(Аврелиан)
В кабинете царил полумрак. Огонь в камине отбрасывал на стены причудливые блики, и уютно потрескивал ароматными сосновыми поленьями, которыми пространственники обеспечивали меня по первому требованию. Сосновые поленья с Земли, как особый деликатес.
Я любовался земным шариком — голограммой мира, откуда прибыли сестры — Злата и Арина. Он вертелся вокруг своей оси — необыкновенный и такой притягательный.
Сколько раз я попадал на Землю в надежде отыскать самых талантливых хранителей, и сколько раз этот мир оправдывал мои ожидания!
Мелиор, Робус, Карина…
Последняя стала необыкновенным ангелом хранителем, и, при воспоминании о ней, на лице расплывалась невольная улыбка, а радостные и светлые моменты прошлого на короткое время затмевали горькие мысли о настоящем. Моя выпускница сейчас трудилась в одном из миров, но не на Земле. Она не пожелала возвращаться туда, стараясь оградить себя от соблазнов узнавания.
Когда шарик стал затухать, прячась в каменное основание-пресс-папье, в дверь постучали.
— Войдите, — задумчиво поднял я голову, разжигая в камине яркое пламя, чтобы придать комнате подобающий вид. По стенам сразу заплясали тени, и портреты любимых и родных мне людей, что висели напротив, посмотрели на меня приветливо и взволнованно. Я редко встречался взглядом с отцом и матерью, но сейчас позволил себе задержать взгляд на их лицах дольше обычного.
— Аврелиан, нам надо поговорить, — голос Мелиора казался напряженным и серьезным, как никогда, и я приготовился к новой порции плохих новостей. В последнее время они сыпались на меня, как конфетти из хлопушки, быстро и яростно, заставая врасплох количеством и качеством.
«Чего стоит сгоревшая дотла седьмая секция, о которой знало не такое уж большое количество адептов. Если потрудится и вызвать архангелов с Олимпа, то можно найти виноватого и узнать, что он замышляет, но разве я этого хотел?»
— Закрой дверь, — попросил я наставника, — никогда не знаешь, кто может подслушивать с той стороны.
Мелиор плотно притворил за собой дверь, нервным движением взъерошил отросшие волосы и присел напротив, хватая и стаскивая с края стола перо, непрестанно крутя его в пальцах.
— Уно последнее время постоянно вертится рядом, что-то вынюхивает и ведет себя крайне неподобающе ее положению. — Выпалил он на одном дыхании, посмотрев на меня вопросительно. Ждал какой-то определенной реакции или готовился к моему равнодушию?
Мелиор, самый юный из наставников, еще сохранил в себе горячность помыслов и стремлений, и я не хотел, чтобы и он превратился в некое подобие меня — отрешенного и погрязшего в скуке высшего, поэтому придал лицу озабоченное выражение.
— Уно что-то знает и пытается добиться моего расположения привычным ей способом — угрозами и шантажом. — Кивнул я головой, невольно вспоминая занятия с Майклом Гавром. Архангел не доверял мне, больше того, он совершенно не шел на контакт, ограничиваясь короткими фразами приветствия и прощания. Все остальное время мы тренировались, посвящая занятия то стремительным и яростным боям, то погружению в науки Олимпа. — Она знает о Майкле Гавре, но не спешит делиться информацией.
Мои ошибки… Уно стала одной из роковых, и теперь я расплачивался за слабость, проявленную однажды. Меня разъедала такая тоска, что я пытался заполнить ее хоть кем-то, и Уно воспользовалась ситуацией, проникла ко мне в спальню, заполнила собой тьму, клубящуюся в моей душе. К сожалению, я быстро остыл, а Уно не любила проигрывать.
Я сдвинул пресс-папье в сторону, а потом и вовсе убрал его в стол, поднимая взгляд на Мелиора.
— Что она сделала на этот раз? — спросил я наставника хранителей, в синих глазах которого застыла настороженность.
— Допытывалась, какие у нас с тобой секреты, — ответил Мелиор, а я судорожно сжал руками край стола. — И нехорошо смотрела на Арину, слишком нехорошо.
Теперь я понял истинную причину появления Мелиора в моем кабинете, но, вместо радости, испытал жгучую ревность. Мелиор, несмотря на все его непрофессиональные выходки, любил свою работу и к каждому хранителю проникался симпатией. Видимо, и Арина не избежала этой участи. Мне бы радоваться тому, что эти двое, наконец, нашли общий язык, а я едва сдерживаю себя, чтобы не послать Мелиора заниматься своими делать и не лезть туда, куда его не просят.
— Загорн — не тот высший, который позволит попустительство в рядах своих верноподданных. — Рассуждал я вслух, стараясь взять себя в руки. — Если Уно донесет Агате, что Арина избежала участи стать тенью только благодаря божественной искре своей сестре, Храм семи ступеней и долину могут просто стереть из памяти Поднебесья. Кто-то уже недоволен сложившимся положением дел и подставляет меня, устраивая диверсии. Рано или поздно, сюда нагрянут высшие.
— Аврелиан, что ты такое говоришь, — Мелиор стремительно поднялся со стула, направляясь к столику у окна, легким движением руки открыл бутылку и плеснул янтарную жидкость в бокал. — Мне нужно, — прокомментировал он, а я лишь отмахнулся.
Конкретно эта бутылка из закромов самого Мелиора, а время вечернее. Пусть пьет, если ему так легче думается.
— Что ты собираешься делать? — спросил Мелиор, делая последний глоток и напряженно глядя на меня. Светлые пряди волос упали ему на лицо, и Мелиор тряхнул головой, смешно наморщив лоб. Его округлое лицо, настолько светлое и безмятежное в обычные дни, сейчас напоминало мне облик святых-мучеников.
Я пожал плечами, гипнотизирую бутылку янтарного. От неудобных вопросов Мелиора мне тоже хотелось почувствовать жжение в гортани и груди, теплом разливающееся внутри. Может, хоть выпивка заставит меня согреться и немного прийти в себя.
— Я бы никогда не назвал перемещение Златы ошибкой, — покачал я головой, переплетая пальцы и задумчиво глядя на безмятежную поверхность озера, по берегам которого клубилась магическая дымка. — Но Загорн любит вспоминать о законах Олимпа, когда дело касается разоблачения своих подданных и жестокого наказания. Я, как никто другой, прекрасно знаком с последствиями своего поступка.
Тишина разлилась между нами, и Мелиор сам принес початую бутылку, поставив ее на стол и разлил ароматный напиток. Янтарная жидкость плеснулась, стоило мне взять бокал в руки.
— Злата оказалась именно такой, какой я хотел ее видеть, — признался я Мелиору. — Она предпочла остаться в мире, созданном богиней, поделившейся с ней искрой, и это меня успокаивает. Я не допущу, чтобы Загорн узнал правду.
Мелиор кивнул, откидывая голову на спинку высокого стула. Светлые волосы рассыпались по плечам, а красивый рот скривился, стоило мне произнести имя «Уно».
— Ничего не хочу слышать, — прошептал он, поднимая руку в знак протеста. Его поза изменилась, и теперь он выглядел расслабленным и умиротворенным. Мне бы его умение принимать на веру все, что ему говорят.
— Так, что там с Уно? Чем ее привлекла Арина? — задал я вопрос, чтобы снова не погрузиться в созерцание пламени в камине и не отрешиться от всего сущего. Слишком много накопилось проблем, слишком много нерешенных вопросов.
— Дерзостью, — поморщился Мелиор, выпрямляясь и снова хватаясь за бокал. — Ты же знаешь несдержанность этой девушки.
Я кивнул головой, а Мелиор спросил, не сводя с моего лица давящего пронзительного взгляда.
— Аврелиан, что в Арине такого особенного, что ты не хочешь отправлять ее в Межмирье? Она сама хотела стать тенью, и рано или поздно станет ей, потому что не сможет стать никем иным без твоей искры.
— Я сказал, что поделюсь с ней искрой, и я сделаю это, — саданул я кулаком по столешнице с такой силой, что горка пластин, оставленных здесь еще с начала учебного года, в очередной раз полетела на пол. Я не потрудился поднять личные дела адептов, до которых мне не было абсолютно никакого дела. Пусть полежат там, никто и не спросит, почему они до сих пор не рассортированы по ячейкам картотеки Храма семи ступеней.
Мелиор выглядел удовлетворенным моей вспышкой ярости, и поспешил подняться и откланяться.
— Не смею тебя больше задерживать, — сказал он, пряча улыбку и сверкая наглым синим взором, а внутри меня закипал новый виток ярости.
Этот проходимец специально вывел меня на эмоции, желая узнать, сдержу я свое обещание, данное в порыве совестливости, или же отступлюсь и оставлю все, как есть. В последнем случае Арину бы ждала незавидная судьба, тут Мелиор прав. Она станет тенью, отправляясь в Межмирье, потому что не проживет без искры столько лет, сколько отпущено на обучение хранителям в Храме. Вот только, знает ли Арина, как мне предстоит делиться с ней частью себя самого и готова ли к тому, что произойдет между нами? Явно, нет, потому что предлагала сделать это прямо в саду на виду у всех. Интересно, как бы она отреагировала, если бы я сказал, что был в шаге от того, чтобы прижаться к ее манящим губам, чтобы почувствовать ее вкус, чтобы открыть для себя тепло ее тела и упругость груди.
— Ты много фантазируешь, — остановил я самого себя, пригубив напиток и отставив бокал в сторону. Слишком много работы, и ясная голова — это залог того, что я доделаю ее вовремя. И заниматься расследованием магического поджога в седьмой секции придется самому, не привлекая архангелов Олимпа. Еще не хватало давать Уно возможность нажаловаться одному из них, самолично открыв архангелам доступ в Храм.
В дверь снова постучали, и я неприязненно поморщился, роняя голову на руку. Этот кто-то не желал отступать, и попытался открыть дверь без моего на то разрешения. Дверь не поддалась, и я удовлетворенно хмыкнул, поигрывая пером, которое бросил на стол Мелиор. Истерзанное, переломано пополам, оно напоминало мне меня самого.
— Аврелиан! — крикнула Уно, пнув дверь ногой. — Открой немедленно, я знаю, что ты там!
Я лишь хмыкнул, по ментальной связи обращаясь к Робусу.
— Как насчет прогулки в архив, приятель? — спросил я друга ироничным тоном, представляя, как мы с наставником инитов крадемся в ночи через Парящие аллеи и пробираемся по темным закоулкам к заброшенному каменному зданию, единственному в долине.
Выстроенный из обломков скалистой породы, архив содержит в себе столько ценной информации, сколько никогда не хранилось в Храме семи ступеней. Мы со Златой всегда подозревали, что адепты не в меру любопытны. Они способны проникнуть куда угодно, только дай им волю и возможность поэкспериментировать, поэтому особо ценные экземпляры спрятали подальше от их глаз.
— С удовольствием разбавлю скучный вечер в обществе бумаг несанкционированной ночной вылазкой, — хмыкнул Робус, обращаясь ко мне так же по ментальной связи. — Встречаемся у Парящих аллеи.
Я поднялся из кресла, ощущая себя молодым и бодрым, как никогда. В венах бурлил адреналин, в голове выстраивались сотни предположений того, кто мог проникнуть в седьмую секцию и что пытался спрятать, не дав возможность другим адептам заполучить ценную информацию.
Распахнув окно, я с опаской посмотрел вниз, снова чувствуя небывалый прилив адреналина и безудержного веселья, которым, вероятно, заразился от Мелиора.
Высшие не умеют летать, у нас нет ни крыльев, не способностей престолов, но я — ректор Храма семи ступеней.
Достав из кармана разработку старшей ступени престолов, которую, в свое время, отобрала у пространственников еще Злата, я покрутил круглый шарик в руке, вспоминая, как им пользоваться. Уно упрямо продолжала стоять за дверью, барабаня кулаками и раздражая меня упертостью, граничащей с неприличием.
— Что ж, если не сработает, я разобьюсь, — глянул я вниз еще раз, и сжал шарик в руке, активируя его возможности.
Взобравшись на подоконник, я ухватился на откос, поборов головокружение. Высшие вполне способны испытывать обычные человеческие эмоции, мы ведь создаем существ по своему образу и подобию, и я боялся высоты, отчаянно цепляясь за выступ и уговаривая себя отступить.
Но там, в кабинете, меня ждала встреча с Уно и нудное выяснение отношений, которое сопровождалось попытками меня соблазнить, а внизу ожидал Робус и ночная вылазка в старое здание архива, которое я не посещал многие сотни лет.
«Интересно, так ли хорошо духи долины следят за ним, как должны?»
Сжав в руке шарик, я прошептал заученные наизусть активаторы, и шагнул в пустоту, крепко зажмурив глаза. Резкое падение вниз, которое длилось всего мгновение, выбило из меня весь дух и заставило кровь в жилах заледенеть, а волосы на голове встать дыбом, но вот я уже стоял у Парящих аллей и тяжело дышал, схватившись за грудь. Сердце бухало, как ненормальное, а лицо полыхало огнем, и в этот момент на плечо легла тяжелая рука Робуса.
— Живой? — усмехнулся он, натягивая на голову капюшон темной мантии и скрывая под ней свое лицо. Такие же синие, как у Мелиора глаза, смотрелись опасными на заостренном и грубоватом лице Робуса, и я подумал, что он как раз тот самый напарник, который мне сейчас нужен.
— Да, — криво улыбнулся я, тоже натягивая на голову капюшон. Узнать меня не составило бы труда, не сделай я этого. Длинные белоснежные волосы и обод с драгоценными камнями — отличительный признак высших, сказал бы каждому, кто решил прогуляться по Парящим аллеям. А ректор, покинувший кабинет на ночь глядя, это повод проследить за ним, разве нет?
— Самое главное, потому что я пока не готов терять тебя. Пойдем. — Кивнул Робус, предвкушающее улыбаясь. Сейчас он походил не на мученика, как Мелиор, а на падшего ангела в самом своем отвратительно-обаятельном облике.
И я удивляюсь, откуда столько жалоб от адепток на равнодушие и холодность Робуса. Да, они, вероятно, тайно мечтают одомашнить его…
— Пойдем, — согласно кивнул я Робусу, и мы единодушно двинулись в обход Парящих аллей, направляясь в самую дальнюю часть долины, туда, где стояло каменное здание архива, в котором хранились труды, выкраденные архангелами из мертвых земель.