Зинаида Григорьевна Дулебова сказала:
- Надо полагать, что это выдумка нашего химика, господина Триродова.
- Конечно, - поддакнула подобострастная сухая девица, учительница немецкого языка.
Зинаида Григорьевна повернулась к Потериной, чтобы оказать особую любезность хозяйке своим разговором, и спросила ее с насмешливою улыбкою:
-- Как вам нравится наш пресловутый декадент?
Учительница попыталась понять. На ее тупом, плоском лице появилось выражение испуга. Она робко спросила:
- Это кто же, Зинаида Григорьевна?
- Кто же, как не господин Триродов! - злобно ответила Дулебова.
Злость была по адресу Триродова, но Потерина все же струхнула.
-- Ах, да, Триродов, как же, как же, - суетливо и растерянно повторяла она, и уже не знала, что сказать.
Дулебова язвительно говорила:
- Вот уж, кажется, не скоро рассмеется. Вполне в вашем вкусе.
Потерина покраснела и воскликнула:
-- В моем вкусе! Ой, что вы, Зинаида Григорьевна! Вот-то уж, по пословице, царского слугу согнуло в дугу.
Жена учителя Кроликова сказала:
- Да, он всегда смотрит исподлобья, и ни с кем не разговаривает. Но он очень добрый человек.
Дулебова метнула на нее злой взор. Кроликова помертвела от страха, и догадалась, что надо было сказать не то. Поправилась:
-- Добрый человек на словах.
Дулебова улыбнулась ей благосклонно.
Жербенев говорил Дулебовой:
- А знаете, что я вам скажу? Я-таки повидал людей на своем веку, скажу не хвастаясь. И по-моему, это очень плохая примета, что он исподлобья глядит.
- Конечно, - согласилась Потерина. - Вот уж истинная правда!
Жербенев говорил:
- Пусть человек смотрит мне прямо в лицо. А эти, - в тихом омуте...
Полковник не договорил. Дулебова сказала:
- Откровенно скажу, не люблю я этого вашего поэта. Не могу я его понять. Какой-то он странный. Что-нибудь есть за ним скверное.
- Все у него подозрительное, - сказал Жербенев с видом человека, знающего многое.
Говорили, что у Триродова и у других ведется сбор денег на восстание. При этом выразительно поглядывали на учителя Воронка. Злые речи о Триродове полились рекою. Говорили, что в доме Триродова притаилась подпольная типография и что там работали не только учительницы, но даже и воспитанники Триродова. Дамы с ужасом восклицали:
- Малыши-то такие!
- Да, вот вам и малыши!
-- Нынче нет детей.
Воронок сказал:
- Вот, говорят, при полиции девятилетний сидит.
-- Бунтовщик, - свирепо сказал вице-губернатор.
Потерин сказал:
- Да, я вот еще слышал, что один тринадцатилетний мальчишка арестован. Такой маленький поганец, а он бунтует, шалыган!
Вице-губернатор сказал угрюмо:
-- Этот с дедом в Сибирь идет.
Воронок весь покраснел, и спросил:
- За что же это?
-- Смеялся, - угрюмо буркнул вице-губернатор.
Дулебов поспешно и громко спросил Потерина:
-- А уж у вас, надеюсь, бунтовщиков нет?
Потерин говорил:
- Нет, сохранил Бог, ничего такого. А только, надо правду сказать, уж очень распущенные нонче дети/
Дулебов с покровительственною ласковостью опять сказал ему:
-- А уж у вас хорошее училище. Порядок образцовый.
Потерин расцвел. Расхвастался:
- Да уж я умею подтянуть. Держу их строго.