Тайные прогулки
(Арина)
С началом нового учебного месяца в Храме семи ступеней наметились значительные перемены. Медея — наставница престолов — выходила замуж за архангела, который когда-то давно закончил Храм и теперь вернулся и упал перед ней на одно колено.
Я, как сейчас, помнила это знаменательное событие.
В то утро в Сумрачном холле царила напряженная атмосфера — за окном впервые за многие дни пребывания здесь пошел дождь. Сильные ледяные потоки воды заливали сады и Парящие аллеи, и адепты жались поближе друг к другу, дрожа в легких летних мантиях, пока Аврелиан не распорядился затопить камин. С его приходом во мне снова пробудилась лань, и я спряталась среди хранителей, замерев на стуле робкой заалевшей статуей.
Уже заканчивался первый месяц осени в долине Поднебесья. Лилейники отцветали, серебряная трава, покрывающая долины и холмы, выросла до колен и неприятно царапала голенища высоких сапог, но я спешила прочь от толпы, туда, где можно остаться наедине со своими мыслями и угрызениями совести. Куда угодно, лишь бы пребывание в Храме не напоминало мне о случившемся в кабинете Аврелиана.
С того памятного дня не прошло ни часа, чтобы я не жалела о случившемся. Я ходила по хрустальному дворцу с низко опущенной головой, в аудитории забивалась в самый дальний угол, стараясь не встречаться ни с кем глазами. Ллойд пару раз пытался вызвать меня на разговор, но я игнорировала любую попытку общения, как с его стороны, так и со стороны Мелиора. В конце концов, от меня отстали.
В то утро, едва заприметив Аврелиана, я предпочла исчезнуть, раствориться среди адептов, замереть, чтобы не быть замеченной, но внимание ректора и так сосредоточилось на другом. В Сумрачный холл внезапно ворвался архангел — высокий мужчина с жесткими чертами лица и огромными крыльями, которые золотились по краям. В тот момент я не дышала, испугавшись самого очевидного.
«Загорн узнал о преступлении Арвелиана и прислал своего воина, чтобы свершить правосудие!»
Каково же было мое удивление, когда архангел прошествовал мимо столов, направляясь прямиком к Медее и падая перед ней на одно колено. Громовым голосом, слышным по всему холлу, разнеслось его горячее признание в любви и верности, его мольба об ответных чувствах, его предложение руки и сердца. Я никогда не разговаривала с наставницей престолов и не была близка к ней, но видела, как счастлива Медея. Они поцеловались прямо на глазах у всех, кто присутствовал в Сумрачном холле на завтраке, а Аврелиан провозгласил тост в честь жениха и невесты.
Свадьба состоялась в начале следующего месяца, сопровождаясь проливными дождями и счастливыми лицами наставников. Всех, кроме Уно, которая кисло поздравляла Медею со свадьбой и замужеством.
Аврелиан как-то открыто признался хранителям на своей лекции, что безмерно рад заполучить в Храм семи ступеней нового преподавателя, которому тут же отдал боевую подготовку. И Ахорн согласился, став лучшим боевиком из всех, кто до этого вел у нас занятия.
Шли дни, ознаменовавшиеся холодными ветрами, проливными дождями и низкими тучами, затянувшими небо долины. Иногда я слышала собственный голос только тогда, когда от меня требовали ответа по теоретической части задания. Моя рука не стремилась вверх, но я зубрила заданный материал, чтобы «убить» время, чтобы скоротать бесконечность одиноких часов, выпавших на мою долю в Храме, и всегда добивалась высших баллов.
Одна их хранительниц — девушка с хвостиком, имя которой я так и не удосужилась запомнить, завистливо отнесла меня к категории «заносчивых, коронованных особ». Никто не знал историю моего появления в Храме семи ступеней. Окружающие посчитали, что я родилась в семье истинных аристократов Олимпа, но попала в число хранителей по ошибке родителей или по вине случая. Ссылка обернулась для меня кошмаром, не иначе, раз я так до сих пор не смирилась с собственным положением.
Примирившись со сплетнями, я продолжала жить в Храме, ходить на лекции, гулять по территории Поднебесной и делала вид, что меня все устраивает. Сложнее приходилось в ситуациях, когда Аврелиан спускался в лекционные аудитории, в Сумрачный холл, появлялся на тренировочном поле или же во фруктовом саду прямо посреди лекции Робуса. Тогда, я пыталась сосредоточить все свое внимание на материале лекций: тщательно записывала каждое слово, вникала в смысл текста, шевелила губами, перечитывая абзац в учебнике снова и снова, или изводила себя тренировками до состояния выжатого лимона.
Я превратила боевую подготовку в смысл своего существования, обращаясь с мечом так, словно он — продолжение моей руки, самая любимая часть моего тела. Даже Ахорн — теперь муж Медеи и преподаватель воинского искусства, грозный архангел, которого почитали и боялись, снизошел до похвалы.
Я углублялась в изучение предметов с таким рвением, что вскоре заслужила похвалу всех наставников, в том числе и Мелиора.
— Рано или поздно это должно закончиться, — раздался голос Мелиора откуда-то справа, и я замедлила бег, мысленно застонав. Снова становится невольной свидетельницей чьего-то разговора совершенно не входило в мои планы, но и показываться на глаза наставникам не стоило. Сюда не рекомендовали ходить, особенно в позднее время суток.
Мои ночные вылазки начались с прогулок к озеру, но с каждым разом я уходила все дальше и дальше. Горы — почти незримые и такие недоступные, казались мне конечной точкой моего путешествия, но сначала я могла преодолеть лишь незначительные расстояния, боясь потеряться и заплутать в садах Поднебесной, которые раскинулись на обширных территориях долины. Совсем недавно, когда дожди перестали, и погода вновь радовала пусть редкими, но солнечными и теплыми днями и ночами, я стала отходить от Храма на достаточно большие расстояния, до сегодняшнего дня ни разу ни с кем не столкнувшись.
— Я не сводил с нее глаз все это время, поверь, она ведет себя странно, — взволнованно говорил Мелиор, но я не видела его самого и спутника, с которым он общался, предпочитая спрятаться за ближайшим кустарником.
Впереди раскинулась невысокая роща и низины. Ярко-красные цветы и серебряные игольчатые травы, похожие на папоротник растения составляли красоту этого места, а тропинка уводила в тенистую влажную завесу вековых буков, сросшихся друг с другом длинными узловатыми ветвями.
— Что ты предлагаешь? — устало выдохнул Аврелиан на своих словах, и я вздрогнула, до боли прикусив внутреннюю поверхность щеки.
Если одно присутствие ректора будило во мне воспоминания о его жестких и горячих прикосновениях и нежных, осторожных поцелуях, то голос буквально выворачивал наизнанку. Я не знала, как бороться с этим, потому что никогда не чувствовала ничего подобного, но при первых признаках заболевания старалась исчезнуть из поля зрения Аврелиана. На Законах приходилось совсем туго, но я так старательно скрипела пером, заглушая голос ректора и сосредотачиваясь на материале, что вскоре знала предмет лучше любого хранителя первой ступени.
— Наконец-то! — вклинился третий голос, и мощная фигура Робуса замаячила на горизонте. Он быстрым шагом прошел в нескольких шагах от тропинки, и только темнота скрыла меня от его глаз.
Тенистые низины — самое тихое место в Поднебесной, а каменное здание архива, которое перекрывало все проходы к Пограничным горам, делало этот тупик непривлекательным для остальных адептов. Глухие черные провалы окон каменного приземистого строения, непривычных холод, исходящий от массивных стен, сложенных из кусков скалистой породы, замшелые лавочки, спрятанные в тени буков — все здесь соответствовало моему мрачному настроению.
— Робус, прости, что задержались, — сухим тоном поприветствовал наставника инитов Аврелиан, шурша краями мантии, которые задевали высокую сухую траву. — Никак не удавалось избавиться от преследований Уно.
— Боюсь, рано или поздно она за нами увяжется, — проворчал Мелиор, звеня чем-то, на слух напоминающим связку металлических ключей. — Чтобы выведать, для чего мы так часто отправляемся гулять к старому зданию архива.
— Не узнает, — самодовольно хмыкнул Робус. — Мои адепты установили здесь мощные воздушные заслоны, которые может преодолеть лишь обычный ничем не примечательный человек. Но, разве, в Храме такие есть?
Я аж поперхнулась возмущением, а Мелиор скрипнул зубами. Я отчетливо слышала звук клацнувших челюстей и громкого пыхтения. Наконец, он не выдержал и высказал Робусу все, что так хотелось сказать мне самой.
— А Арину вы в расчет не берете? — спросил он, обращаясь, видимо, к обоим сразу.
— Я не хочу о ней разговаривать! — недовольным тоном оборвал его Аврелиан, но Мелиора уже «несло».
— Отлично, поговорю я, — не сдавался он, тоже повышая голос. — С Ариной что-то происходит, она сама не своя, но никому до этого и дела нет! Заметьте, я не нанимался в няньки для земной девчонки, но почему-то меня больше остальных волнует ее судьба. Ты бежишь от проблем, Аврелиан, я не ожидал от тебя подобного.
— Мы здесь не для того, чтобы обсуждать ее судьбу, — коротко предупредил спорящих Робус, распахивая дверь архива. Я-то думала, что этим зданием давно никто не интересуется. Но, как оказалось, место довольно популярное для ночных рейдов. — Выясняйте отношения в стенах Храма, пожалуйста, у нас не так много времени, чтобы найти интересующую нас книгу. Напомнить, какое значение имеет, найдем мы старый свод законов, изданный древними до правления Загорна, или нет?
— Ты прав, — быстро произнес Аврелиан, и снова зашуршала сухая трава, потревоженная длинным подолом его мантии. — Если мы не найдем древний свод законов, то может пострадать не только Арина, но и вся долина Поднебесная. Боюсь, что Храм перестанет существовать, если мы не заручимся поддержкой ангелов смерти.
— Меня утешает только то, что мы, в любом случае, помогаем девочке, — устало вздохнул Мелиор, и голос его стал отдаляться, — но ты обязан поговорить с ней, — не отставал он от Аврелиана, и я невольно улыбнулась, но тут услышала еле различимый ответ ректора.
— Иногда я жалею о принятом решении оставить ее в Храме. С тенью таких проблем не возникло бы.
На секунду мне показалось, что мир вокруг посерел, краски расплылись и потускнели. Вот, значит, что он чувствует. Я для Аврелиана обуза, очередная ошибка, о которой он сожалеет. Тогда, в его кабинете я поддалась эмоциям, хотела доказать и себе, и Аврелиану, и всему миру, наверное, что ничем не хуже сестры, что во многом даже лучше, но реальность дала мне звонкую пощечину. Снова!
Не разбирая дороги, я неслась по Парящим аллеям, едва вписываясь в повороты. Окончательно стемнело, и в воздухе снова запахло дождем, а мокрый песок забивался в низкие домашние туфли, в которых я после ужина выскочила за дверь. В ушах до сих пор звучал голос Аврелиана, заглушая шум нараставшего ветра и шелест крон деревьев, вздернутых вверх корнями. Сейчас, в свете звезд, разлапистые корни казались мне уродливыми, и сквозь соленые слезы я видела окружающую меня красоту в искореженном и искаженном виде.
На очередном повороте, совершенно не разбирая дороги, я со всей силы врезалась в кого-то, падая на спину и так сильно ударяясь головой, что перед глазами заплясали искры.
— О, пресветлая, ох, — закашлялся Ллойд, которого я узнала по низким вибрирующим интонациям, — Арина?
Разлепив глаза, я потерла лицо ладонью, ощущая песок даже на зубах.
— Ллойд, — сказала я недружелюбно, добавляя в голос льда. — Какими судьбами?
Парень хмыкнул, поднимая меня, как котенка, за шкирку и прилично так встряхивая. Высокий, чуть не на две головы выше меня, Ллойд казался несуразным великаном в ночной тьме Парящих аллей.
— Ты в курсе, что прогулки вне территории Храма в такое позднее время запрещены? — спросил он едким голосом, пытаясь заглянуть мне в глаза, но я упорно отворачивала заплаканное лицо.
— Кто бы говорил, — повторила я таким же едким тоном, скрещивая на груди руки, и Ллойд засмеялся.
— Пройдемся? — предложил он, подставляя локоть, и я зачем-то вцепилась в его руку, как в спасательный круг.
Мы шли практически вслепую, удаляясь от Парящих аллей в сторону садов, и я смотрела себе под ноги, приводя дыхание в норму и структурируя все произошедшее. А подумать было о чем.
Аврелиан, Мелиор и Робус ищут свод древних законов, выпущенных еще до появления Загорна, чтобы что? Связаться с ангелами смерти? Призвать ангелов смерти? Я не знала, кто это, поэтому спросила у Ллойда.
— Ангелы смерти? — удивленно повторил за мной парень, сбиваясь с шага. — Это очень древняя организация, которая не подчиняется никому. Они обладают абсолютной властью, которая им не нужна, но время от времени вмешиваются в распри богов. Насколько я знаю, подобного вмешательства не возникало с самого правления Загорна на Олимпе. Но достоверной информацией не владеют и высшие, — уточнил Ллойд.
Как это? — спросила я удивленно.
— А, так, — равнодушно дернул он плечами, словно теряя интерес к беседе. — Ангелы смерти — это своеобразная легенда. Вроде бы, все знают, что они существуют, но за многие сотни лет их ни разу не видели.
— И откуда же о них знаешь ты? — вздернула я подбородок, желая разглядеть лицо Ллойда, но он низко опустил капюшон мантии на лоб, отчего я различала лишь его острый подбородок, мощную шею и постоянно двигающийся кадык.
— Я много чего знаю, — хмыкнул Ллойд, поворачиваясь к Храму. — Пойдем, Арина, нам пора. Не стоит навлекать на тебя неприятности, ты притягиваешь их, словно магнитом.
Поспешив к той двери, которая вела в коридор Сумрачного холла, мы зашли в здание и разделились. Я безмолвной тенью скользнула к библиотеке, а Ллойд исчез, едва мы вошли в Храм. Он не попрощался и никак не объяснил своего пребывания на улице в столь поздний час, а я не настаивала, уважая его решение скрыть от меня правду. В конце-то концов, разве не у каждого в этом замке есть свои тайны и темные секреты?