— Уметь надо, я говорю. И без воровства умные люди крепко живут. Голову надо иметь на плечах.
Павел махнул рукой. И замолчал.
Прошли лесок. Остановились еще закурить. — Половинку прошли, — сказал довольный Павел и похлопал себя руками по бокам. — Счас там пельмешки заворачивают!.. Водочка в сенцах стоит, зараза. С морозца-то так оно это дело пойдет! Люблю празднички, грешная душа.
— А чего ты без жены в гости поехал? — спросил Федор, глядя на снабженца спокойно и презрительно.
Тот нехорошо прищурился, окинул громадного Федора оценивающим взглядом, сказал резко:
— А твое-то какое дело? — Он, видно, стал догадываться, куда клонит Федор. — Что тебе до моей жены?
Федор и Павел удивленно посмотрели на своего попутчика: как-то он очень уж просто и глупо разозлился. Павел качнул головой.
— Не глянется.
— Мне до твоей жены нету, конечно, дела, — вяло согласился Федор. — Интересно просто.
Пошли дальше.
Прошли еще километра три-четыре, прошли лог, свернули вправо.
Стало быстро темнеть. И вместе с темнотой неожиданно потеплело. Небо заволоклось низкими тучами. Подозрительно тихо сделалось.
— Чувствуете, товарищи? — встревоженно сказал снабженец.
— Чувствуем! — насмешливо откликнулся Павел; они с Федором шли впереди.
Еще прошли немного.
Федор остановился, выплюнул на снег окурок, спокойно, ни к кому не обращаясь, сказал:
— Счас дунет.
— Твою мать-то, — заругался снабженец и оглянулся кругом — было совсем темно. И все та же зловещая давила тишина.
— Успеем, — сказал Павел. — Поднажмем малость.
Федор двинулся вперед. За ним — Павел и снабженец.
— А если не успеем? — спросил снабженец. — А?
— Отстань, ну тя! — обозлился Павел. — Трухнул уже?
Пошел снег. Поначалу сыпал сухой и мелкий, потом повалил густо, хлопьями. Все пространство от земли до неба наполнилось тихим шорохом.
Так продолжалось недолго. Стал дергать нехолодный ветер, и с каждым разом порывы его крепчали.
Через десять минут вверху загудело.
— Так, — сказал снабженец, останавливаясь. Но оба его спутника молча продолжали идти вперед. Снабженец догнал их.
Ветер сперва кружил: то в спину толкал, то с боков. Потом наладился встречный — в лоб. В ушах засвистело, в лицо полетели тысячи маленьких холодных пуль.
Дорогу перемело; ноги то и дело вязли в сугробе. Павел раза три отбегал в сторону, пропадая во тьме. Появлялся и кричал бодро:
— Верно идем!
А идти становилось все труднее. Ветер ревел, бил людей холодными мокрыми ладонями, пытался свалить с ног. Вверху нечто безобразно огромное, сорвавшееся с цепей, бесновалось, рыдало, выло…
Снабженец путался в длинной дохе, падал. Один раз упал и потерял рукавицу.
— Э-э! — заорал он, ползая в снегу — Подождите!
К нему подошел Федор. Долго вместе искали рукавицу. Нашли. Федор помог снабженцу подняться.
Павел топтался на снегу кругами — хотел понять: на дороге они или сбились.
— Где же пасека-то твоя?! — не скрывая раздражения, крикнул снабженец.
— Будет и пасека! Все будет… — ответил Павел. — Терпение! — Он надолго пропал в темноте.
Федор и снабженец стояли рядом, спинами к ветру.
— Трепач он, — сказал снабженец.
Федор повернул к нему голову.
— Я говорю, сбился он! — повторил снабженец.
Федор промолчал. Он знал это.
Неожиданно рядом появился Павел.
— Так, братики!.. — Он коротко и невесело хохотнул. — Маленько того… заблудились!
— Как? — спросил снабженец.
— Но я направление примерно знаю. Надо идти.
— Как заблудились?! — опять спросил снабженец.
— «Как! Как!» — озверел Павел. — Пасека должна быть, а ее нету, вот как! Заладил, блохастый!
— Ты что, смеешься, что ли?
— Пошли! — скомандовал Павел. — Главное, идти, не стоять. Я направление знаю: на ветер надо идти.