НОВЫЙ ГОД НА ПОДХОДЕ
Наиль с бабушкой навезли из коопторга всякой вкуснятины, разложили всё это по холодильникам и ящикам на балконе, и тут Наиль сказал:
— Мам, я на новый год приглашу девушку. Хочу вас познакомить.
— Да я уж поняла, — чинно ответила бабушка. — Как зовут-то хоть девушку?
— Даша.
— Ну, ладно. Даш у нас ещё не было.
Вечером поразила мама. Забежала с очередным цветочком, сунула его мне, чтоб я в банку поставила, и говорит:
— Мам, я погуляю немножко, не теряйте.
— С ребёнком бы позанималась, — проворчала бабушка.
— Ничего-ничего, ребёнок самодостаточен! — откликнулась я. — Иди мама. Не слушай их. Ты, главное, после гуляний попроси дядю Женю зайти, они бы с Наилем вдвоём мебель-то переставили, а то палас лежит, ждёт.
— Н-ну ладно, — согласилась мама.
И по её уходу мы с бабушкой развили бурную деятельность. Вытащили из комнаты всё, что только вытащилось. От кровати остался остов, из шифоньера даже полки и ящики вынули. Самое тяжёлое — сервант. Разгрузили, как смогли, но уж больно ДСП в нём тяжёлое, качественное, по старому ГОСТу, да и стёкла.
Я, правда, опасалась, что сейчас мы всё повытащим, а потом кто-нибудь да не придёт. Вот будет пассаж! Но неприятных сюрпризов не произошло. Наиль с Женей оба пришли к вечеру, познакомились (вечный ритуал рукопожатий!), всё переставили, ковёр нормально лёг, снова занесли мебель, мы быстренько загрузили обратно весь хлам, и в комнате стало куда уютнее. Вообще, конечно, дичайшая пересортица, и к шторам у меня есть некоторые претензии, но жить с этим можно, и вполне комфортно.
ТРИДЦАТЬ ПЕРВОЕ
В этом году (возможно, с лёгкой Наилькиной руки) дядь Рашид с тёть Валей предложили справлять новый год вместе. Веселее! Да и Ирка у них уже подросла. Распределили, кто что готовит, тридцать первого с утра мама убежала на работу, а бабушка взялась за готовку. Тётя Валя тоже с утра готовила, ей в этом отношении было проще — она ж швея-надомница. Это не значит, что она как портниха на дому шьёт и от налогов уклоняется. Наоборот. В их с дядь Рашидом спальне, прямо впритык к кровати, стояла огромадная промышленная швейная машинка. Гудел при работе этот агрегат так, что тёть Валя предпочитала отправлять детей гулять, когда шьёт. И раз в несколько дней к их подъезду приезжал москвич-каблучок, из которого курьер выгружал работу на следующий период. А сделанное забирал. Шила тётя Валя какую-то часть от летних ситцевых халатов. Рукава, однако же. Причём, по-моему, конкретно правые. Соответственно, работу за тридцать первое она вполне могла сделать заранее и освободить для себя день.
А мы с Таней и Иркой рисовали праздничную стенгазету. Сильно это модно было, стенгазеты рисовать. Таня загорелась, а я подумала: почему бы и не помочь, по-родственному?
Достали лист полуватмана, краски, фломастеры. Насочиняли всяких стихов, прямо на ходу. Смешных картинок понарисовали. Крупно написали «С НОВЫМ ГОДОМ!» Сверху буквы и рисунки полагалось обязательно украсить стриженным дождиком, приклеенным на силикатный клей. Некоторые экстремалы (типа моей матушки) использовали для этих же целей битые ёлочные игрушки. Выглядело вообще опупенно, но резало пальцы на раз-два, и мы не стали рисковать.
Время от времени бабушка отправляла нас за чем-нибудь (или с чем-нибудь) к тёте Вале. Обратно тоже частенько доставались поручения.
Часа в три раздался звонок, и в нашу квартиру в первый раз вошла загадочная Даша. Бабушка встретила её сдержанно, но доброжелательно. Даша разоблачилась из пуховых платков и пальто и оказалась невысокой, слегка полноватой сероглазой девушкой с шишкой волнистых каштановых волос. А ещё Даша предъявила к общему столу большой яблочный пирог и мясной рулет. М-м, рукодельница! Люблю такое.
Наиль провёл своей пассии краткую экскурсию по нашему жилищу, и она как-то быстро удалилась к бабушке на кухню и начала там помогать. Принято так было.
Товарищ Андропов, наш новый генсек, вождь и как там ещё положено его называть, так закрутил гайки, что тридцать первого все сидели на работе как пришитые, строго всё своё назначенное время, до последней минуточки, даже если людям, вот как учителям в школе, делать было особо нечего. В этом свете не совсем было понятно, для кого в четыре часа началась премьера фильма «Чародеи». Наверное, для Наиля, потому как он единственный его и смотрел.
В шесть с работы прибежала мама с таинственной коробкой, сразу развила бурную деятельность, вытащили они с Наилем стол на середину, раздвинули его во всю длину. Расстелила скатерть, наставила тарелок, из загадочной коробки извлекла и перемыла набор хрустальных фужеров, которым маму премировали в честь нового года — за стремление к повышению квалификации, за многочисленные методические публикации и за активное участие в жизни школы. Вах! С занесением в трудовую, между прочим, что награждена ценным подарком!
Для расстановки блюд было ещё сильно рано, и они с Наилем побежали к тёте Вале за досками. Всё расставили, доски накрыли покрывалами (чтоб мягче, и чтоб нарядные платья-костюмы не цеплять). И когда наступило всё это великолепие, они с Наилем и Дашей зачем-то все устремились к Вале с Рашидом. По идее, дядь Рашид тоже должен был уже с работы приехать.
К этому времени весь шкафчик на балконе был уставлен салатниками, обмотанными от птичек полотенцами.
— Баб, может хватит уже? — спросила я.
— Щас, компот ещё сварю — и всё.
— Ты бы полежала, пока никого нет. Иди к нам в комнату, на кровать ляг, отдохни, — предложила я, — а мы туда пойдём. Придём когда старый год уже провожать.
И мы побежали к Тане с Иркой. А там тётя Валя орешки в специальной орешнице стряпает! Залипательное, я вам скажу, это занятие, смотреть, как орешница печёт. А потом можно ещё по очереди в половинки печенюшных орехов варёную сгущёнку накладывать и сиропом склеивать.
Шумно было, весело. Напробовались мы этих орехов, хотя, само собой, все друг друга уговаривали, что «это на новый год».
Полдесятого тётя Валя поставила в духовку курицу (с нашей стороны бабушка нажарила котлет, для которых Наиль вчера крутил фарш на ручной мясорубке), и как только она допеклась, мы взяли каждый по блюду или кульку с едой и пошли уже праздновать.
В новые фужеры налили первое шампанское за проводы старого года.
Нам, детям, бабушка разлила компота в хрустальные кружечки, которые с прочей посудой тоже принесли от тёти Вали.
Стол получился богатый и красивый, и мы на память все около него сфотографировались — а потом как начали провожать! Сразу и салаты, и первое горячее, пока курица не остыла.
Полдвенадцатого настало время предъявить нашу стенгазету. Самодеятельная полиграфия была встречена одобрительно, все стихи с энтузиазмом зачитаны вслух. Потом, как полагается, поздравление советскому народу (по новому цветному телевизору!) — и снова шампанское. А потом, не успела бабушка горячую толчёнку с котлетами на стол поставить — звонок!
Все загомонили и повалили в коридорчик, который сделался совершенно тесным. А там — дед Мороз!
Какая интрига(!), учитывая, что дедушка почти двух метров ростом и носит валенки сорок восьмого размера…
— Здравствуйте! — специальным густым басом сказал дед Мороз. — А не здесь ли живёт хорошая девочка Оля?
— Конечно, здесь! — сказала я, протискиваясь сквозь родственников. — Только у девочки Оли сегодня в гостях девочка Таня и девочка Ира. Ты, дедушка Мороз, наверное, нас всех пришёл поздравить?
Дед Мороз мгновенно перестроился:
— А я-то думаю: почему я к ним в квартиру стучу, в окна заглядываю — а там никто не отзывается? А они здесь!
Ирка вытаращила глаза и спряталась за отца.
— Да вы проходите-ка в комнаты! — спохватилась бабушка, что на пороге-то стоим!
Дальше всё неизбежно развивалось по традиционному сценарию.
Мы рассказывали стихи.
Ирка боялась и тихонько пробормотала стишок при поддержке тёти Вали. Таня красиво и выразительно прочла «Мороз-воевода» Некрасова. А я, театрально размахивая руками, стишок Екатерины Александровой, который я храню в памяти специально для таких случаев:
Машет варежкой зима —
Чудо совершается:
Все деревья и дома
В шубы наряжаются!
Дед Мороз немного подождал:
— Всё?
— Думаю, достаточно!
— Ну, тогда получайте, дети, подарки! — он заглянул в вой новогодний мешок: — Это вот малышке Ирочке, — на белый свет появился пушистый медвежонок с клетчатым бантом*. — Это — Тане! — Тане достался набор карандашей. — А это вот — Оленьке!
*Какая удача,
что Ирка сегодня у нас в гостях!
Ну, куда бы мне этот медведь?
А ей понравился.
Альбом! Отличный альбом с почти акварельными листами, по тридцать семь копеек!
— Ай, спасибо, дедушка!
Он ещё пошуршал мешком:
— И вот вам от дедушки по конфетке. Ну, а я дальше пойду, дел сегодня множество!
Дед мороз ушёл, и я услышала, что бабушка моет что-то в кухне. Зашла к ней:
— Баб, оставь! Я потом всё помою.
— Да я вот бокальчик только. Я шампанско больше не буду, компота в кружечку себе налью. А то вдруг придёт кто…
Ну да, логично.
Пять минут ушло у товарища Жени, чтобы упаковать дедморозовский костюм в багажник жигулей, накинуть пальто и прийти к нам как будто в первый раз. Мама поглядывала на дверь. Ждала. Новый звонок вызвал ещё больший всплеск энтузиазма, Наиль приветствовал Евгения уже как старого знакомого, пошли представления, шампанское, все друг друга кормили, телевизор что-то радостное периодически пел.
— А пойдёмте на горку? — предложил вдруг Женя. — Там столько народу катается!
— Там на балконе от телевизора коробка лежит, — сказала бабушка, — возьмите-ка.
Это, понятное дело, чтоб садиться. А ещё у нас было три катальных подушки: моя, Иркина и Танина, они за своими быстренько домой сгоняли.
Ну и шикарно мы накатались! Увалялись в снегу все! Фейерверков по-прежнему в ходу не было, зато серпантинов и хлопушек множество, весь снег наверху горки засыпан был.
В три часа ночи вернулись домой, снова ели-пили, вспомнили про горячий чай, яблочный пирог и печёные сгущёночные орешки… Потом по телику «Танцы, танцы, танцы» начались, плавно перетёкшие в «Мелодии и ритмы эстрады» — ещё и танцевали.
Разбрелись часам к пяти. Мы сдвинули стол, и бабушка постелила Наилю в зале на полу. А Дашу, естественно, поместили в Наилькину комнату, на новые простыни. Потому как, вы понимаете — правила приличия же. До свадьбы — никак.
Ирку отец унёс на руках, в полнейшем отрубе, Таня мужественно переставляла ноги самостоятельно.
Женя ушёл пешком (выпивши же), оставил жигуль у нас под окнами.* Однако, успел передать маме отдельный подарок для меня, потому как утром под табуреткой (в смысле — под ёлкой, привязанной к табуретке) я нашла два сладких подарка. И акварельные краски «Нева», большой набор! Это, конечно, Наиль! Где, интересно, он умудрился его достать? И шикарно иллюстрированные «Сказки Пушкина». Это вообще замечательно, детские книги я люблю, и буду любить, даже когда бо́льшая часть книг станет электронной. Надо потихоньку библиотеку собирать.
*Ох, чувствую, у местных кумушек
появится повод для сплетен.
ПРОШЛОГОДНИЕ САЛАТЫ
Бабушка проснулась первая. Бабушки всегда рано просыпаются, даже если в пять легли. Следующие на очереди — дети. Я встала и поняла, что есть просто не могу. Налила себе чаю с молоком, села на диванчик в зале, взяла программку. Тэкс, «Остров сокровищ» мы уже, считай, просмотрели, да и хрен бы с ним, я все экранизации не очень люблю, кроме мультяшной, а она ещё не снята. А вот «Спящую красавицу» я бы посмотрела. Балет!
Я включила телевизор (убавила громкость, хотя Наилю, спавшему без задних ног, по-моему, было всё равно) и уселась, попивая чаёк. Спокойно посидеть мне дали минут сорок. Потом пришли Таня с Иркой (подозреваю, что родители, жаждущие поспать, тупо выперли их к бабушке).
— А ты чё смотришь? — спросила Ира.
— Балет. Садитесь. Запоминай, Таня. Чайковский, балет «Спящая красавица». Спросит учительница, что вам на каникулах понравилось — продемонстрируешь свою эрудицию.
— А что такое урудиция? — спросила Ирка.
— Эрудиция, — поправила Таня. — Это значит, ты умная.
Они пристроились рядом со мной и минуты три смотрели.
— А когда они будут разговаривать? — спросила Ира.
— Никогда. Это же балет, только музыка и танцы, — объяснила я.
Она обдумала этот постулат.
— А чё дядьки одетые, а эти тёти без штанов?
— Положено так, — важно сказала Таня.
— А им не холодно?
— Нет, это же театр.
— А у них трусы видно, — осудила балерин Ирка. — Некрасиво.
Эта реплика повисла в воздухе. Но долго Ирка молчать не могла:
— А чё она побежала?
— Видишь, с дяденьками танцует, — выступила капитаном Очевидность Таня.
— А те чё сидят?
— Им, значит, не положено.
— Все бы вместе танцевали, — рассудительно сказала Ира, — а то сидят, как будто им пары не хватило.
Скрипнула дверь, и вышла заспанная мама в халате, остановилась посмотреть, что это мы тут обсуждаем.
— А танец маленьких лебедей когда будет? — блеснула Ирка познаниями в балете.
Таня посмотрела на меня.
— Сегодня не будет, — слегка разочаровала Ирку я. — Это другая сказка.
Вышла одинокая балерина и начала вскидывать ножки и поворачиваться.
— Я тоже так могу! — заявила Ирка и начала показывать, как она может.
— А по другому каналу что? — спросила мама, и я поняла, что спокойно досмотреть мне не дадут.
— «От всей души» идёт.
«От всей души» была программой поисковой, таким советским аналогом «Жди меня» и «Ищу тебя», многим нравилось.
— Понятно, — мама побрела в ванную и через какое-то время появилась куда более жизнеспособная.
Следом за мамой встала Даша, потом Наиль, всё как-то задвигалось, приехали Саша с Ниной, Клара с Валентином, тёть Заря с дядей Дизелем, бабушка отправила Таню за родителями. Снова стало шумно, весело, музыку на проигрывателе завели. Все снова уселись за стол. Конечно, столько еды осталось! Все холодильники забиты салатами, котлеты и картошка с балкона перекочевали в духовку разогреваться. На столе вместо шампанского стояли уже «Столичная» и вино для женщин, а вместо вчерашних бокалов достали наши хрустальные рюмочки.
Потом мужики пошли курить в подъезд, а вернулись с Женей — увидели в окно, что он пришёл за машиной, и позвали его к нам. Пошли новые представления, расшаркивания и рукопожатия…
Хорошо было. Люди успевали погулять как следует в короткие выходные. Но оказалось, что кое-кому на работу уже сегодня: Женя на этот раз выпивать отказывался, потому что через три часа на смену.
Кое-кто завёл нудные и ненавидимые мной уговоры, мол «да что такого, полрюмочки за знакомство» и «за три часа всё выветрится». Вот что за манера у отдельных граждан, не понимаю я? Не может человек — нет, пристали. А бывает, что и просто не хочет. Не имеет права, что ли, не хотеть? Я без палева налила полрюмки воды и подсунула Жене под руку:
— Это безопасно.
Он посмотрел на меня внимательно. «Вода», — сказала я одними губами, и он понял. Встал:
— Ну, если только полрюмочки. За знакомство! — выпил артистично, закусил, как положено, и тогда от него отстали.
Но бабушка сердито поджала губы. И когда настало время разъезжаться, и все кроме нас с ней пошли провожать уезжающих на остановку, она сказала:
— Я думала сурьёзный человек, ответственный. А он! На машине ехать — он водку пьёт!
— Да не пил он, — успокоила её я.
— Как же не пил?! За знакомство-то чуть не целую маханул!
— Да это вода была. Я ему из крана налила. Мы подговорились, — я скромно сложила ручки на коленях.
Вот тут бабушка начала хохотать.
— А что? — пожала плечами я. — Человеку на работу, а они наседают.
В этом году второе число удачно выпало на воскресенье, и мы, практически тем же составом, назавтра гуляли у тёть Нины с дядь Сашей. И даже Женя, успевший, как он сам сказал, поспать часа четыре после ночной смены. На этот раз он был без машины, выпивал, хотя и умеренно, и никаких подозрительных взглядов не вызывал.
Ну, что — можно сказать, что и Женя, и Даша были в целом одобрены роднёй, потому что в эти новогодние праздники за общими застольями встречались практически все мамины братья-сёстры со своими половинами, кроме Рината, который уехал на Украину знакомиться с роднёй своей новой (третьей, кажется?) жены, да там как-то и подзастрял.