
- О! А что это? - Врач указал на сверкнувший в темени огонек.
- Морская нефтебаза, - ответил капитан, скрываясь за дверью, ведущей на нижнюю палубу. - Норвежская.
Уолтер проводил его настороженным взглядом. Теперь все казалось фальшью и коварством, все несло второй смысл и опасность.
Около получаса они еще постояли, перебирая шепотом разнообразные версии, касавшиеся странностей экспедиции.
"Скрябин" дрейфовал, приближаясь к огням нефтяного промысла.
- Слушай, - произнес Уолтер, обращаясь к врачу. - Истина может выясниться тогда, когда она уже не будет стоить ни шиша! И сейчас не время руководствоваться высоколобой аналитикой, куда лучше - условными рефлексами. Надо срочно отсюда сдергивать.
- Куда?
- Да вот же он - шанс! - Уолтер указал на тускло мерцающие в океане светлячки.
- Мы не спустим спасательную шлюпку - заметят.
- У меня есть два гидрокостюма.
- Не-ет. - Сергей мотнул головой. - Мой паспорт... Он у капитана.
- Подумаешь - паспорт!
- Нет, - уже решительно повторил врач. - Мне, увы, придется каким-то образом выживать здесь. Ничего объяснять не стану, поскольку попросту не могу, но... Единственно жаль, если вместе с вами уйдет и Забелин, я не знал, что он ваш приятель...
- Тогда - пока! - хлопнул его по плечу Уолтер. - Все, что в состоянии предпринять, - поставить в курс дела всякие-разные инстанции... Хотя что я им сообщу?
- М-да, - неопределенно откликнулся Сергей.
Чувствуя, как пылает лицо от внезапного нервного напряжения, Уолтер постучался в каюту Забелина.
Никто ему не ответил.
С полчаса он ходил по судну, разыскивая товарища, пока не выяснил, что тот находится на каком-то совещании научного состава экспедиции.
Уолтер подошел к кают-компании, где заседала ученая братия, но смуглолицый матрос, стоявший у двери, категорически отказал ему в доступе к занятому Забелину - дескать, получен приказ никого постороннего на научно-производственное собрание не пускать и участников его ни под каким предлогом не беспокоить.
Уговоры, обращенные к привратнику, не помогли. Чем больше аргументов для вторжения в кают-компанию Уолтер изыскивал, тем отчетливее проступало на лице морячка упрямство и даже готовность к физическому отпору назойливого визитера.
Между тем в препирательствах истекал подходящий и единственно возможный для побега момент.
В коридоре Уолтер вновь столкнулся с Каменцевым. Сказал, с безнадежностью сознавая, что непонятное свое решение врач принял и от него не откажется:
- Ну, пошли к водичке?
-То есть?
- Так называется океан...
- Нет... Я же сказал... А... что твой друг?
- Друг засел у арабов на совещании. У двери - цербер с оскаленной пастью из стальных зубов... Господа заняты! Ни в какую!
- Понял. Удачи тебе, - проронил врач. - Доплыви... Уолтер, поджав губы, легонько толкнул его в плечо:
- И тебе не потонуть.
Войдя в свою каюту, он надел кальсоны, теплый спортивный костюм, уместил в одежде бумажник и паспорт и втиснулся наконец в резиновую хламиду подводного пловца.
Натянул ласты, раздраил иллюминатор, высунул в него голову.
Накрапывал редкий дождик - предвестник нового скорого шторма. Огни базы приблизились, но ярче не стали. Обложной дождь размывал их в черной ненастной ночи.
По обшивке прошла дрожь - пустили машину, корректирующую дрейф, - и он ясно ощутил, как судно отворачивает от спасительной базы нефтепромысла.
На миг его пробрала жуть, но он справился с ней: прижал к лицу маску, уместил во рту загубник, хранивший хинную горечь высохшей морской соли, и выпростался в неизвестность.
"Как покойник, ногами вперед", - подумал механически.
Резина плотных перчаток соскользнула с края проема, и он полетел, в последний момент с силой оттолкнувшись от клепаного железа борта, в далекую темень.
Он падал с большой высоты, обмерев от страха, что будет затянут под винты, и провалился в тугую холодную ямы бездны, в мгновение преодолев добрых пять метров глубины, но все-таки отчетливо ощутил ту часть этого мгновения, когда плоскость моря прошлась по сердцу, оборвав дыхание.
А потом всплыл, выдул из трубки воду, неторопливо промыл маску, вновь натянув ее - спасительный кусок штампованной резины с овалом стекла.
Эта маска ценой в пять долларов ныне бесценна, она сэкономит силы, ибо в основном уходят они на то, чтобы поддерживать голову над водой, а это ему теперь не столь и необходимо.
С огромным облегчением он осознал и то, что теплая одежда и сухой костюм надежно защищают от несущего смерть холода.
Разгребая рыхлые белесые комья шути - смерзшегося ледяного "сала", поплыл вперед, лишь один раз оглянувшись на отдаляющийся "Скрябин" с конусами скупых высветлин от палубных ламп.
Надстроечные прожектора судна вытягивали в ночи полосы Мёртвого белого света, озарявшего ряды низких тягучих волн.
Через полтора часа он подплыл к одному из трапов базы. Взбираясь на клепаную металлическую платформу, подумал: