— Чего?! — ошеломленно спросила я, чувствуя, как даже в сидячем положении почва уходит из-под ног.
— Говорю замуж ты выходишь, — повторила бабушка, недовольная моей несообразительностью.
Я часто заморгала, надеясь, что мир перестанет кружиться. Мозг напрочь отказывался осознавать сказанное бабушкой. Во всяком случае сразу. Через время мысли, наряду с предметами в комнате, быстро завертелись в голове, объясняя череду предшествующих событий.
— Так мое обучение было только для того, чтоб повыгоднее выдать замуж? — чеканя каждое слово спросила я.
Не дожидаясь ответа, резко встала с дивана в гостиной, где мы в этот момент находились, и подошла к двери. Рука потянулась к ручке, когда недоуменный возглас бабушки достиг моих ушей:
— Ника?!
— Не бывать этому, — прошипела я, покидая комнату.
Войдя в спальню, стала нервно вышагивать по периметру ковра. Я думала бабушка желает мне счастья, вот и отправила учиться, а она и тут не изменила себе — сделала все, чтоб остаться в выигрыше. Четыре года моего обучения от нее не было ни слуху ни духу, а сейчас она вообразила, что имеет право решать мою судьбу?
Внезапно я остановилась, подошла к кровати и села. “А, может, ну ее, эту трудную жизнь? Выйду замуж, буду порхать мотыльком как бабушка. — но от этой мысли мне совсем стало не радостно, скорее наоборот. — А как же мои огурчики? Помидорчики? А вдруг муж окажется чудищем огородным?” Я усмехнулась, прекрасно понимая, что брак, предложенный бабушкой, не для меня. Где-то в глубине души я верила в любовь, желала романтики, ухаживаний, трепета… Брак же по расчету навсегда перечеркнет девичьи мечты о волшебной любви.
Но не только это делало подобный брак невозможным. Позволить бабушке выдать меня замуж сейчас значило навсегда потерять свободу, и в дальнейшем от ее контроля уже никогда не избавиться.
— Нет, не бывать этому! — громко сказала я самой себе.
“Пора брать жизнь в свои руки, как я и собиралась сделать с самого начала, попав в этот мир. Вот только куда мне идти?” Тут улыбка озарила мое лицо, убирая с него морщинки озабоченности. На самом деле я прекрасно знала куда отправлюсь — туда, где меня приняли такой, какая есть и не навязывали своей воли.
Действовать стоило быстро, пока бабушка с Иргиусом не устроили мне западню. Быстро вскочив, я заметалась по комнате, доставая вещи. Опасаясь погони, понимала, что воспользоваться каретой не удастся. Будет хорошо, если кто подбросит немного, но лучше не рассчитывать на это. Пронести много вещей далеко — непосильная задача, значит подойти к делу стоит разумно.
Взглянув на чемоданы, поняла, что они сейчас бесполезны. “Что же делать?” — вопил разум, в поисках ответа. Он пришел довольно быстро. “Моя Земная сумка! Как я могла про нее забыть? Если уж туда куча учебников вмещалась, то одежда и подавно влезет, если правильно упаковать”.
Достав из чемодана сумку, быстро высыпала содержимое на кровать. Только раз я с нежностью погладила эти вещи и тут же взяла себя в руки. Пришло время жить своей жизнью. А прошлое? Оно навсегда останется в потаенном уголке моего сердца, памяти, но я больше не позволю ему влиять на моё настоящее. Я буду жить для себя.
Взяв самое необходимое и выждав время, когда слуги уйдут спать, спустилась в кухню. Там собрала еду, способную продержаться как можно дольше без холода. Мимоходом пожалела об отсутствии хоть небольшой суммы денег на дорожные расходы, но так как взять их все равно было неоткуда, а красть не в моих правилах, — быстро выкинула из головы сожаления.
Тихо, стараясь никого не разбудить, прошла к выходу для слуг. С мыслями: “Фигу вам, а не замуж!”, под покровом темноты покинула поместье деда и своей не в меру амбициозной бабули. С какой-то практически лихорадочной радостью я кинула последний взгляд на дом, сожалея только о том, что не успела попрощаться с деревенскими, которыми познакомилась ранее, и поспешила прочь, боясь поверить, что все же решилась на этот шаг.
Дорога предстояла длинная. Боясь погони, шла только ночью, днем же пряталась в лесах или придорожных кустах. Спала на поваленных, сырых деревьях. Тряслась по ночам от холода. Недоедала днями, экономя каждую крошку, а пила и вовсе из рек, надеясь на сильный, молодой организм. Но самое ужасное было то, что я только примерно знала дорогу. Да и то, одно дело провести время в карете, пусть и подпрыгивающей на каждом ухабе, и совсем другое пройти этот путь пешком.
Пробыв в дороге первые три дня, у меня закончилась еда, как я не экономила. Тут-то и пригодились мои уникальные способности. Ягоды и фрукты отныне служили мне пищей. От них оставалось легкое чувство голода, подпитанное усталостью, но я не сдавалась, а упорно шла вперед.
Отойдя на приличное расстояние, перестала бояться погони и теперь путешествовала уже и днем и ночью, останавливаясь только чтоб немного передохнуть. К этому моменту одежда выглядела жалкой, испачканной, а обувь дышала на ладан. В какой-то момент меня охватила паника, что заблудилась и никогда не найду нужного поместья. Несмотря на безумный, я бы даже сказала, звериный страх, сцепив зубы, продолжала идти, надеясь на лучшее.
Судьба не была ко мне слишком жестока. Мне повезло. Однажды я заметила знакомые луга, речку, а в дали и сам дом. К этому моменту моя обувь совсем развалилась, и я сильно поранила ноги, идя босиком оставшийся путь. Подойдя к двери, со слезами на глазах, постучала. Сил уже совсем не осталось. Отис открыл дверь, и я буквально рухнула ему на руки, потеряв сознание.
Когда пришла в себя на улице начинался рассвет. Я подумала, что проспала одну только ночь. В благодарность за приют решила приготовить мужчинам завтрак. Это оказалось не так-то и просто сделать. У меня не хватило сил даже подняться, и я вновь провалилась в небытие. Не знаю сколько оно продлилось, но очередной рассвет я встретила уже на ногах, бодрая, отдохнувшая и с полностью зажившими ногами.
Рядом с кроватью были разложены вещи, в которых я раньше работала. На полу стояли туфельки. А сама я была одета в чистую ночную рубашку, длинную и до неприличия чопорную. Интересно, кто из мужчин меня выкупал и переодел? Приводя себя в порядок, заметила спящего в кресле у окна Алана. Я улыбнулась и тихо вышла из комнаты. За это время дом не изменился, мужчины продолжали поддерживать чистоту. Это приятно удивило.
Спустившись в кухню, тут же стала готовить пирог. Чувствовала я себя превосходно, была полна сил и желания снова перевернуть тут все вверх дном. Вскоре на запах спустились мужчины. Как и в первый день моего приезда, они замерли в проходе и с улыбкой следили за мной. Заметив их, улыбнулась и пригласила войти.
Пока мужчины уплетали пирог, я рассказала о произошедшем с момента моего прощания с ними. Не перебивая, они жадно ловили каждое слово и только иногда дополняли рассказ недовольным, либо изумленным пыхтением. Только один вопрос светился в их глазах: зачем я вернулась. Отвечая на немой вопрос, сказала:
— Отис, ваше предложение еще в силе?
— Какое предложение? — спросил, нахмурившись, Алан.
— Работать тут.
Мужчины просияли начищенными самоварами и закивали головами, так как в этот момент дружно откусили по огромному куску пирога. Я с усмешкой следила за ними. Один слуга, другой хозяин, сидят на кухне и едят пирог. Кому скажи — не поверят. А, впрочем, чего только в жизни не бывает. Я тому пример.
Как только первый голод был утолен, пришел мой черед задавать вопросы.
— Как долго я проспала? Вначале мне показалось только ночь, но ноги полностью зажили.
— Эх, девочка, — ответил Отис, — ты проспала шестнадцать дней.
Я ахнула и вытаращила глаза, пытаясь понять, они меня разыгрывают или это правда. Но дальше выяснилось, что и шла я расстояние, составляющее четыре дня в карете, более месяца. Вот так прогулочка!