Я с радостью приняла приглашение. Дом был небольшим, состоящим из одной комнаты внизу и мансарды. Как и в виденных ранее деревенских домах, в нем были грубо сколоченный деревянный трехногий стол, подпертый для устойчивости толстой частью ветки, стул, одна табуретка и старый деревянный сундук — украшение всего дома. Было видно, что его изготовил мастер, так как на крышке красовался изящный резной узор.
— Какой красивый сундук, — восхитилась я, внимательно рассматривая резьбу.
— Да, это мой муж сделал, — гордо заявила хозяйка, и глаза ее потеплели.
— У него золотые руки, — не удержалась я от похвалы.
— Были, пока не одолел недуг. Сейчас, к сожалению, он не работает.
— А на что вы живете? — спохватившись, я добавила, — извините, за столь нетактичный вопрос. Я заметила дыру в крыше.
— Ничего, милая, это не секрет. У нас рядом лес, когда есть возможность заплатить налог, я иду туда, собираю орехи, разные травы, а муж всё это продает в городе. А в зимнее время вяжу на продажу.
— Налог? А что за налог? — не поняла я.
— Лес принадлежит графу. Если мы хотим пользоваться его дарами: дровами там запастись или ягоды, к примеру, собрать, мы платим ему налог. Таков закон.
— Даже старики? — опешила я.
— А как же? Пока живы — должны платить. Но, признаюсь, старикам трудно выживать.
Я замолчала, обдумывая сказанное, пока хозяйка заваривала какие-то травы. “Наверно у Иргиуса тоже управляющий, вот он и назначил налог, а граф и слыхом о нем не слыхивал”, — решила я.
Проведя еще какое-то время в гостях, вернулась в поместье. Мне не терпелось поговорить с дедом, и “просветить” относительно столь немыслимых дел, творящихся за его спиной. Решив не тратить время на переодевание, спросила у первого попавшегося слуги, где хозяин дома, и поспешила в указанном направлении. Постучав и получив разрешение войти, с пылающими щеками перешагнула порог. Бабуля сидела подле деда, и что-то мурлыкала ему на ухо.
— Кхе-кхе, — откашлялась я, привлекая к себе внимание.
— Ника, что за вид? — взглянув на меня, тут же спросила бабушка, широко распахивая глаза. — Да за тобой как будто волки гнались.
— На улице очень жарко, — ответила я, смущенно касаясь щеки. — А я только что вернулась из деревни.
— Что у тебя за нездоровая любовь к деревне проснулась? — поджимая губы, спросила бабуля. Я ее замечание пропустила мимо ушей, не желая провоцировать конфликт.
— Вы знали, что старики в деревне вынуждены платить налог за посещение леса? — обратилась я прямиком к деду.
— Конечно. Это мое распоряжение.
— Как? — растерялась я, не понимая, как ему в голову могло прийти подобное. Он ведь и сам был не молод, должен понимать какого другим.
— Ника, я попрошу тебя не влазить в мои дела.
Мужчина поднялся с дивана, и подошел ко мне. Взглянув в его глаза, замерла как лягушка перед ужом. Его взгляд гипнотизировал, глубоко проникал, испепеляя мою волю и разум. Это длилось не более пары секунд, но покинула я комнату совсем другим человеком.
Не помню, как прошла к себе, закрыла дверь и упала на кровать. Бессмысленным взглядом уставилась в потолок, пытаясь осознать произошедшее. Сила и мощь деда поразили, а ведь я была уверена, что он только немного проявил их в отношении меня. Куда я попала? Как выжить в мире, наполненном такой сокрушительной магией, когда у самой ее нет даже чтоб защитить себя? Впервые, со времени возвращения из столицы, я ощутила весь ужас, от понимания, что не только ни вернусь домой, но и никогда не найду себя в этом мире. Все эти мысли накрыли как волна цунами, и под их тяжестью, задыхаясь, дрожа, скрутилась калачиком на постели, страшась за будущее. В этот вечер я не вышла к ужину, переживая сильное эмоциональное потрясение. Бабушка даже не заметила этого.
Утро принесло небольшое расслабление. Страхи отступили на задний план, хотя по-прежнему видела перед собой беспощадные глаза Иргиуса. И тут я впервые подумала о том, что, в сущности, не знаю кто он. Граф, владелец земель, богатый, влиятельный, хорошо выглядящий, для своих лет, мужчина. Волшебник? Колдун? Маг? Злодей? Или человек, желающий оградить себя и тех, кого любит от непривычного влияния? Этого я не знала. Как и не знала, как мне теперь самой жить дальше.
За завтраком дед сообщил, между делом, что идут переговоры о перемирии двух королевств, враждующих друг с другом последние годы. Я отметила это мимоходом, как информацию о погоде. Какое мне дело, что творится в верхах, когда я не знаю, что делать со своей жизнью? А вот бабулю, судя по всему, это очень заинтересовало, так как она тут же спросила:
— Ты узнал об этом в столице?
— Да, сам король со мной поделился, — понизив голос, многозначительно сообщил он.
Я водила ложкой по тарелке, так как аппетита у меня совсем не было. Извинившись, вышла из-за стола и отправилась в комнату. Что-то внутри меня надломилось, и я впервые в жизни опустила руки, не зная, чем заняться. Это было так непохоже на меня, словно глаза Иргиуса отобрали все силы, данные от рождения. Я буквально превратилась в тень от себя. Не в прямом смысле. Мое тело никуда не исчезло, но внутри была зияющая пустота.
Войдя в комнату, впервые подумала о сумке, с которой попала в мир трех королевств. Пока работала в пабе — времени ни на что не хватало, ни на жалость к себе, ни на перебирание Земных вещей. А может, я просто боялась мыслей и воспоминаний? Так или иначе, но именно сейчас я достала из новенького чемодана, подаренного дедушкой, сумку со всем содержимым. Вытащила разряженный смартфон, наушники, зеркальце, кошелек с мелочью, пластиковую бутылку с водой, ручки, книги и тетради, исписанные мелким неизящным почерком, который совсем не ожидаешь от девушки. Все такое родное и далекое одновременно. Мне эти вещи давно уже не были нужны, не в этом мире, но я так и не смогла их выбросить. Избавиться от них — это окончательно, навсегда распрощаться с моей прошлой жизнью, такой любимой и дорогой. А к этому я не была готова.
Перебирая все эти близкие, любимые вещи, я наконец позволила слезам омыть свое израненное сердце. Зачем я здесь? Кому я тут нужна? В чем смысл моего дальнейшего существования? Ответов не было.
***
Август не заставил себя ждать. Он начался с ужасной непогоды, редкой в это время года. Моя жизнь к этому моменту не сильно изменилась. Бессмысленные посещения магазинов, от которых бабушка была в восторге, визиты к местным кумушкам, сплетничающим ничуть не меньше, чем на Земле и бесцельное времяпрепровождение в комнате, где я пряталась от восторгов бабули — вот и все, чем теперь были наполнены мои дни.
В один из одинаковых, ничем не примечательных дней, в комнату, где я лежала на кровати уставившись в потолок, ворвалась бабушка. Вид у нее был довольно непривычный, я бы даже сказала сосредоточенно-серьезный.
— Ника, сколько это может продолжаться? — уперев руки в бока, спросила она.
— О чем это ты? — тихо уточнила я, не желая даже оторваться от мягкого ложа, чтоб поприветствовать ее.
— Сколько можно лежать в комнате? Так можно и заболеть. Встала бы, занялась чем-нибудь…
— Чем? — вяло поинтересовалась я. — В деревню мне нельзя, в поместье заняться нечем. Из всех развлечений, предложенных тобой, тут есть только магазины, которые я уже видеть не могу, да чаепития у соседок не отличающихся ни умом, ни сообразительностью, как сказала бы птица Говорун. Их интересы — перемывание косточек всем живым и мертвым.
— Ну, может, они и не столь образованны, как ты, моя дорогая, но они во всяком случае не лежат с утра до вечера на кровати. Не-е-ет, внучка, так дело не пойдет. — твердо сказала бабуля. — Ты пойдешь учиться.
— Учиться? Я? — я даже села, изумленно глядя на пожилую родственницу. — Так я и училась раньше на Земле, только тут мои знания никому не нужны! — в сердцах воскликнула я.
— Это ничего. Научишься необходимой в этом мире специальности. Учиться никогда не поздно.
Бабушка вышла, а я призадумалась. Ведь это был мой шанс для выживания в этом мире. Неужели упущу эту возможность? Да ни за что! Впервые со времени своего столичного разочарования я ощутила такой сильный подъем, будто и не было того самого разочарования, и взгляд деда мне всего лишь померещился. Ну может не померещился, но во всяком случае не имел того воздействия, которое я вообразила.
Если уж быть до конца честной, то я сама была повинна в своей опустошенности. Вместо того, чтоб опустить руки, после неудачи в столице, мне всего-то нужно было начать мыслить в ином направлении. Как минимум узнать больше о новом мире, а не воображать себя всезнайкой, только пообщавшись с деревенскими. А взгляд деда… Он и правда был необычным — не опасным, опустошающим, каким мне показался вначале, а всего лишь предупреждающим, чтоб я не лезла туда, куда не просят. Вот так просто все оказалось.
Сейчас, готовая к новым приключениям, вновь ожила, наполнилась своим привычным оптимизмом. Долго не раздумывая, полезла за чемоданом и, не особо задумываясь, что мне может понадобиться, закидывала в него все, чем одарил меня богатый дед. Я еду учиться!