Угу. Богом. Великолепно. Теперь-то я все понял.
Сарказм, если что.
Я снова перевел взгляд на ребенка, явно смущенного таким вниманием.
Так. Надо собрать все мысли в кучу. Просто, чтобы убедиться, что я ничего не напутал.
Итак. На изнанке именно в тех пещерах, куда я с девчонками попал, оказалась длиннющая стена. С рисунками. В частности, изображавшими всякие ритуальные поклонения. Очень старыми рисунками.
Ну да, было такое.
Потом мы нашли спуск вниз и, конечно же, пошли смотреть. А кто тогда на этом настоял? Я, кажется.
Спасибо тебе, я из прошлого!
Там нас поджидала здоровущая статуя кактуса. Которая потом ожила. Или не статуя, а просто огроменный кактус, тут я не до конца разобрался. Этот кактус… не, правильнее будет эта кактус оказалась тем, кого художники почитали как бога. Как богиню.
Хм.
Она нас сначала хотела того, но потом передумала. А почему? А потому, что я с ней смог поговорить. Так. Бабка настойчиво требовала, чтобы я ей кого-нибудь пожертвовал, но в итоге сошлись на моей крови. Кровь она попробовала, чему-то обрадовалась и предложила сделку.
Вроде все как было. Дальше.
Дальше нужно было поклясться, что-то там про хранить и учить. Потом моя кровь впиталась в нее, мне вручили росток кактуса, и старуха откисла.
Росток я вместе с землей таскал в старом пиджаке, пока не пересадил в горшок. И сейчас он должен так и стоять в номере.
А теперь в этом божественном… эээ… как вообще это место назвать-то? Тут, короче. Появился тут кусок пустыни с зеленокожей девочкой, чьи волосы напоминают иголки… как у кактуса.
И которая вроде как тоже мой бог.
Я потер лоб. Нда, ситуация, конечно. Впрочем, а чего такого-то?
Я опустился на корточки и улыбнулся. Протянул вперед ладонь.
— Ну, привет, еще раз. Меня Кирилл зовут. Будем дружить?
Она, не поднимая головы, быстро взглянула на мою руку, потом на меня. А потом вдруг широко улыбнулась и кинулась мне на шею.
Воу! Я неловко обнял ее за плечи. Потрепал по макушке. Странные волосы какие.
— Дружить? Дружить⁈ — осьминог аж щупальцами взмахнул от негодования. — Да что ты несешь? Ты ведь даже не понимаешь…
— Так, — я поднялся, а девчушка тут же юркнула мне за спину, вцепившись в штанину. — Хватит орать. А ну уймись.
— Ты не будешь мне указывать!
— А ты не будешь кричать на ребенка! Вот посмотри, ты ее напугал. Доволен? Суровый осьминог, гроза детей! Этому тебя мама учила?
— Не трожь маму.
Согласен, только на мамкослэнг перейти и не хватало.
— Ладно, но ты ее не обижай.
Мы какое-то время молча смотрели друг на друга. А потом осьминог нехотя кивнул.
— Вот и договорились, иди пока к себе, я сейчас с… с ней поговорю и подойду. Обсудим. Спокойно.
Я дождался пока осьминог отойдет и повернулся к девочке. Она все еще держалась за штанину и снизу вверх посмотрела на меня.
— Давай-ка сюда, — я подхватил ее и посадил на камень. Сам сел рядом.
— Тебя как звать?
Она вопросительно наклонила голову и приложила палец к губам. А потом пожала плечами.
— Ясно. Никак не зовут? Ну, это неправильно. Каждому нужно имя. Я Кирилл. Вот тот, — я кивнул в спину удалившемуся богу. — Осьминог. Ну да, он не очень оригинальный парень. Но вообще не злой. Просто удивился вот и все. Не обижайся на него.
Девочка взглянула на бога и серьезно кивнула.
— Вот и умничка, — я снова взъерошил ее волосы. — Но с именем надо что-то решать. Давай подумаем. Кактус — звучит так себе. Ну что за имя для девочки, согласна? Кактус… Кактя? Тоже ерунда. Какое-то «эй ты, кактя там, сюда подошел» получилось. Не наш вариант. А может тогда просто — Катя? А что? Хорошее имя. Катерина. Красивое. Тебе как?
Она задумалась. Потом взглянула на меня и указала на себя пальцем.
Эм… с этим тоже надо будет что-то делать. Хоть жестовому ее научить. Только сначала самому научиться. Несколько вариаций я знал, но это все были несколько узкоспециализированные, скажем так, диалекты. Не то, в общем.
— Да, ты. Будешь Катей? Катя, Катенька, Катюша. Нравится?
Девочка радостно кивнула и снова обняла меня.
Эти проявления приязни как-то даже смущали. Я не совсем понимал, как реагировать. Ну, приятное чувство, чего там. Она вся такая искренняя и порывистая была. Простая. Какими бывают дети.
На лицо сама собой наползала улыбка. Какие там клятвы? Зачем они были? Я и без того эту девочку никому в обиду не дам.
— Катюш, мне надо с дядей Осьминогом немного поговорить. Поиграешь пока тут сама? Хорошо?
Они кивнула.
Я поднялся, и из кармана пиджака выпал гаечный ключ. Звякнул по камню.
— Упс, — я поднял его и хотел положить на место, но тут девочка — Катя, то есть — Катя протянула ладошку. Дай, типа.
— Эм, слушай, это опасная штука, можно пораниться. Это не игрушка. Извини.
Но она снова требовательно подставила руку. И смотрит так еще.
— Ну правда, не могу. Вот, смотри. Сейчас покажу, отойди немного, — я дождался, пока она отступит от булыжника и легонько стукнул по нему ключом.
Ничего не произошло. Катя с интересом наблюдала со стороны.
Я хмыкнул и показал ей рукой — ща, все будет. С замком тоже не сразу сработало. Ударил сильнее. Ничего. Еще сильнее. Камню хоть бы хны.
Недовольно посмотрел на ключ в руке. Блин, так весь педагогический момент будет упущен. Я размахнулся и вломил со всей дури. Но никаких разрушений. Даже отколоть кусочек не вышло
Мда. Кажется, тут он просто не работал.
— Ну, ладно, держи, — я протянул ей ключ, который она тут же радостно схватила. — Только будь осторожна, хорошо?
Она серьезно кивнула. Я же вздохнул и отправился к Осьминогу. За спиной раздались звуки ударов по камню. Я обернулся, чтобы посмотреть, как Катя увлеченно избивает ни в чем не виновный валун и вздохнул.
Придется учиться общаться с детьми.
Осьминог недовольно поморщился при моем приближении. Взглянул мне за спину.
— Что она там делает?
— Бьет по камню.
— Зачем?
Да что он заладил-то?
— Я ей сказал, что если научится хорошо бить, то ты пустишь ее поиграть в мастерской.
— Что?
— Да успокойся. Играет ребенок. Как умеет. Ты чего такой нервный?
— Потому что это мое место. Мое. Как ты думаешь, зачем я вообще сделал свой собственный мирок посреди нигде? А? Потому что хотел быть здесь один, вот почему!
— Она не будет тебе мешать. Я с ней поговорю.
— Это не решает проблему. Она не может тут остаться.
— Ну, уйти она тоже не может.
— Почему это?
— Потому что я за нее отвечаю. И у меня нет другого места, где я мог бы оставить малолетнюю богиню. Если ты вообще хочешь, чтобы у тебя когда-то был сильный род и все прочее, придется смириться. Либо я ищу место, где она будет в безопасности, либо занимаюсь прочими делами. Ну, что выберешь?
Осьминог задумчиво потер подбородок. Опять этот жест. Изобразил, как потер подбородок. Так ближе.
— Ну?
— Я думаю.
— Серьезно?
— Ладно, — сдался он, наконец. — Пусть остается. Но только пока ты не найдешь ей что-то другое.
— Идет. И не вздумай даже ее обижать, пока меня нет. Это же совсем ребенок. Относись к ней попроще.
Он раздраженно дернул щупальцем, а потом вдруг изменился в лице.
— О, нет.
— Что?
— Нет, нет, нет, нет! — он обогнул меня и устремился к Кате.
Я чертыхнулся и бросился следом.
— Ты только посмотри, что она натворила!
— Да прекрати ты кричать. Мы о чем только что говорили?
Девочка оббежала по дуге Осьминога и опять спряталась за мной.
— Она его изменила! Ключ! — возмущенно выдохнул бог.
В очередной уже раз я вздохнул. Честное слово, чем старше бог, тем больше проблем он доставляет.
— Кать, дай посмотрю, что там такое. Из-за чего дядя Осьминог опять вредничает.
Она с заминкой протянула мне гаечный ключ раздора.
Ну, и что тут? Я покрутил его в руках, вроде все на месте. А. Вот. На рукоятке ближе к концу теперь был не то вплавлен, не то выгравирован рисунок цветочка. Неровные очертания, простые линии. Как дети рисуют. А еще он был розовый.
— Ого! Это ты сама сделала? Очень красиво! — Катя радостно заулыбалась и запрыгала на месте. Я погладил ее по голове. — А ты талантливая. Художница прямо.
— Художница? Ну это уже ни в какие ворота не лез…
— В последний раз говорю, тон сбавь. Существенно. Что случилось опять? Чего тебе сейчас-то не так? Красивый цветочек, ну, — я показал ключ Осьминогу. Тот взглянул на него, потом на меня. Причем на меня, как на идиота.
— Она изменила его. Артефакт. Мой артефакт. Так яснее? — ну хоть не кричал больше. Вот сразу так нельзя было?
— Начнем с того, что это не твой артефакт. Тебе он больше не нужен был, помнишь? Это теперь мой артефакт. И мне цветочек очень-очень нравится, — последние слова я Кате адресовал. Она снова заулыбалась. А потом показала Осьминогу язык и снова спряталась за меня.
— Ты не понимаешь. Это мой дар. Мой. Он не может быть слабее, чем дар другого бога. Это вопрос статуса. Да что я вообще пытаюсь объяснить смертному? Дай ключ сюда.
— Так, даже не думай трогать цветок. Он останется на месте.
Осьминог поморщился.
— Не буду. Давай.
Я протянул ему ключ. Тот перехватил его щупальцем поднес к лицу. Скривился, разглядывая цветок.
Тоже мне, Пикассо, нашелся. Сам-то лучше сможет?
Внезапно ключ засветился. Ровным золотистым светом. Но почти сразу потух.
— Все, забирай, — он перекинул инструмент мне. Нагнулся, разглядывая девочку позади меня. — А ты…
Я многозначительно прокашлялся. Осьминог перевел взгляд на меня, и несколько секунд мы мерялись взглядами. Потом он вздохнул.
— Очень… красивый… рисунок… — слова явно давались ему с трудом. — Но больше не надо так делать, на чужих вещах. Хорошо?
Катя посмотрела на меня, потом хмуро кивнула. Я хлопнул в ладоши — вспомнил, что воспитательница у меня в детском саду тоже так делала, когда детей между собой мирила. Если у нее как-то работало, то чем я хуже.
— Вот и молодцы. Катя так больше делать не будет. А дядя Осьминог не будет, — я выделил эти слова голосом. — Бурчать и ворчать. Верно?
— Верно-верно, — он замолчал, посмотрел в сторону, будто прислушался. — Тебе пора.
— Почему?
— Потому.
— Хм. Ладно. Кать, будь хорошей девочкой, я скоро тебя проведаю. Слушайся дядю Осьминога. Он очень умный. Хоть иногда и чуть-чуть злюка.
— Все, пора.
— Погоди. Я совсем спросить заб…
— А, проснулся, наконец. Ну ты и здоров дрыхнуть.
Мира сидела на подоконнике у раскрытого окна и махала ногами. Хороший подоконник. Широкий. Основательный. Я любил такие, на них классно сидеть по вечерам, рассматривать город.
Но откуда тут подоконник? И где это тут вообще находится?
Я осмотрелся. Ага. Выглядит, как больница. Светло-бежевые стены. Кровать, на которой я лежу. Капельница рядом. Я проследил взглядом, как из подвешенной банки капает жидкость и по трубке доходит до иглы в моей руке.
Определенно. Больница.
— Что случилось? — спросил хрипло.
— Да, ничего особенного. Тебе по голове прилетело. Кому-то из группы захвата не понравилось, что ты дергаться начал. Потом тебя привезли в камеру. Но там ты не долго был, когда обыскали и нашли чековую книжку, бумаги и, главное, кольцо на пальце, у них там такая паника началась! Ты б видел. А потом еще твой друг приехал, этот который, интендант.
— Суперинтендант, — автоматически поправил я.
— Да пофиг, хоть генералисимус. В общем, он от себя добавил. Мол, вы чего английского лорда повязали и в кутузку? Тогда вообще бардак начался. Начальство понаехало. Ругались, выясняли, кто виноват.
— О, как, — я поднял подушку выше и поерзал, устраиваясь. — И как? Кто виноват?
— А, как обычно, — отмахнулась Мирена. — Никто не виноват. Все молодцы. Решили тебя срочно перевезти сюда.
Понятно. Эти интересно. А раз интересно, то наверняка как-то можно использовать. Надо только подумать, чего именно я хочу. И стоит ли это возни.
Дверь палаты раскрылась, пропуская медсестру.
— О, вы пришли в себя. Замечательно. Ну-ка, дайте проверю, — отличный английский, европейская внешность. Явно и больница не самая простая. Не для местных. Приятно.
Медсестра осмотрела капельницу, потом проверила повязки у меня на боку.
— У вас тут швы немного воспалились, но ничего серьезного. Доктор обработал — сказал скоро заживет, — вот и еще одна проблема решилась сама собой.
Очень я это дело люблю и уважаю. А то обычно пока сам не займешься, ничего с мертвой точки не сдвинется.
— Когда я смогу уйти?
— Вы торопитесь?
— Не без того.
— Ну… если честно, я бы порекомендовала остаться еще на денек. Но в остальном… давайте так, я попрошу доктора к вам заглянуть, обсудите с ним. Идет?
— Отлично. И если можно, я бы что-нибудь перекусил. Тут есть столовая или что-то вроде того?
— О, конечно. Я принесу вам завтрак. Только померим температуру.
Температура оказалась в пределах нормы, так что вскоре я остался один. Ожидать завтрак.
Ну как один.
— Мир, а откуда ты оружие постоянно берешь?
— Что? Ты об этом? — она как-то эдак повела кистью и — ррраз! — в ладони был зажат кинжал.
— А? А ну еще раз сделай!
Снова тот жест. Кинжал пропал. Еще раз. Вот он, солнечные блики играют на стали.
У меня аж глаза заслезились от попыток уследить. Вроде смотришь, а потом будто на мгновение размывается все, а когда снова видишь четко, уже все закончилось.
— Не напрягайся. Это часть нашей врожденной магии. Вам, людям она всегда сложно давалась, — с плохо скрываемой гордостью сказала девушка.
Ну, это мы еще посмотрим.
Она снова развеяла или убрала оружие и продолжила.
— Я вообще еще много чего умею. Но тут магический фон такой слабый, что показать не получится. Для меня этот мир как мираж, что ли, выглядит. Ненастоящий.
— А твой настоящий, что ли?
— Конечно, как же иначе? — удивилась она. — Там столько магии — ты бы видел. Ух, просто!
— Ух, так ух. Посмотрим как-нибудь.
— Ха, скажешь тоже. Не, туда смертным вход закрыт. Вы просто не выживаете — слишком магия сильная везде. Когда-то давно некоторые из нас любили ваших сородичей приглашать. Кто влюблялся в человека, кто просто шутил. Ну, шутки такие себе. Я их не оправдываю. Мы так больше не делаем, в любом случае.
Вот оно как. Любопытно.
— А, слушай…
Дверь снова открылась, и в палату вошла целая делегация. Первым был обещанный доктор. По нему сразу видно было, что именно доктор — сухопарый, пожилой, в белом халате. И взгляд такой. Оценочно-циничный. За ним трое в полицейской форме. В местных знаках отличия не разбирался, но выглядели все эти черточки и значки внушительно.
Так-так.
— Как вы себя чувствуете? — начал, конечно, врач.
— Превосходно. Благодарю, что позаботились обо мне.
— О, не стоит. Это моя работа. Так, давайте посмотрим, — и мне пришлось еще раз перенести почти те же проверки, что делала медсестра. Даже температуру по второму кругу посмотрели.
— Не тошнит? Голова не кружится?
— Нет, все в порядке.
— Очень хорошо. Мне сказали, что вы хотели бы поскорее уйти?
— Так и есть.
— Что же, не вижу причин удерживать вас. Но если начнутся сильные головные боли или будет мутить, вам стоит обратиться к врачу. Такое иногда бывает при ранениях головы.
— Кхм-гхм, — это один из троицы дал о себе знать.
Врач недовольно покосился на него, мотнул головой.
— Тут господа очень хотели с вами побеседовать. Я пойду, нужно завершить обход.
Я с интересом изучал оставшихся.
Взрослые дядечки лет по пятьдесят. Но простолюдины, даже гербов слуг рода не видно. Явно чувствовали себя не совсем в своей тарелке. С одной стороны, перед ними мальчишка. С другой, он — аристократ. И по-хорошему, нападение на аристократа — это далеко не самый мудрый поступок.
— Эм, — взял слово самый представительный. — Барон Октопус, позвольте представиться. Меня зовут Аластир Вентворт, командующий гарнизоном Кайт-Бей. Именно мои люди участвовали во вчерашнем… эээ… задержании. Да, какого черта, — он шагнул вперед и поклонился. — Я приношу свои извинения за их действия. Они были слишком агрессивны и, конечно же, им не следовало применять излишнюю силу. Их смутил ваш внешний вид. Прошу, не настаивайте на их наказании. Я беру всю вину на себя. Если вам угодно, я сейчас же подам в отставку.
Он выпрямился и посмотрел мне в лицо.
О, как. Выкрутились, значит. Нашли ответственного. Вроде даже нормальный дядька. Не, оно, конечно, по-всякому бывает. Но не топить же его? Да и не собирался я особо поиском виноватых заниматься.
Темно там было. Мужик в рясе с маской в кармане. Рядом куча похищенных женщин. Я бы тоже сначала бил, а разбирался потом. Я так, собственно, и сделал.
Но и совсем спускать на тормозах не дело.
— Я вас услышал. Как моя спутница?
— Дарья Стриживицкая? — это мужчина слева от командующего. Он произнес фамилию по слогам. Без понятия, насколько верно. Сам-то я так и не удосужился что-то кроме имени у нее узнать. А оно вон как.
Интересно, это основной род или слуги?
— Да, она самая. Как она?
— С ней все в порядке. После обследования ее доставили в отель, за ней присматривает охрана.
Ну, не самый плохой вариант. Остается открытым вопрос, что она успела рассказать. Черт, инструктаж-то я и не проводил. Что можно, а что не стоит. А всякого, что «не стоит» она рядом со мной понавидалась. Может получиться не очень. Ладно, разберусь.
— Очень хорошо, — я кивнул. — Но, я сильно недоволен работой местной полиции. К вам, Аластир, у меня нет претензий. Как и к вашим людям. Это именно тот подход, с которым нужно подходить ко всяким культистам. Я бы даже сказал больше, им бы следовало стрелять на поражение в таких случаях. Среди тех, внизу, был по крайней мере один маг. Второго шанса он мог бы и не дать.
Довольный командующий кивнул мне и отшагнул обратно.
— Теперь, что касается вас. Представьтесь, пожалуйста.
Спутники Вентворта оказались городским начальником полиции и заместителем мэра города. А вот с этим уже можно работать.
— Я задержался в этом городе куда дольше, чем собирался. Мне нужно попасть в Лондон. Надеюсь, я могу рассчитывать на ваше сотрудничество в этом вопросе.
Они заметно воспряли духом от моих слов. Похоже, я все-таки продешевил, и они не надеялись отделаться так легко.
— И еще одно. В катакомбах Шель-уль… в тех самых катакомбах осталась моя трость. Где-то внизу. Она дорога мне как память. Я бы хотел, чтобы ее нашли и принесли ко мне в отель.
Надо срочно найти способ больше узнать о местных реалиях. Подобные недосмотры могут дороговато обойтись мне в будущем. И речь не только о деньгах.
Меня уверили, что организуют все в лучшем виде. После троица торопливо попрощалась, видимо опасаясь, что я могу и передумать.
Я же, наконец-то, смог позавтракать. Медсестра с обещанной едой, оказалось, все это время ожидала рядом с палатой.
Странно, могли бы и подождать, пока я поем. На полный желудок переговоры всегда как-то плавнее проходят. Чего это они?
После завтрака я оделся и проверил вещи. Все на месте. Даже гаечный ключ. Хм.
Последний немного изменился. Теперь с одной стороны на нем была гравировка в виде легкомысленного розового цветочка. А с другой — тщательное и детальное изображение грозного осьминога. Мда, не удержался бог.
Надо будет еще разобраться, что они тут понаделали.
На выходе из больницы меня уже ожидал экипаж. И пока повозка бодро катила по улицам, я невольно снова вернулся мыслями к ситуации с Катей.
А так-то кто она мне вообще?
Ну, не дочь же. Точно нет. Это уже совсем прям перебор. Ладно еще просто родителем, куда ни шло. Но вот отцом богини я точно не был готов стать. Совершенно. Это как-то за гранью.
Да и… кхм… жидкость там не совсем та была.
Тогда что получается? Сестра?
Я покатал это слово на языке. Сестра. Кровная.
Ну, не так уж и плохо. Мне нравится, чего уж там. Пусть будет сестренка. Катя.
До отеля мы добрались быстро. Все-таки это не мегаполис. Да и время не то. Пока еще пробки на дорогах в любое время суток не стали печальной действительностью.
Я вышел из повозки и поспешил к дверям отеля. Надо поскорее проведать Дашу, убедиться, что с ней все хорошо.
— Господин! Господин! Это вы! — кто-то кинулся из переулка с громкими криками. Мужчина радостно размахивал руками и бежал в мою сторону.
Я даже оглянулся по сторонам, захотелось посмотреть, что там за господин такой.
Он подбежал ко мне, рухнул на колени и принялся целовать мои ботинки.
— Какая радость! Вы наконец-то пришли! Я ждал всю ночь и все утро! Охрана гнала меня от входа, но разве мог я оставить вас? Моя душа и кровь принадлежат отныне вам и только вам! Повелевайте! Я жажду служить!