- Ты просто долго не видела меня,
- Все могло быть совсем иначе.
- То, что было, никуда не денешь. - Постараемся забыть.
- Фрида была у тебя?.
- Приходила вместе с Кулдаром. Прелестный ребенок. Чего он только не знает.
- Они его испортят. Относятся как к чудо-ребенку,
- Кулдар все время говорит о тебе. Он очень к тебе привязан.
- Он - парень, а парней тянет к мужчинам, у Лем-бита нет для него времени, вот Кулдару и приходится мириться со мной.
- Фрида - чудесная женщина, хорошо, что у тебя хоть дома все в порядке. Я просто удивилась: Фрида, кажется, довольна и Сирье. Редко, когда свекрови нравятся невестки.
- Я ни на что не жалуюсь.
- Ты за последние годы здорово постарел,
- Дальние рейсы измотали меня. Иногда случалось, что по нескольку месяцев не удавалось как следует вы-спаться.
- Тебе и там было нелегко.
- Там... - Эдуард махнул рукой. - Спасибо, что пришла. Тяжелее всего для меня было твое... отлучение.
Последних слов Эдуарда почти не было слышно.
- Нам, Тынупяртам, трудно жить, мы все помним, легко не прощаем, даже друг другу.
Какое-то время они не произнесли ни слова.
- Скоро разрешат вставать, - сказал затем Эдуард. - Мне уже стали ноги массировать.
Яак закончил обследовать и Андреаса.
- Знаете, мужики, - выпрямившись, полугрустно-полушутливо, сказал Яак, - не нравитесь вы мне. То есть ваши насосы не нравятся.
- Тебе все черти мерещатся, - сказал Эдуард.
- Я могу ошибиться, - спокойно сказал Яак, - но этот аппарат не ошибается. Давление у тебя несколько высоковато, дорогой свояк. Не думаю, чтобы оно подскочило настолько от испуга, что Андреас упал. - Яак повернулся к Андреасу и предупредил:- Второй раз не советую тебе вываливаться. И твое давление и сердечные тоны оставляют желать лучшего.
- Яак, помилуй нас и насосы наши, - попытался Андреас обернуть все в шутку.
- Даже у меня зашлось сердце, когда мы вошли и я увидела Андреаса на полу. Эдуард мог действительно испугаться, ты сам говоришь, что от волнения поднимается давление, - сказала Каарин.
- Я должен поговорить с Рэнтселем, - стоял на своем Яак Ноотма. Между прочим, вам повезло, Рэнт-сель только с виду старомоден, на самом деле он в курсе всех новейших методов лечения. К тому же прирожденный врач, с редко встречающейся интуицией диагностики. Можете ему во всем доверяться.
- И у тебя бы давление скакнуло делений на двадцать, если бы ты вдруг свалился с кровати, - сказал Андреас.
- С чего это таким беспокойным стал? - спросил Яак. - Когда я слушал тебя дней десять назад, сердце твое мне больше нравилось.
- Тебе не нравится мое сердце, - сказал Андреас. - Я и сам себе не во всем нравлюсь. Но что делать, приходится мириться с тем, что есть. - Затем повернулся к Каарин и попросил: - Если у тебя есть хоть какое-нибудь влияние на мужа, то потребуй, чтобы к нам был поснисходительней.
- Как врач он меня не слушается, - так же шутливо пожаловалась Каарин. Эдуарду это не понравилось.
- Ты позволила ему отбиться от рук, - засмеялся Андреас.
- Вы упрямцы, я бы не хотел быть вашим лечащим врачом, - снова полусерьезно-полушутя сказал Яак.
- Рэнтсель что, жаловался на нас? - спросил Эдуард.
- Рэнтсель твоего склада человек, жаловаться и плакаться он не станет, - ответил Яак.
- Не забудь, о чем ты хотел спросить у них, - напомнила Каарин.
- Очень хорошо, что вспомнила, а то совсем заговорился. Между прочим, я тоже несколько старомоден, руководствуясь принципом; лучше остеречься, чем сожалеть. Теперь о деле, которое меня заботит. Мне нужен ваш совет. Вы оба знатоки автомобиля, поэтому скажите, что мне делать. Что лучше: купить новенький "Москвич" или же "Волгу", которая прошла семьдесят тысяч километров?
- Я бы взял "Волгу", но тебе советую нового "Москвича", - сказал Эдуард. - "Волга" - машина мощная, семьдесят тысяч километров не развалят ее, хотя кое над чем придется подумать. С новым "Москвичом" забот меньше. Я не очень представляю тебя лезущим под машину, с гаечным ключом в руках.
- Эдуард прав, - согласился Андреас. - Даже я предпочел бы новую машину, что же говорить о тебе, человеке, который впервые берет в руки баранку.
- Он еще и прав-то не получил, да и сдаст ли вообще экзамены. Жилки механика и в помине нет, пробки перегорят - сама заменяю, - поддразнивала Каарин мужа.
Хотя разговор стал общим, хотя и Эдуард и Андреас повели речь о достоинствах и недостатках тех или других автомобилей, хотя их беседа протекала свободно и легко, Яак понял, что его бывшие товарищи по школе и детским играм находятся под каким-то внутренним напряжением. Прежде всего на это, указывали уже их пульсы., которые были учащенными, как после большого усилия или возбуждения. От него не ускользнуло и то, что Андреас и Эдуард избегают встречаться взглядами. Хотя кровь и прилила к лицу Эдуарда, оно все же оставалось напряженным, он словно был весь настороже, будто был готов к чему-то. И давление было слишком высоким. Обычно после инфаркта давление на некоторое время снижается. Даже и у тех больных, у которых инфаркт возник на почве повышенного кровяного давления и артериосклероза, как, например, у Эдуарда. Учащенный пульс и повышенное давление у Андреаса можно объяснить падением и испугом, только падение Андреаса не могло подействовать столь сильно на Эдуарда. Свояк показался Яаку выбитым из колеи, и Андреас был возбужден явно больше, чем от падения, даже неожиданного, и все же он не настолько выведен из равновесия. Падение Андреаса показалось Яаку невероятным. Если бы он еще во сне вывалился, а то ведь бодрствовал, как заверял молодой человек с койки напротив, Андреас и Эдуард разговаривали. Из этих кроватей с продавленными сетками даже во сне трудно вывалиться, а представить, что это случилось с больным, который бодрствовал, почти невозможно. Ну, а если ссорились? Тогда их нужно поместить в разные палаты, больше всего им сейчас противопоказано напрасное волнение, которое сопутствует даже пустяковой словесной дуэли.
Яак Ноотма знал, что Андреас и Эдуард не ладят. Андреас как-то заявил, что он больше знать не желает Тынупярта, несмотря на то что они когда-то были свойскими ребятами. Яак давно понял, что для Андреаса политика имеет очень важное значение. Для многих она остается как бы стоящим вне их явлением, такие люди могут спорить порой на какие-нибудь политические темы, но больше так, от нечего делать. В глубине души политические проблемы их глубоко не трогают. Андреас же относится к политике как к неотъемлемой части своей личной жизни. Он сам признавался, что принимает дела мира так, будто его одолевает еще переломной поры мировая скорбь, что личные горести и невзгоды не западают в его сердце так, как беды и судороги огромного мира. Порой даже возникает сомнение, уж не встает ли политика между ним и жизнью, почему не может он воспринимать события и людей просто, то есть безотносительно к политике. Он не переносит людей, которые говорят о социализме только на службе, а возвращаясь домой, оставляют великие идеи в тиши рабочего кабинета дожидаться следующего дня. Коммунизм должен быть содержанием жизни говорящего о коммунизме человека, а не казенным разговором. К сожалению, иногда бывает наоборот, люди это понимают и пропускают мимо ушей служебные речи. Тот раз Андреас говорил еще о том, что в его жизни общественные проблемы доминируют над всем другим, видимо, потому, что жизнь рано поставила его в такое положение, когда он вынужден был в открытой борьбе защищать свои политические убеждения. Поэтому-то политика для него не служебное дело, размышление на досуге, не времяпрепровождение, а определяющее начало всей жизни.
Эдуард более скрытный, но и он привержен политике. Эдуард называл Андреаса человеком, который изменил интересам эстонского народа, и заявил, что он по Андреасу не скорбит. Это было весной сорок третьего года, когда Эдуард принес Каарин весть о смерти Анд-реаса. Явно, что Эдуард и Андреас по-прежнему не выносят друг Друга. В тот вечер Яак и Каарин много говорили об Эдуарде и Андреасе. Каарин тоже показалось, что ее брат и Андреас были какие-то странные.
- Оба говорили со мной хорошо. Андреас пошучивал и поддразнивал, как и раньше, когда-то. Сожалел, что напрасно обвинял нас, - сказала Каарин и тут же встревожилась: - Я видела в кровати Андреаса большой резиновый круг. Что это значит?
Яак засмеялся:
- Жена врача, и даже этого не знаешь. Больным, которые долго лежат, подкладывают резиновый круг.
Каарин притворилась обиженной:
- Разве я показалась тебе глупой? - Еще бы.
- Представь себе, Андреас думал, что виноват в моих преждевременных родах. Он хороший человек: мы поступили с ним подло.
- У тебя нет причин в чем-нибудь упрекать себя, - не согласился с женой Яак. - Ты верила, что он погиб. У тебя не было основания сомневаться в. словах брата. Не истязай себя. Я куда больше виноват, чем ты.
Каарин грустно усмехнулась: