Местность оказалась холмистой, а потому обманчивой. Сначала Инна думала, что они с Мелиндой быстро придут в деревню. Но шагать пришлось долго. Правда, ни одна из девушек не была недовольной долгим походом. Поболтали вволю.
Подсохшая тропка вскоре вывела к деревне. По мнению Инны, эта деревня была больше похожа на весьма благоустроенный посёлок городского типа. Переход от утоптанной тропы к мостовой ознаменовался явно давней лужей, превратившей парочку метров в стоячее болотце. Идёшь — вроде ничего особенного, трава и трава. Но между зелёными травинками, поблёскивая изредка на солнце, и пряталось то самое болото. Вот где пригодился полюбившийся Инне мужской зонт! Разогнавшись, она перепрыгнула самое узкое место в этой луже. К сожалению, Мелинда прыгать не могла: подол её платья оказался слишком тесен для широкого прыжка. Так что Инна протянула ей кончик зонта и велела, приподняв подол и держась за ручку зонта, быстро пробежать опасное место. Мелинда и проскочила. Правда, всё равно испачкала обувку. Но заверила встревоженную кузину, что ног не промочила. Потом нашли сухое местечко, с которого в той же траве слегка поплескали ботики, чтобы снять основную грязь.
Пока шли до мостовой, Инна, закончив допрос о местных достопримечательностях, рассказывала Мелинде о своих родных. Вызубренную историю о семействе скупердяев Даремов она сумела превратить в самый настоящий комедийный сериал, так что девушки вволю нахохотались, а очутившись на сухой мостовой, Мелинда приняла правила игры, в которой она хозяйка принимающей гостей стороны, а Инна — послушная ей гостья. То есть в лавке углежогов именно Мелинда должна заказать всё, что нужно для отопления дома и для кухни, а Инна должна втихаря сунуть ей деньги, чтобы в лавке уверились в кредитоспособности девушки: несмотря на дружеское расположение, Мелинда пока наотрез отказывалась заранее брать деньги.
Всё время пути Инна улыбалась не только из-за разговоров с Мелиндой. Украдкой наблюдая за девушкой, она примечала, как та использует любой удобный момент, чтобы покружиться, как маленькая девочка, и бросить счастливый взгляд на плащ, чьи полы поневоле взлетали. А иногда, во время беседы, словно невзначай она поднимала руку коснуться лент капора, а потом, буквально на мгновения забывшись, любовалась перчатками, чья ткань мягко сияла на солнце.
Впрочем, Инна улыбалась не только радости Мелинды от обновок. Она еле удерживала улыбку, потому что хорошо понимала эту радость. Впервые и она почувствовала себя не деловитой девчонкой в джинсах и джемпере, а… дамой? Да, наверное, это слово подходило по её впечатлениям совершенно точно.
Они вошли на деревенскую улицу между двумя двухэтажными домами и прошли немного до лавки углежогов. Инна побаивалась, что лавка эта будет конкретно грязнющей. Оказалось, что само помещение чистейшее — и вообще, больше похоже на контору. Пожав про себя плечами, Инна хмыкнула: всё правильно. Ведь покупателей не приводили к горам угля. С ними только заключали договор на его покупку. Так что, передав деньги (чуть больше озвученной суммы) Мелинде, она отошла в сторону, пока девушке подписывали квитанцию на привоз угля прямо домой и даже на его разгрузку. Инна же встала у окна. Пока они дошли до лавки углежогов, она заметила, что часть улицы представляет собой ряд магазинов. Ну, пусть будет — лавок. Надо бы поговорить с Мелиндой насчёт покупки продуктов домой.
Мелинда подошла к ней смущённая.
— Инесса, — нерешительно сказала она, — ты мне дала сумму больше необходимого. И я осмелилась заказать не только уголь и оплатить его привоз. Дома нет масла для ламп. Я купила и его.
— Не возражаю, — энергично сказала Инна. — Тем более я любительница почитать перед сном. Так что ты замечательно придумала!
Смутившись, Мелинда всё же раскраснелась от похвалы.
Они вышли — и Инна оглянулась вдоль улицы. Её внимание и сейчас, как и до посещения угольной лавки, привлёк магазин с огромными витринными стёклами. С обеих сторон от входа стояли ящики и раскрытые мешки с орехами, сухофруктами (насколько она поняла) и различной мелочью, вроде приправ.
— Мелинда, эта лавка продуктовая?
— Да, — оглянулась девушка и снова было заторопилась уже знакомой Инне тропкой к выходу из деревни.
— Подожди, — ухватила её за рукав плаща Инна. — Давай-ка посетим эту лавку. Я привезла достаточно гостинцев, но это всё несерьёзно. Надо бы купить продукты для горячих блюд. Что-то посолидней тех закусок. Всё-таки я у вас гостья и того, что есть в вашем доме, на меня может не хватить. Не хочу стеснять вас в еде.
Мелинда остановилась, прикусив губу и насторожённо глядя на указанный магазинчик. Лёгкая улыбка, которая появилась после похвалы её покупкам в угольной лавке, как-то быстро слетела с её лица. Кажется, она колебалась по какому-то странному нежеланию зайти в продуктовую лавку. Сама насторожившаяся, Инна вдруг подумала, что причина её нерешительности абсолютно не связана с деньгами. То есть Мелинда не прочь купить продукты, но… Инна осторожно сказала:
— Мелинда, а есть какой-то другой магазин, где можно закупиться продуктами?
— В нашей деревне? — очнулась от своих раздумий девушка и, помолчав, покачала головой, всё ещё глядя на входную дверь. — Мы… — обернулась она к Инне и снова посмотрела на магазин, а потом, будто решилась на что-то отчаянное и кивнула: — Да, мы войдём в этот магазин!
Она высказалась так… лихо, что Инна не выдержала:
— Прости мне мои подозрения, Мелинда. Но ты не задолжала здесь? Если что — я могу заплатить не только за купленные сегодня продукты. Учти — я не хочу обидеть тебя своими предположениями.
— Инесса, благодарю тебя за твою искренность и щедрость, — улыбнулась девушка. — Но в лавках я никогда не покупаю в долг. А рядом с тобой… ничего не боюсь. Идём!
И теперь она первой взяла Инну под руку. А та с изумлением подумала: «Ого! «Ничего не боюсь»? Огогошеньки! Любопытно, что здесь произошло с Мелиндой, если она чувствует себя, словно… солдат перед трудным боем!»
Они вошли, и Инна, поневоле вновь с интересом следившая за девушкой, наблюдала в течение нескольких секунд, как, чуть прижимаясь к ней — локоть к локтю, Мелинда стремительно осмотрелась. Облегчение на её лице подсказало, что ничего страшного не происходит. Поэтому Инна осмотрелась уже сама. Здесь тепло и сухо — даже приятно после весенней свежести улицы. А как пахнет! И приправами, и фруктами, и выпечкой — причём, кажется, очень сладкой из-за знакомого запаха ванили!..
Два прилавка были под присмотром мужчины и женщины, которых объединяли одинаковые фартуки, огромные, с карманищами. Оба продавца приветливо, как хорошей знакомой, улыбнулись Мелинде, и девушка легко представила им свою кузину, после чего принялась негромко перечислять необходимые на первое время продукты, а женщина внимательно её слушала и записывала на бумагу всё самое обязательное.
Инна же обнаружила неподалёку от двери нечто похожее на круглый столик на высокой ножке, а на столешнице его — кажется, журналы и газеты. И карточку с ценой к ним. Обрадовалась. Неплохо бы набрать прессы, чтобы в свободное время почитать, что творится на этом кусочке белого света. Насколько она помнила, светская хроника тоже должна присутствовать на страницах печатных изданий. И усмехнулась: а как же ещё искать претендентов на руку Мелинды?..
Пока просматривала издания посвежей, неожиданно подумала: «А ведь господин Лэндонар не говорил мне, что за магический дар у Мелинды. Спросить у самой Мелинды? А это не будет слишком грубо? Нет! Подожду. Вот когда она привыкнет ко мне, тогда и поговорить можно будет начистоту!»
Вчитываясь в заголовки и сверяясь с датами, Инна разве что довольно не мурлыкала, с благодарностью вспоминая господина Лэндонара, снабдившего её переводчиком-синхронистом не только устной речи, но и письменной.
В одной из толстых газет она нашла любопытную статью-оповещение, которая ей показалась не только весьма интересной, но и информативной с точки зрения её личного задания, и углубилась в детали, данные в сообщении…
Сосредоточившись на информации, Инна не сразу поняла, что в магазине что-то изменилось. Но что-то интуитивно проскользнуло по краю её внимания, и она подняла глаза. Потом — брови.
Входная дверь не хлопала. Значит, этот симпатичный светло-рыжий мужчина, широкоскулый (но эта широкоскулость ему шла!), сероглазый, с надменно выпяченным ртом, одетый в светлый костюм, или уже был в магазине, когда они вошли, либо появился откуда-то из недр лавки. Он мельком бросил взгляд на неё, на Инну, тихонько, чтобы никому не мешать, листавшую газетные страницы, но всё своё внимание сосредоточил на Мелинде, которая пока не поворачивалась к залу, и он разглядывал её со спины, морщась — будто в натуге понять, почему она ему знакома, но узнать её он не может. Не узнал из-за новой одежды? А он точно — ничего. Очень даже симпатичный… Вот только женщина, обслуживавшая Мелинду, время от времени неодобрительно скашивалась на неизвестного, но чаще старалась побыстрей опустить взгляд на список продуктов между нею и Мелиндой. Как будто не хотела, чтобы девушка до поры до времени увидела его.
Но Мелинда была явно чувствительна к взглядам в спину. И скоро быстро повернулась посмотреть на наглеца, таращившегося на неё. И замерла.
Женщина за прилавком недовольно засопела, а мужчина-продавец (за прилавком напротив) вздохнул.
Мелинда же выглядела теперь… да, это примитивно, но как кролик перед удавом! Она даже, наверное, неосознанно вжималась в край прилавка, лишь бы только быть на расстоянии от неизвестного мужчины, который неторопливо шагал к ней.
И вот теперь Инна, удивлённо следившая за происходящим, поняла, что значит слово «осклабиться», которое время от времени встречала в книгах о прошлом. Этот мужчина осклабился. То есть он шёл к Мелинде с самодовольной ухмылкой, одновременно оскалившись так, будто заверял, что все его зубы в полном порядке. А ещё он ухмылялся так, словно прекрасно знал, что Мелинде деваться некуда, а потому он, будучи громадным и сильным котищем, может сколько угодно играть с девушкой, как с беспомощной мышью, безнадёжно зажатой в угол.
Инна сняла с запястья зонт, пристроенный туда для удобства чтения, и спокойно двинулась следом за мужчиной. Напряжённые взгляды обоих продавцов устремились на неё, но тот ничего не замечал, кроме Мелинды, которая — как видела это Инна — была уже на грани обморока.
И в самый патетический момент, когда этому рыжему оставалось пройти ещё три шага, чтобы Мелинда оказалась пришпиленной к краю прилавка, Инна подняла зонт и ткнула наконечником в лопатку этого негодяя (в последнем она уже не сомневалась).
Тот подскочил от неожиданности и развернулся к Инне — разгневанный. Но Инна была тоже зла — и порядком выше, чем он, — взбешённой!
— Милейший! Вы служащий этой лавки? — неприятным даже для себя голосом вопросила она сквозь зубы, ставя зонт перед собой и упирая наконечник в пол. — Будьте так добры приготовить нам перевозку отобранных продуктов в дом Даремов!
Мелинда отмерла и, огибая рыжего, бросилась к ней, чтобы тут же схватить кузину под руку — и тем самым наглядно показать: мы вместе! Или: «Я в домике!»?
Рыжий насупился, нахально переводя взгляд с одной дамы на другую, будто сравнивая, а потом неохотно сказал:
— Мы всё сделаем в лучшем виде, мадам! — и учтиво поклонился.
— Мелинда, ты закончила со списком? — уже спокойней спросила Инна.
Мелинда сглотнула, словно не в силах выдавить ни слова. Её выручила женщина-продавец, которая кивнула Инне:
— Мы закончили, мадам. Через полчаса будет свободная лошадь, и продукты перевезут в дом Даремов.
— Внесите в список «Еженедельную газету» за сегодняшнее число. Благодарю вас, — по инерции сухо ответила Инна и повернула жавшуюся к ней Мелинду к входной двери, размышляя: «Ну, за этого мужлана Мелинду точно выдавать замуж не будем! Он ей только испортит магической дар! Ишь, как зашугал! И что-то мне кажется, что он точно не клеится к ней. Здесь явно что-то иное. Знает, что она беззащитна? Потому и лезет?»
Девушки завернули к тропке к дому, и только тогда Мелинда глубоко вздохнула и взглянула на Инну:
— Это не служащий, — тихонько сказала она. — Это сын хозяина лавки.
Инна хотела немедленно порасспросить её на тему: «Пристаёт?» Но сообразила, что в первый день знакомства может просто напугать Мелинду своим напором. Поэтому ограничилась только констатацией факта:
— У него весьма грубые манеры.
И с любопытством начала ждать либо ответа, либо ещё какой-то реакции на этот вывод. Но Мелинда прошла рядом с ней с десяток шагов, а потом слегка склонила голову набок, будто уступая, и откликнулась:
— Не всегда.
Хм. И что бы это значило? Между этим сыном лавочника и Мелиндой были отношения, после которых они поссорились? Или рыжий захотел чего-то большего, чем просто свидания, например? И думал, что обедневшая девочка позволит ему… Инне стало очень неуютно, когда она представила в воображении, как могла отреагировать Мелинда и как это сказалось на её чувствах, если она боялась даже днём, даже при свидетелях входить в эту лавку. Инна сама не заметила, как с языка слетел вопрос:
— И ты ходила в другую деревню за продуктами?
Явно не понимая поворотов её логики, Мелинда тем не менее ответила:
— Ходила.
«Подлец», — заключила Инна.
О здешней ветви Даремов господин Лэндонар рассказал ей немного. В основном потому, что, рассказывай он ей подробно, пришлось бы углубиться в детали местных выплат обедневшим дворянским семействам. А так, обобщённо, Инна теперь знала: дед Дарем — бывший военный, а потому ему выплачивают военную пенсию. Мелинда, его внучка, потерявшая много лет назад родителей из-за прошедшей в этом крае жестокой эпидемии. А поскольку отец, вынужденно прихватив с собой её мать и оставив девочку на попечение своих незамужних сестёр, много лет служил в королевском дворце, то его дочери тоже была назначена… что-то вроде пособия, или пенсии по потере кормильца — как это называется в мире Инны. Но такая махонькая, а ко всему прочему выдавалась она раз в полгода!.. И, как бы ни старалась экономить девушка наличные деньги, но старый дом требовал своего. Последний ремонт съел почти все деньги, которые Мелинда так отчаянно рассчитывала продлить до летней выплаты. Тётки были на иждивении деда и его внучки. Но и они старались сделать хоть что-то, лишь бы восполнить траты своего проживания в доме, прекрасно понимая, что в лучшем случае попадут в приют для обездоленных, где вряд ли выживут… Поскольку в ближайшем городе имелась дальняя родня — увы, не родовитая, зато промышляющая мелкой перепродажей, то все милые когда-то сердцу домашние безделушки ушли в мелочную лавку этой самой родни — и помогли продержаться семье до внезапного приезда внезапно щедрой кузины!
Всё это Инна знала. Но одно дело — знать, другое — видеть собственными глазами. Поэтому она не стала настаивать, чтобы Мелинда поведала ей о всех своих горестях, а перевела разговор на другое, не менее злободневное:
— Мы ведь гуляем очень долго. Обед прошёл. Что будем готовить к ужину?
Мелинда чуть не споткнулась от неожиданности.
— А разве ты…
И смутилась, не договорив. Но Инна сообразила, о чём она.
— Мои Даремы, — улыбнулась она, намекая на недавний смешной рассказ о своей семье, — настолько экономны, что предпочитают не платить прислуге за то, что умеют сами. Так что можешь спокойно заводить меня в свою кухню. Уж что — что, а варить, жарить, запекать, тушить меня научили.
Далее беседа потекла о том, какие продукты были закуплены и что из них можно сотворить для деда, учитывая его состояние и возраст, а также для тёток. Девушки хором решили, что будут готовить только в расчёте на старших Даремов, поскольку сами съедят всё, что угодно.
Когда они дошли, со двора, который оказался за домом, уезжали две телеги возчиков-углежогов — их провожала одна тётушка. Вторая, стараясь быть аристократически бесстрастной, но с живо блестящими глазами следила, как работники лавки переносят продукты из более лёгкой повозки в дом, на кухню. Судя по всему, третья командовала парадом именно там.
Когда все посланцы лавки и магазина покинули маленькое поместье, выяснилось, что тётушки взбодрились после неожиданно насыщенного обеда и готовы сами похозяйничать на кухне перед ужином. Насколько поняла Инна, таким образом они подсказали Мелинде побольше позаботиться о добросердечной и щедрой гостье.
— Кузина, я помогу вам… ой, тебе! — улыбнулась Мелинда. — Получше устроиться в твоей комнате. Только зайду к дедушке. Ему, наверное, понравится услышать последние новости о том, как всё изменилось в нашем доме.
— А можно и мне зайти к нему? — неуверенно спросила Инна. — Как-то неудобно, что он меня почти и не увидел. Хочу выразить ему своё почтение. Первое-то моё посещение было слишком… поспешным из-за его болезненного состояния.
— Конечно! — искренне обрадовалась Мелинда.
А Инна втихаря усмехнулась способу выражения своей речи: известные, правда мало употребляемые слова даются о-очень сложно. Но она начинает привыкать к этой велеречивой лексике.
Дедушка «здешний Дарем» (как его называла Инна про себя) выглядел тоже достаточно бодро и встретил двух сестёр с радостью. Сам он сидел в том же старом кожаном кресле, рядом с которым Инна углядела трость. Близко к нему стоял небольшой столик, в современном Инне мире названный бы журнальным. Но этот был инкрустированным лакированным деревом — Инна ещё подумала: «Вовремя меня сюда прислали, а то тёти Мелинды и этот столик загнали бы в той мелочной лавке! Если они, конечно, понимают его ценность!» Сейчас на этом столике высились две кипы — толстенных книг и, кажется, старинных рукописей. Одна из книг была в руках деда — при появлении девушек перекочевав на колени старика.
Девушки быстро сели перед дедушкой на стулья и немного поговорили с ним. Они рассказали ему о прогулке в деревню и по лавкам, о том, как хороша весенняя природа и погода. А старик всё косился на плащ Мелинды, на её шляпку-капор, который она держала в руках. И не спросил ни о чём, что бы его беспокоило в связи с прогулкой внучки. Из чего Инна сделала два вывода: либо старик Дарем не знал о рыжем, либо не хотел спрашивать о нём в присутствии неожиданной гостьи. Причём, скорее, было первое: Мелинда наверняка не рассказывала ему о своём обидчике. Не выглядела она человеком, который старается сбросить свои горести на другого.
Посидев приличное для посещения время, девушки, переглянувшись, встали и, откланявшись, пошли было к выходу, как вдруг дед позвал:
— Мелинда, немного позже ты поможешь мне со следующей книгой?
— Конечно, дедушка, — отозвалась Мелинда.
Когда девушки вышли из библиотеки-кабинета и принялись подниматься по узкой лестнице на второй этаж, Инна спросила:
— Ты помогаешь господину Дарему? А в чём, если это не тайна?
— Что ты, Инесса! Нет никакой тайны. Дедушка восстанавливает книги — особенно рукописи, а я помогаю там, где он не может разобраться с записями, — улыбнулась Мелинда. — Мне нравится это занятие. Это так интересно. А ты говорила, что любишь читать — какие книги ты предпочитаешь?
— Я люблю стихи, — «призналась» Инна, стараясь угадать с главными предпочтениями здешнего мира.
— Это замечательно! Я тоже люблю поэтические строки! У тебя есть гитара, — заметила Мелинда, когда они вошли в комнату гостьи. — Ты умеешь играть на ней?
— Только самые примитивные аккорды, — засмеялась Инна и осторожно уточнила: — А дедушке ты помогаешь с книгами, где тоже стихи?
— Нет. Он старается восстановить книги с магическими текстами.
Последние слова Мелинды заставили Инну мысленно развести руками: в магии она ничего не понимала, несмотря на то что господин Лэндонар на всякий случай снабдил её парочкой расхожих магических умений — для человека, который обладает магическими силами, но не хочет их развивать. Единственное, что задело в словах Мелинды: семья умирает с голоду, но старик занимается восстановлением старинных книг — собирается ли он продавать их? Выгодно ли это дело для выживания одной бедной семьи? В воображении она увидела, как старик вместе с внучкой склеивает листы и прописывает тексты там, где они, скажем так, выцвели. Хм. А если в этом мире и в самом деле ценятся книги подобного рода? Впрочем, эта тема — зыбкая почва для человека, не сведущего в магии, так что Инна откинула мысли о ней и перешла к насущным вопросам.
Вещи из её багажа, наконец-то, были выложены полностью и разложены по встроенным шкафам и на полочки в комнате. С позволения Инны, Мелинда вынула из футляра гитару и с удовольствием трогала её струны. Послушав её, Инна решительно забрала гитару, настроила её, а потом показала знаменитые три аккорда, на которых можно проаккомпанировать почти любые песни и романсы.
Они так увлеклись попытками подогнать хоть какую-то мелодию под эти три аккорда, что даже вздрогнули, когда к ним постучали, прекратив тем самым робкое музицирование. Дверь открыла одна из тётушек и объявила, что обед готов, но, так как дедушка всё ещё слаб, то девушки могут поужинать отдельно от «взрослых». Инна ещё удивилась: правила хорошего тона позволяют это сделать? Но и обрадовалась. Общение с Мелиндой постепенно раскрывало характер девушки и помогало сообразить, как лучше начинать с нею работу по введению в замужество. Про себя Инна похихикала над последним выражением и вспомнила, что прихватила с собой газету, которую неплохо бы успеть прочитать и сориентироваться с тем, как использовать ту информацию, что её зацепила в наспех прочитанной статье.
За столом девушки снова неплохо поболтали о деревне, о самых известных здесь личностях, а потом Инне здорово повезло: закончив с ужином, Мелинда предложила ей подняться к себе и отдохнуть, пока она моет посуду. Инна вяло предложила свою помощь, от которой девушка наотрез отказалась. Вообще, контраст с той кузиной, которая встретила её и которая сейчас сияла надеждой и даже восторгом перед изменявшейся, пусть и временно, жизнью, был таков, что Инна рассмеялась и послушно встала из-за стола пойти к себе.
Закрыв дверь, уверенная, что Мелинда обязательно постучит, предупреждая о своём приходе, Инна быстро взяла газету и приблизилась к окну, выходящему на запад: вечернее солнце всё ещё попадало в её комнату. Снова прочитала статью-оповещение и задумалась. Сначала не о том, что надо бы продумать в связи с этой статьёй и Мелиндой. Нет, сначала Инна некоторое время впустую размышляла о том, знал ли господин Лэндонар о том, что в ближайшем к поместью Даремов городе будет большой бал-маскарад? Не поэтому ли он послал её, Инну, к Даремам, именно в это время? Или все эти события никак не связаны между собой, а именно Инне и предстоит их связать? Ведь, если вспомнить, что балы обычно бывают для родовитых людей, из общества, то на таком празднестве Инне легче выполнить своё довольно оригинальное задание.
Три дня бала-маскарада. Хм… И ещё раз хм…
Согласятся ли старшие Даремы отпустить Мелинду на этот весёлый и наверняка весьма романтичный праздник?
Она опустила газету со статьёй. Там, возможно, будут все сливки общества. Но под масками. Или… Мда… У кого бы узнать, как проходят здешние балы-маскарады… А то Инна знает о таких лишь по фильмам, например — по «Летучей мыши». Или по драме Лермонтова. А ведь наверняка в нынешнее время это мероприятие точно не то, что она, Инна, представляет себе под этим загадочным и притягательным словом — маскарад. Что ж… Пока единственное, в чём она может не сомневаться, так это в том, что сумеет обеспечить билеты на них с Мелиндой для пропуска на бал. Ну и костюмы тоже — вероятно, будут продаваться в любой лавке или в дамских магазинах.
Деликатный стук в дверь возвестил о приходе Мелинды. Девушка впорхнула в комнату, счастливо улыбаясь. Инна понимала её: любая не аристократическая работа в радость, если ты отлично поужинала и чувствуешь себя не ущемлённой при том.
— Ты задумчива, Инесса! — заметила Мелинда, с интересом поглядывая на газету в её руках. — Что-то случилось?
— Я прочитала любопытную статью в этой газете и теперь думаю, как быть.
И протянула газету Мелинде — таким образом, чтобы та сразу могла прочитать о бале-маскараде, который должен состояться через три дня. Мелинда встала рядом, у окна, и бегло прочитала статью. Потом подняла недоумевающие глаза.
— Я не вполне понимаю, кузина.
— А что тут понимать? — пожала плечами Инна. — Мне хочется побывать на этом празднике хотя бы один вечер и посмотреть, чем он отличается от тех, на которых я бывала ранее.
Мелинда растерянно взглянула на газету, потом на Инну. Кажется, она и в самом деле не сразу поняла высказанное кузиной, а когда поняла…
— Тебе не с кем идти, — проговорила она, участливо посматривая на Инну.
Наивная! Инна тяжело вздохнула и улыбнулась.
— Мелинда, мне есть, с кем идти. Но я не уверена, что ты захочешь мне помочь появиться на этом празднике.
— Ты… говоришь загадками, — медленно сказала Мелинда, вроде как проверяя, правильно ли она поняла Инну.
— Разгадка в том, что мы могли бы вдвоём побывать на этом празднике, но захочешь ли ты того же, что и я? — снова мягко улыбнулась ей Инна.