Я ощутил внутренний холодок и не без вкрадчивости в голосе спросил:
- Почему вы думаете, что кубок у меня? Айвэн взглянул на меня удивленно, но пока еще спокойно:
- Потому что я послал его тебе, вот почему. Ты умеешь надежно прятать вещи, так сказал мне Роберт. Вот я и послал тебе кубок, чтобы ты как следует спрятал его. Что за чертовщина, подумал я. О Боже. Нет, нельзя поминать всуе Господа!
- Как? - спросил я. - Разве вы послали его мне?
Только сейчас, кажется, Айвэн понял, что как ни хорош был его план, что-то в нем дало сбой. Он нахмурился, но все еще не проявлял особого беспокойства.
- Я дал кубок Роберту, чтобы он отдал его тебе. Вернее, я сказал ему, где найти его. Ты слушаешь меня? Не смотри на меня такими глазами. Я просил твоего дядю Роберта забрать этот злополучный кубок в Шотландию, чтобы ты мог надежно укрыть его. И не говори мне, что у тебя его нет.
- Хм, - сказал я и откашлялся. - Когда вы отправили кубок в Шотландию?
- Не помню. - Айвэн небрежно махнул рукой, так, словно эта деталь не имела для него никакого значения. - Спроси у Роберта. Если ты не получил кубка, значит, он у него.
Сдерживая дыхание, чтобы не выдать своего волнения, я сказал:
- Кто еще знает, что вы отправили кубок ко мне?
- Никто. В чем дело? Роберт отдаст кубок тебе, когда ты приедешь в Шотландию. А когда дела завода будут улажены, ты вернешь его мне, потому что кубок, как Гольден-Мальт, принадлежат мне, и я не хочу, чтобы его сочли принадлежащим заводу и продали за бесценок как имущество несостоятельного должника.
- А документ о приобретении у вас есть? - спросил я без всякой надежды на положительный ответ.
- Не будь смешон.
- Ладно, не буду. Значит, нет. Делая вид, что меня не так уж и беспокоит, что ответит Айвэн, я спросил его:
- А когда все это произошло? Когда вы просили дядю Роберта забрать кубок в Шотландию?
- Когда? Да, кажется, на прошлой неделе.
- На прошлой неделе… Значит, пока вы были еще в клинике?
- Разумеется, пока был в клинике. Подумай хорошенько, Александр, когда же еще? Я чувствовал себя скверно, наглотался всяких лекарств, и еще эти инъекции… Небо казалось мне с овчинку, как говорится. И тут Роберт пришел навестить меня, и вовремя, а то Тобиас Толлрайт уже до смерти надоел мне. И он, Роберт, разумеется, а не Толлрайт, сказал, что на следующий день уезжает в Шотландию на ежегодную охоту и рыбную ловлю, а также на игры, а я подумал, не спросить ли его насчет кубка, и спросил. Он согласился выполнить мою просьбу, но сказал, что ты лучше справишься с этим делом. Я только спросил его, вполне ли можно доверять тебе, а он ответил, что доверил бы тебе свою жизнь.
«Ух ты!» - подумал я. И сказал:
- Какой день был тогда, не помните?
- Точно не помню. Почему ты придаешь этому такое значение?
Болезнь причинила Айвэну немало боли и страдания - все так. Однако не его молотили по ребрам тяжелые кулачищи, не его боднули в лицо головой, и не он в полубеспамятстве летел вниз с горы, ударяясь о камни. Не у него потом трое суток ныло все тело, покрытое ссадинами и синяками, так что приходилось глотать таблетки доктора Роббистона, чтобы жизнь казалась сносной.
В ту пятницу утром я был уже почти в норме. Лишь прикасаться к некоторым местам не стоило, чтобы не причинять себе лишнюю боль."В следующий раз ты у нас завизжишь…" Устроившись поудобней на стуле, я продолжил разговор:
- Вы сказали Пэтси, что я присмотрю за кубком и позабочусь о его сохранности?
- Я хочу, чтобы вы с Пэтси лучше относились друг к другу, - сказал Айвэн, - но нашей семье не везет с детьми. У вас у обоих - и у тебя, и у Пэтси - упрямые характеры. Такой позор, что вы не можете стать друзьями.
- Да, жаль, - сказал я, и это была правда. Я не кривил душой. Мне в самом деле хотелось, чтобы у меня была сестра. - Жаль, что она сказала Десмонду Финчу, будто я украл кубок, а он поверил и везде трезвонит об этом.
- О, Десмонд, - дружелюбно-снисходительным тоном произнес Айвэн, - превосходный человек во многих отношениях. Таких добросовестных людей, как он, в наши дни нечасто встретишь. По крайней мере, все это трудное время я мог быть уверен, что производство и сбыт идут как положено.
- Да, - согласился я.
Прилив хорошего самочувствия, сопровождавший Айвэна в то утро, пошел на спад. Мы тихо сидели вдвоем, и время тянулось так медленно, что порой казалось, будто оно вот-вот остановится. Я спросил у Айвэна, не принести ли ему кофе, но он отказался.
Чуть позже, очнувшись от полудремы, Айвэн заговорил тихим голосом:
- Если бы ты знал, как заботилась обо мне Пэтси, когда я лежал в клинике! Она приходила каждый день. И все там, в клинике, говорили, какой я счастливый отец, что у меня такая любящая, заботливая и красивая дочь… Может быть, она входила и выходила, когда у меня был Роберт, и слышала наш разговор, но я не представляю себе, как ей пришло в голову, что ты украл кубок. Наверное, ты все-таки ошибаешься насчет этого.
- Не волнуйтесь, - сказал я. - Не стоит.