Вот в этот знаменательный, пусть и ответственный момент Сергей окончательно и понял, что влюбился. По уши, до бровей, в общем, полностью, только ручками напоследок помахал, погружаясь в путину любви. Поймите правильно, Алена, разумеется, красива. Ну, почти, если особенно в лицо не смотреть. Но таких в российских просторах тьма-тьмущая и не только русских, но и других народов. Конечно, лучше красивая, чем дурная, а если умная, то лучше совсем бежать от такой гадюка.
Но Алена так умно его прикрыла, так совсем незаметно похвалила, что даже И.В. Сталин, недоверчивый по природе, смягчился, заметно отошел от нее, опять задумался, но уже не глубоко.
Алена ведь его смогла прикрыть, но не так, типа «Я ему верю, как себе», а с логичными поворотами. А заодно предложила, как его прикрепить, чтобы он незаметно не скрылся на Западе. И ведь Хозяин ее предложения принял!
— Великий князь Сергей Александрович, — сказала она, спокойно глядя на Вождя, а это надо еще суметь (!), — за время моего с ним знакомства показал себя, как типичный советский гражданин. И даже некоторые отклонения, с моей точки зрения, окажутся для нашей страны полезны. Например, Сергей Александрович маниакально постоянно пытается соединить дореволюционное прошлое с революционным настоящим. И это не страшно, ведь второе у него всегда преобладает над первым.
Он уже наш, хотя старое романовское в нем еще явственно видится. Но, с точки зрения советского государства, это даже лучше и с финансовой точки зрения и с идеологической. А чтобы он и дальше был на нашей стороне, надо его сделать коммунистом или сотрудником НКВД.
— Или тем и другим, — предложил Хозяин, подойдя к Сергея, — ты я вижу, еще не отошел от слов своей секретарши, а, по совместительству, подружки. Так отойди и подумай. Предложение-то толковое. Иначе ведь так и остановимся, где стояли.
Что-то я должен куда-то идти и кем-то становится. Ну членом ВКП (б), еще ладно. Большевиком я быть не собирался, но и откровенной антипатии к этой партии не имел.
Когда-то, теперь уже давным давно (это к XXI веку), покойные его родители в 1960-х годы стали коммунистами как бы между прочим. Как все. И также в начале 1990-х годов вышли среди прочих, ни в том, ни в другом случае не прилагая особых усилий. Чем он хуже родных предков?
А вот служба в НКВД, да еще сексотом, это было противно. Ну его к лешему! Вот же ж, помогла Алена, то ли радоваться, то ли пугаться. Уедем отсюда, вначале обязательно потащу в какой-нибудь роскошный ресторан — заслужила. А потом «дома» — в здании Комитета, где он не только работал, но и ночевал, выпорю — тоже обязательно заслужила.
Сталин между тем не уходил, также стоял и смотрел в упор. Видимо ждал ответа, пусть и немедленного. Хоть и понимает, что получил недавно моральный нокаут и ему надо придти в себя, но ведь и ждать долго его не стоит. Вождь все-таки!
Так что Сергей решил уступить, если и ему чуть-чуть пойдут навстречу в самом неприятном. Сказал, как бы невзначай:
— В НКВДя мог бы пойти (добавил мысленно — только не сексотом), но лишь в Европейский отдел.
И посмотрел на Сталина голубыми ангельскими глазками, как глядел на него младший кот Снежок.
Не знаю уж, что тут сложилось — взгляд ли, или Вождь с самого начала не хотел брать его в страну, но И.В. Сталин неожиданно сразу согласился.
Ух, как хорошо вышло! Теперь и о партии можно поговорить.
— Тоаприщ Сталин! Я и сам хотел попроситься в партию, для меня это большая честь. Но ведь рядовые коммунисты в ячейке не согласятся!
— Не согласятся, зачем? — пыхнул трубкой Хозяин.
— Так ведь великий князь и в коммунистическую партию. Тут, пожалуй, и самый гибкий член ВКП (б) не решится сказать ЗА. Я даже не знаю, кто за меня поручится.
Секретарь ВКП (б) И.В. Сталин, хорошо знающий внутреннюю кухню партии, добродушно кивнул:
— Наша коммунистическая партия славится свои пролетарским демократизмом. И никто не заставит рядовых коммунистов голосовать против партийной совести. Однако, если у вас нет черных подленьких делишек, вам нечего боятся, будут протии, но будет и ЗА.
Он повернулся к девушке:
— Товарищ Кормилицина, вы большевик?
— Да, товарищ Сталин, я вступила в партию в числе первых после возобновления приема в 1936 году, — то ли доложила, то ли похвасталась Алена.
— Хорошо, товарищ Кормилицына, вы можете дать рекомендацию товарищу Романову, или, точнее, Романову-Советскому?
— М-м, — протянула она, стрельнула глазами на Сергея, что-то про себя и решительно сказала: — да, товарищ Сталин, я могу дать товарищу Романову-Советскому рекомендацию по приеме в партию.
Вождь удовлетворенно сел за письменный стол. Видимое колебание девушки даже понравилось ему. Не бездумно согласилась, понимает, что коммунист, рекомендующий нового кандидата в ВКП (б) сам в какой-то мере отвечает за него, как один из родителей. Не зря рекомендателей тоже двое.
Придвинул к себе лист бумаги, что-то размашисто написал на нем, потом расписался, прокомментировал:
— Ну, а вторым рекомендующим вас в партию буду я! Не будете сильно возражать, товарищ Романов?
Вождь лукаво улыбнулся, понимая, что у великого князя нет особого выбора. Великий князь, как член партии был очень опасный эксклюзив, руководители партии, сам И.В. Сталин, как член Политбюро и секретарь ЦК, должен был принять в этом участие. Да и вообще, попаданец, насколько он понимал в режиме диктатуры, понимал, что такой крупный шаг мог сделать лишь диктатор. Лишь в таком случае получался хоть какой-то позитивный результат.
Правда, Сергей все же предполагал, что И.В. Сталин перестрахуется. Проведет постановление Политбюро о приеме в партию великого князя или даже решение ЦК опросом. Уже не один, а кучка. Но нет, видимо, секретарь ЦК принял во внимание, что великих князей и в мире-то мало, а уж в СССР вообще один, по крайней мере, мужского пола.
И просто сам написал рекомендацию. Тут и принцип пролетарской демократии не пострадал, и кто решиться персонально возразить всесильному секретарю ЦК?
Согнул лист вдвое, порекомендовал:
— Торопиться не надо, товарищ Романов, но и затягивать не стоит. Мало ли что нас ждет впереди. Скажем, подайте заявление накануне октябрьских праздников (7 ноября по н. ст.) и это будет нормально.
И.В. Сталин, по-видимому, почувствовал, что время для посетителей у него израсходовано, стал торопиться. Начали прощаться и гости, хватит уже, итак более двух часов пробыли.
Хозяин их не задерживал, лишь констатировал, что работа Комитета у Сергея идет нормально, в рамках постановлений ЦК ВКП (б), к самому товарищу Романову-Советскому никаких претензий нет. Он должен лишь в ближайшее время вступить в партию, а потом оформится в НКВД.
Тут Сталин помедлил, подумал и сказал нечто странное, типа, что в наркомат внутренних дел он бы пока ходить не рекомендовал. Лучше бы к середине ноября, не раньше.
Посмотрел на непонимающее лицо у Сергея Александровича, и, наоборот, на очень понимающее, даже хитрое его спутницы. Порекомендовал:
— Товарищ Романов, вы на верхах партии и правительства находитесь недолго, лучше больше советуйтесь с женой. Она у вас не толькокрасавица, но и умница, аж слюнки бегут. Был бы помоложе — украл бы, — помолчал, давая понять, что все это шутка, продолжил: — у вас ведь, время, я так понимаю, сейчас много свободного?
— Да, товарищ Сталин, — аж подался вперед попаданец. После быстрого ритма XXI века, когда у любого человека сутки строго разделяясь на минуты и даже на секунды, прядущий ХХ век казался излишне неторопливый.
— Вот-вот, — одними губами улыбнулся И.В. Сталин. Посоветовал: — женитесь, пока любимую женщину ку вас не отобрали. Потом жалеть будете.
— Что? — не понял Сергей.
— Я говорю, то, что вы живете с секретаршей вместе, хорошо, — начал сердится Хозяин, — а то появились сейчас всякие, то с мужчинами живут, то с собаками, тьфу! А вот то, что вы эти отношения официально не регистрируете, плохо! Товарищ Кормилицына, прошу вас, возьмите на себя инициативу, сводите этого молодого человека в ЗАГС.
— Слушаюсь, товарищ Сталин! — покраснела, но готовно ответила Алена.
— Гм, — негромко кашлянул Вождь, откровенно посмотрел на настенные часы, объявил: — на этом, товарищи, время мое сводное совершенно истекло, пора в Кремль, на службу. Кстати, поехали в моей машине, как?
Оба гостя, что Сергей, что Алена прекрасно понимали, какой части они удостаиваются. Отказаться в этот миг мог только совершеннейший дурак. Поехали, конечно. Сергей сел рядом со Сталиным, а его секретарь, как лицо менее важное, на переднее сиденье, рядом с шофером.
По пути Алена, повернувшись к мужчинам на заднем сиденье, по педантичной милицейской привычке докладывать о всех нестыковках и служебных приключениях, рассказала о некоей стычке на рынке. На всякий случай, в юмористическом плане. Мол, посмейтесь, товарищ секретарь ЦК!
И.В. Сталин, однако, в отличие от секретаря и, в данном случае, охранника, к информации отнесся серьезно, даже хмуро. Поинтересовался, сколько было у великого князя охранников, и кто имел оружие. Оказалось что охранник, вернее охранница была только одна, а пистолет, вроде бы Алены есть в дамской сумочке? Проверили вместе, точно, под пудреницей лежит, правда, незаряженный.
Сталин, с явной усмешкой наблюдавший за этой суматохой, в конце концов, не выдержал и вслух выматерился, помянув, правда, очень неодобрительно лишь Ежова, как наркома НКВД. Сказал, как приговор прочитал:
— В то время, как проклятые троцкисты-бухаринцы и иже с ними, прикрываемые мировыми империалистами совершают у нас в стране один теракт за другим, у вас проявляется такая жуткая мягкотелость. Стыдно, товарищи, стыдно!
Попаданец, однако, хорошо зная, кто такие «внутренние враги» на самом деле и уж совершеннейше их не боящийся, изволил легкомысленно улыбнуться. Он, понятно дело, все же спрятал лицо от Хозяина, чувство самосохранения у него сохранялось. Но Хозяин все равно увидел и тут уж рассердился окончательно. Сказал, обращаясь к Романову:
— Обращаюсь вам, как мужчина к мужчине. Стыд и срам! Ваши предки, кажется, до революции считались военными и постоянно носили оружие? Вам не стыдно, Сергей Александрович!?
Сергей, понимая, что элементарно попал под раздачу, сделал скорбное лицо, как бы говоря: да виноват, товарищ Сталин, не учел. Но не бейте дяденька засранца, я исправлюсь!
Хозяину этого было мало. Отчитав председателя Комитета и понимая, что какой с него спрос, он повернулся к сержанту госбезопасности и укорил ее:
— Никогда бы этого не поверил, но приходится обращаться к женщине по вопросу о защите мужчины. Как же так, товарищ Кормилицина? Большевистская партия и Советская власть доверила вам такую цель, а вы! — помедлил и почти обвиняюще докончил: — есть мнение, что вы не справились с поставленным вам поручением.
Сергей знал по литературе, что после этого может произойти, что угодно — от ссылки на Север на «бессрочную командировку», до обвинение в троцкизме и терроризме с последующим наказанием. И Кормилицына это, судя по побелевшему лицу, прекрасно понимала. Этого для Алены после семейной постели и сегодняшней его защиты, он не желал.
— Товарищ Сталин, — вмещался он в разговор, не давая девушке говорить с понятно каким результатом, — в это есть и моя вина и как руководителя учреждения, ну и как мужчины. Разрешите, я возьму этот вопрос под свой личный контроль и решу его за сутки.
И.В. Сталин помедлил. Чувствовалось, что у него уже было решение проблемы, но к счастью для Сергея и для Алены, оно его тоже не устраивало.
— Ладно, — решил он хмуро, — учитывая, что Ежов здесь виноват не меньше вас, нарком, мать его! А сотрудник НКВД к тому прекрасного пола, на первый случай прощаю. Но смотрите, потом проверю, и если опять провинитесь, накажу вдвойне!
Затем посмотрел, где они едут по Москве, скомандовал:
— Дальше езжайте самостоятельно на своей машине, вам, как говорится, налево.
Автомобиль остановился и великого князя с охранницей, как метлой смело. Вождь с доброй улыбкой посмотрел на них и на прощание поднял руку. Видимо, он сильно не рассердился на них. Да и за что? Романов, как председатель Всеславянского Комитета, совсем не отвечал на охрану, а его охранница вообще была девушкой, какой с нее спрос!
А Алена, державшаяся в сталинской машине мужественно, на улице, расслабившись, закатила истерику. Хотя она сама понимала, что оживленный московский проспект это не то место, где бы можно было распускать откровенные чувства. Поэтому, прижавшись к Сергею, только крупно дрожала и еле заметно слышно рыдала.
Романов ей не мешал. Бабы они вечно так, на чувствах. Вот наплачется, выпустит со слезами эмоции, с нею можно будет говорить. А пока только так. Впрочем, слез ей хватало и на стояние на улице, и на недолгую поездку на автомобиле. Только уже на Якиманской набережной она затихла, вроде бы упокоилась. Сергей, тем не менее, на всякий решил прогуляться. И погода по-осеннему хорошая, дождь, но без ветра и даже относительно тепло. Вот и прогуляются, нервы успокоят и заодно откровенно поговорят, ведь в здании Комитета помещения точно прослушивают, проще уж в жестяной рупор на площади кричать.
Алена не возражала. После прошедшей истерики она была задумчивая и ласковая.
— Нуте — с, — сказал Сергей решительно, — прежде чем мы распределим обязанности по итогам визита к товарищу Сталину, расскажу, что хочу я. Во-первых, твоя деятельность на даче настоятельно требует, чтобы я отвел тебя в самый роскошный ресторан Москвы и там как следует угостил. Все на твой выбор — и ресторан и ужин. Во-вторых, по этой же деятельности, я хочу обязательно тебе выпороть!
Надо сказать, что первый пункт ее откровенно расслабил, она была в какой-то прострации, то ли в любовной, то ли просто лирической, по погоде. Несмотря на дождь, сняла шляпку, распушила волосы. Знала, что они у ней роскошные и мужчинам всегда нравятся. И теперь лукаво щурилась, крутя головой и разметывая белокурую прическу. Дескать, вот я, такая прелестная, люби и помни!
Однако, второй пункт Алену отрезвил. Она вновь притихла у его плеча, уже молча прося прощения. Хозяин своими действиями показал, что она работала, как минимум, на тройку с минусом или на двойку с плюсом. Оценки практически одинаковые, но двойка — это неудовлетворительно, тогда как тройка — уже удовлетворительно с соответствующими последствиями. И ставить отметку будет теперь уже великий князь самостоятельно и, может, это даже будет хорошо, поскольку остальные экзаменаторы еще хуже.
— Я буду ласковой и податливой этой ночью, — попыталась определить Алена аванс великому князю.
Сергей Александрович даже не думая, отрицательно угукнул. Девушка поджала губы. Неудачный ход, нельзя обещать то, что и так принадлежит ему. Попыталась еще раз:
— А нельзя, чтобы и ресторана не было, и порки?
— Нет, — отказал великий князь, — сначала будет ресторан со всеми вкусностями и винами. С десертами! Тебе какое нравится мороженное — клубничное, земляничное, смородиновое? Ну а потом, уже дома, я тебя выпорю за твое поведение у Хозяина.
— Ах! — очень восхитительно воскликнула девушка, — тебе так нравится издеваться над беззащитными девушками!
— У тебя есть пистолет, — ответил Сергей. По сути, потешаясь, — правда, он не заряжен, но им хотя бы можно кидаться. Всяко не беззащитная.
Вот ведь гад, никак его не пробьешь, — наполовину восхищенно, наполовину обижено подумала она, — а мне что делать?