Утром, когда все еще крепко спали, мы с Айвэном долго беседовали между собой.
Он выглядел лучше, чем накануне. Исчезла вчерашняя бледность. Айвэн казался приободрившимся, и ум его был ясен.
Я подробно рассказывал ему обо всем, что узнал и сделал за последние два дня. Айвэну пришлось смириться с масштабом ограбления пивоваренного завода, и он одобрил мою встречу с Маргарет Морден. Наверное, он надеялся на нее, как капитан тонущего судна надеется на спасательную шлюпку.
- Это моя вина, что дело обернулось так скверно, - вздохнул Айвэн. - Но, знаешь, я ни за что не поверил бы, что Норман Кворн способен на такое. Я знал его много лет, из скромного бухгалтера сделал финансовым директором, ввел в правление… доверял ему. Я отмахивался от того, что говорил мне Тобиас Толлрайт. А теперь я потерял веру в самого себя.
- Такое часто случается, - сказал я, чтобы хоть как-то утешить Айвэна.
Он горестно кивнул мне:
- Как говорится, доверяй, но проверяй. Но Норман… как он мог!
Айвэна огорчало не столько финансовое бедствие завода, сколько крушение его собственной веры в людей. Предательство пережить труднее, чем материальные потери. Ничто не причиняло Айвэну такой боли, как сознание, что его предал человек, которому он безоговорочно верил. - Я хочу, - проникновенно сказал Айвэн, - чтобы ты возглавил завод. Ты мог бы, у тебя получилось бы, я никогда не сомневался в этом. Когда ты женился на молодой, энергичной и привлекательной женщине, я надеялся, что образ твоих мыслей изменится и мы с тобой будем действовать сообща. Как бы это было хорошо! Ты мог бы жить в Ламборне, где у нее конюшни, и управлять заводом в Вонтидже, всего в семи милях оттуда. Большинство молодых людей с радостью ухватились бы за такую возможность. Но нет, ты не такой, как все. Ты хочешь жить по-своему и заниматься живописью. - Тон Айвэна не был презрительным. Просто он считал, что мое занятие живописью - блажь. - Твоя мать, кажется, понимает тебя. Она говорит, что горный туман в клетке не удержать.
- Очень жаль, - невпопад сказал я. Мне были понятны преимущества того, что предлагал мне Айвэн. Я и сам не знал, почему не могу согласиться на это.
Переменив тему разговора, я сказал отчиму о том, что просил миссис Маргарет Морден уговорить кредиторов не ставить крест на Челтенхемских скачках, убедить их, что семнадцатые состязания на «Золотой кубок короля Альфреда» могли бы подкрепить веру людей в пивоваренный завод и помочь увеличению объема продажи продукции, а это принесло бы заводу выручку, которая только и способна спасти положение.
Айвэн улыбнулся:
- Сам дьявол был бы рад иметь тебя союзником.
- Но я говорю лишь то, что есть на самом деле.
- Как бы я хотел, чтобы ты был моим сыном, - вдруг сказал он.
От этих слов я на некоторое время растерялся и не знал, что сказать Айвэну, а он, казалось, и сам удивился такому признанию, но в то же время не собирался от него отказываться. Наше молчание затянулось.
Первым нарушил его я, как бы на всякий случай сказав:
- Гольден-Мальт…
- Да. - Взгляд Айвэна остановился на моем лице и сделался острым. - Ты спрятал его?
- А вы хотели, чтобы я сделал это?
- Конечно, хотел. Я надеялся, что ты сумеешь, однако…
- Однако, - продолжил я за Айвэна, когда он замолк, - вы член Жокейского Клуба и не можете позволить себе быть нечестным, а кредиторы могут захотеть включить Гольден-Мальта в имущество несостоятельного должника и продать его. Я похитил его из конюшни Эмили, но ни одна даже опытная ищейка не найдет его, и если он должен исчезнуть больше, чем на неделю, я сумею перевести его в другое место.
- Где он сейчас?
- Вам лучше не знать этого, чтобы ненароком не проговориться.
- А кто знает о его местонахождении, кроме тебя?
- В настоящее время только Эмили. Если я переведу его в другое место, это будет для нее прикрытием. - Я выдержал небольшую паузу. - Есть ли у вас какое-нибудь доказательство, что Гольден-Мальт - ваша личная собственность? Документ о продаже?
- Нет. Я купил его за наличные, когда он был еще жеребенком. Надо было выручить друга, которому понадобились деньги. Он избежал уплаты подоходного налога. - Ах ты, какая досада!
- Кто знал, что ждет коня впереди, на пути длиною в шесть лет.
У самого локтя Айвэна зажужжал телефон. Айвэн жестом показал мне, чтобы я ответил вместо него.
- Алло! - сказал я и услышал в ответ голос Тобиаса Толлрайта!
- Это ты, Ал? - спросил Тобиас. - Это Тоб. Он был чем-то встревожен.
- Что случилось, Тоб?
- Мне позвонил один человек и сказал, что сэр Айвэн отменил твои полномочия доверенного лица.
- Что за человек?
- Некий Оливер Грантчестер. Адвокат. Он говорит, что ведет дела сэра Айвэна.
- Да, он и заверил все копии документа о моих полномочиях, - сказал я. - С ними что-то не в порядке?
- Он говорит, что они выданы тебе по недоразумению. По-видимому, Пэтси Бенчмарк убедила сэра Айвэна сказать так.
- Обожди, пока я поговорю с моим отчимом, - сказал я.
Положив телефонную трубку на стол, я объяснил Айвэну возникшую ситуацию. Он поднял трубку и сказал:
- Мистер Толлрайт, каково ваше мнение о деловых качествах моего пасынка?
Он улыбнулся, слушая, что отвечает ему Тобиас, а потом заявил:
- Я не отказываюсь ни от одного слова, под которым стоит моя подпись. - Выслушав Тобиаса, Айвэн продолжил. - Моя дочь дезинформировала мистера Грантчестера. Александр действует от моего имени по всем вопросам, и больше никому я таких прав не передавал. Ясно? - Он передал мне трубку, и я сказал Тобиасу:
- О'кей?
- Ну и ну! - ответил Тобиас. - Эта женщина опасна, Ал.
- М-м-м… Послушай, Тоб, ты знаешь каких-нибудь хороших, честных и умеющих хранить тайну сыщиков?
Он усмехнулся:
- Хороших, честных и умеющих хранить тайну? Постой… - Я услышал, как что-то зашелестело в трубке - наверное, листочки его записной книжки. - У тебя есть чем записать?
На столе лежал карандаш, но записной книжки у меня под рукой не оказалось. Я перевернул коробку с салфетками Айвэна и на ее дне записал имя и номер телефона фирмы в Рединге.
- Спасибо, Тоб.
- В любое время к твоим услугам, Ал. Положив трубку, я сказал Айвэну:
- Пэтси также распространяет слухи, что я украл кубок короля Альфреда.
- Но ты ведь сделал это, разве нет? - невозмутимо спросил меня Айвэн.