Сверкание дельты Нила под крылом, посадочная полоса цвета охры, солнце, планета пустынь, Арракис[21], пережженная умбра египетской зимы, прибытие в Каир, медленное выруливание самолета Egypt Air, аэропорт, облицованный желтой плиткой, неоновое освещение, препостмодернизм, «Дюна» Дэвида Линча[22].
Мужчины на таможне, они те же, что и тогда, их черные мундиры из грубой шерсти, кожаные ремни, обтягивающие могучие животы, бритые черепа, бороды, сонный, абсолютно равнодушный взгляд в паспорт, рутинная тяжеловесность штемпеля, опускающегося с лязгом на две приклеенные марки, одну оранжевую, другую зеленую — все в точности так, как тогда, пятнадцать лет назад.
Присев в гостинице «Фламенко» на край постели, я попытался, в некоторой растерянности, упорядочить игру воображения. В ванной глядел в зеркало. Несколько раз прошептал: «Арракис», «пустынная планета». Вечером попробовал по телефону договориться с кем-нибудь из Гете-института, чтобы поужинал со мной. Но у всех уже, к сожалению, были другие планы, поэтому я поехал один в отель «Виндзор», что находится на другом берегу, в Эзбекии. Тотчас же вспомнились давно позабытые, как казалось, слова: malesh, alatoul, min fadlak, wah bessamacht, shokran[23]. Опять эти красивые черно-белые такси, «Пежо 504», эти изношенные от времени, никогда не латаемые интерьеры — над задним сидением вмонтированы сверкающие голубым светом неоновые лампочки, которые для глядящего с обочины дороги превращают такси в аквариумы, едущие сквозь каирскую ночь, а пассажиров при светло-голубом освещении — в толстых золотых рыбок, плывущих по артериям города.
Шария-аль-Альфи, прежде вдоль и поперек изъезженная, темная, грязная, таинственная и, чтобы возразить Эдварду Саиду[24], именно поэтому абсолютно восточная — теперь, спустя годы, это ярко освещенная пешеходная зона, и уже не понять, находится ли она в Копенгагене, Окленде или Стамбуле.
В знаменитом, обшитом деревянными панелями баре отеля «Виндзор», в котором со времени моего последнего приезда пятнадцать лет назад вообще ничего, к счастью, не изменилось, утонув в кресле, полтора часа читал фундаментальный труд Атанасиоса Бастекиса о христианском православии. Не знал не только того, что литургии египетской коптской и русской православной церквей очень похожи, но и что в изображении, которое коптский художник и русский иконописец наносят на дерево или золото, действительно живет Бог. По стенам развешены вставленные в рамки фотографии странствующего по свету комика Майкла Палина[25], ухмыляющегося. Нубийский владелец бара неторопливо и благоговейно вытирает светлой тряпкой пивные бокалы.
В половине седьмого, ненадолго задремав над фундаментальным трудом Бастекиса, внезапно очнулся, расплатился за бокал пива Stella и, скорее от усталости, чем от скуки, отправился на ту сторону, в «Рамзес Хилтон». Исследованию тамошнего казино помешало скопление людей, по происхождению преимущественно из Восточной Европы и Черной Африки, совершенно очевидно какая-то секта, чей вождь устроил на четвертом этаже «Рамзес Хилтона» обильный по-восточному стол с холодными закусками. Взяв тарелку, последовал первому правилу вторжения на чужую пирушку: никогда не стоять на месте. Брать еду, брать напитки, улыбаться, накручивать круги, кушая и выпивая на ходу.
При этом безуспешно пытался расшифровать надписи на пластиковых карточках, прикрепленных к лацканам членов секты. Секта или неправительственная организация? Там было написано: «Открытое общество» и «Украина», «Болгария», «Кения», «Ботсвана». На столе стояли фрикадельки из ягнятины, шпанокопита[26] и сатайский цыпленок[27], к этому — египетское красное вино марки «Обелиск». Второе правило при вторжении на чужую пирушку: нигде долго не задерживайся. Еще раз отведал фрикаделек из ягнятины, потом — снова на улицу, в ночь, на такси, «пежо», к себе в гостиницу. Под нильскими мостами, как черви пустынь, плывут моторные лодки.
В кулуарах отеля «Фламенко» встретил Халеда Аббаса, который издает арабскую антологию под заголовком «Новые рассказы из Германии». Он походит на упрощенную версию Максима Биллера[28]. Вместе в «Греческом клубе Каира», второй ужин. Мы говорим о блоге Томаса Бруссига[29], который читается всеми с огромным интересом; он, то есть Бруссиг, получивший годичную стипендию Гете-института, выступает тут в роли городского летописца Каира в форме ненавязчивой, легкой беседы повествует о своих переживаниях в шестнадцатимиллионной египетской столице.
К нам подсаживается Ахмед Ибрагим со своей женой, они заказывают греческим официантам пиво Stella и хумус. Те снуют по всему просторному залу, украшенному лепниной и вентиляторами на потолке; кельнеры с черными бабочками и в белых кителях, они отряхивают белыми полотенцами черные брюки, они — левантийский, эгейский, мальтийский, ливанский вариант средиземноморской экспансивности.
Достал из сумки журнал Der Freund[30], с портретом Моше Даяна на обложке. Халед рассказывает, что раньше, когда он был маленьким, родители использовали Моше Даяна в качестве страшного пугала. «Если ты все не съешь, то приедет Моше Даян на танке и тебя заберет». Маленький Халед всегда все съедал.
Халед и его друг Ахмед недавно основали литературное агентство «Сфинкс», первую панарабскую институцию такого рода. Рассказываю им о журнале Bidoun[31], для которого пишут несколько моих друзей, это панисламский — теоретический, глянцевый иллюстрированный журнал левой ориентации, который даже недоумевающим датчанам, ведущим себя так, словно защита требуется Вольтеру или Энценсбергеру[32], а не всего лишь нескольким безобразным рисункам, мог бы сообщить, что арабский мир населен отнюдь не только обутыми в сандалии «шейхами террора».
Красный коридор, зеленый коридор, свисающие провода, это прогрессивное разрушение архитектуры, Париж после атомной бомбардировки, нейтронизированный Осман[33]. Я всегда хотел прийти сюда, еще тогда, в период первой войны в Заливе. Когда кувейтцы прятались тут, в Каире, они устраивали шумные застолья в гостинице «Замалек» и ждали освобождения Кувейта, в то время как Халед, по его словам, в качестве египетского офицера был на фронте, в Саудовской Аравии, вместе с французами и американцами.
Затем позднее с Юлией Франк[34], молодым немецким писателем Яном Дреесом, Халедом Аббасом и Ахмедом Ибрагимом курили кальян в каком-то кафе. Разговор заходит о messies[35] — людях, которые наряду с манией собирания обладают еще и патологическим свойством сохранять все собранное: пустые стаканчики из-под йогурта, старые выпуски «Шпигеля» или другие подобные вещи, которые они потом упорядочивают по какой-то понятной только им системе. Юлия Франк безуспешно пытается убедить нас в том, что замечательный Генри Дарджер[36], один из самых крупных художников столетия, тоже был messie. В 1973 году Дарджер был найден мертвым в своей чикагской квартире посреди собранной им коллекции вещей, включавшей дело всей его жизни — великолепно иллюстрированный от руки роман в тридцать тысяч страниц, который он никому не показывал. Юлия Франк иногда бывает приятной.
Еще позже вечером, на одном приеме, познакомился, наконец, с Томасом Бруссигом. У него редкие волосы, и он, как кажется, намеренно говорит с восточно-берлинским акцентом. Сказал ему, что испытываю перед ним страх. На вопрос, почему же я испытываю страх, отвечал очень путано, рассказал о Дюне, о планете пустынь, о Spice Melange[37], о Third Stage Navigator[38] и о «коробке болей» сестер ордена Бене Гессерит[39]. Бруссиг говорит: «От вас ведь тоже никто б такого не ожидал — Кристиан Крахт, который не пьян». Это уже, так сказать, из области токсикологии. О боже! Потом взял прозак[40], предложенный Яном Дреесом. Спустя некоторое время страх отступил.
Мой издатель Мохаммед Хашем подвыпил, на нем были короткие брюки, белая рубашка, верхняя пуговица на которой застегнута, в нагрудный карман вложены три шариковые ручки. Очки у него, как у Майкла Дугласа в фильме ‘Falling Down’[41]; одна дужка подклеена сбоку липким пластырем. Он рассказывает жене Томаса Бруссига о том, что вынужден печатать свои книги исключительно в Могадишо, в разрушенном гражданской войной Сомали, там же, разумеется, — и антологию «Истории из Германии» Халеда Аббаса. Жена сбита с толку, Томас Бруссиг сбит с толку. Я предлагаю им прозак.
Разговаривал с Фаузи Солиманом, высоким старым каирским кинокритиком, и, обнаружив у него слабость к мюзиклам на хинди, пригласил его в Непал, чтобы посетить вместе массив Гималаев, тибетские храмы и ненадолго заглянуть к маоистам. Халед Аббас раздавал из пакетика «медвежонков» Haribo[42].
Ахмед Ибрагим и его жена поставили диск Dead Can Dance, представляющий собой разновидность гот-музыки восьмидесятых годов, с названиями песен вроде ‘Spleen and Ideal’ или ‘Within the Realm of a Dying Sun’; они танцевали под эту музыку в полутемной квартире длинный характерный танец, освещенные одной-единственной свечой. Вспомнил о Юсефе Хаине, классике египетского кино, который недавно на вопрос, как выглядит преисподняя, ответил: «Приблизительно как Египет». Что правда — то правда.
Арракис — вымышленная песчаная планета из серии научно-фантастических романов Фрэнка Герберта «Хроники Дюны». Третья планета системы Канопуса. Название производится от арабского (ar-râqi) — «танцор». Имеет два спутника.
Дэвид Кит Линч (р. 1946) — известный американский кинорежиссер и сценарист. Видный представитель американского независимого кинематографа. В 1984 г. создал фильм «Дюна» по сюжету фантастического эпоса Ф. Герберта.
Арабские слова (египетский диалект), записанные латиницей. Мalesh — «ничего», «ерунда», «ладно», призыв не беспокоиться; alatoul — может означать как «прямо» (указание пути), так и «постоянно, все время»; min fadlak — обращение «будьте любезны»; wah bessamacht — искаж. lau samaht — «будьте добры»; shokran — «спасибо».
Эдвард Вади Саид (1935–2003, англ. Edward Wadie Said) — американский интеллектуал арабского происхождения. Профессор Колумбийского университета. Был президентом Американской лингвистической академии. Член Американской академии наук и искусств, Королевского литературного общества, Американского философского общества. Литературовед, историк литературы, литературный и музыкальный критик, пианист. Культуролог, автор знаменитой книги «Ориентализм», жестко критикующей западные воззрения на Восток и обвиняющей западную науку в идеологической поддержке и оправдании колониализма.
Эдвард Майкл Палин (р. 5 мая 1943 г.), английский комедийный актер, писатель и ведущий телевизионных программ.
Пита — пирог, лепешка, одно из любимых блюд на Ближнем Востоке и в Греции. Спанакопита, или шпанакопита (σπανάκι «шпинат» + πίτα «пирог»), классически готовится с сыром фета и яйцами.
Блюдо тайской кухни. Маринованное и надетое на шампур мясо обжаривается на медленном огне. Подается с арахисовым соусом.
Максим Биллер (р. 1960, Прага) — немецкий писатель, бард и журналист. Жил в Мюнхене, в настоящее время живет в Берлине. Ведет сатирическую колонку в воскресном выпуске газеты «Франкфуртер Альгемайне». Максим Биллер как характерный персонаж Мюнхена упоминается в романе Кристиана Крахта Faserland.
Томас Бруссиг (р.1965) — один из самых известных писателей Германии. Бруссиг родился в Восточном Берлине. Окончив школу, работал грузчиком в мебельном магазине, смотрителем в музее, портье в отеле. После объединения Германии поступил в университет, изучал социологию и драматургию. Первый же роман «Герои вроде нас» (1995, русский перевод фрагмента романа Михаила Рудницкого, см. «Иностранная литература» № 11, 2004) принес ему всемирную славу. Вторая книга Бруссига, повесть «Солнечная аллея» (1999, русский перевод Михаила Рудницкого, 2004) блистательно подтвердила репутацию автора как изобретательного, остроумного рассказчика. За нее писатель был удостоен престижной премии им. Ганса Фаллады.
Der Freund (друг, нем.), авангардный арт-журнал, который Крахт с друзьями издавал в начале 2000-х годов. Всего вышло 8 номеров. Редакция журнала базировалась то в Непале, то в Таиланде, то есть там, где жил сам Крахт, к которому приезжали контрибьюторы и авторы. Сайт проекта www.derfreund.com
Bidoun — ежеквартальное издание, основанное в 2004 г. в качестве идейной платформы и открытого форума для обмена мнениями, диалога по вопросам искусства и культуры стран Ближнего Востока.
Ханс Магнус Энценсбергер (Enzensberger, родился в 1929), немецкий писатель. Ему свойственна политическая злободневность, сочетающая документ и исторические реминисценции с тяготением к гротеску, эпатажу, приемам модернизма в сатирических стихах (сборник «Защита волков», 1957), пьесах «Допрос в Гаване» (1970), «Гибель „Титаника“» (1978). Автор литературно-критических эссе.
Имеется в виду барон Жорж Эжен Осман (Georges Eugéne Haussmann, 1809–1891), французский градостроитель, член Академии изящных искусств, префект департамента Сена, перестроивший в середине XIX века Париж. Барон Осман проложил бульвары и перепланировал более 60 % жилых зданий. Он во многом и создал знакомый нам облик города.
Юлия Франк — молодая немецкая писательница, родилась в Восточном Берлине и в 1978 году с семьей переехала на Запад. Сложностям жизни иммигранта посвящен ее первый, переведенный также на русский язык роман «На реках вавилонских». М., «БСГ-пресс», 2004.
Messie — немецкое слово, образованное от английского mess (беспорядок, путаница). Означает человека, страдающего от психологической болезни силлогомания (патологическое накопительство).
Генри Дарджер (1892–1973) — американский художник-иллюстратор и писатель. Его иллюстрации к собственной книге являются одними из наиболее известных образцов искусства аутсайдеров, или «Ар брют».
Spice Melange — смесь специй (англ.). Аллюзия на вышеупомянутый роман Фрэнка Герберта «Хроники Дюны». Смесь специй, которая обычно именуется просто как «приправа», естественно, готовилась для передачи всего спектра наркотических веществ, на протяжении тысячелетий образующих основы торговли и технологического развития во вселенной, где находится планета Арракис.
«Навигатор третьей стадии» (англ.). Речь опять идет о «Хронике Дюны», где существует Гильдия штурманов (навигаторов) космических перелетов. Кроме того, на альбоме Билла Ласвелла Oscillations есть композиция под таким названием.
Бене Гессерит — женский монашеский орден (община) в вышеназванном романе.
Флуоксетин феноксипропиламина гидрохлорид. Самый сильный и самый популярный антидепрессант. Таблетки отпускаются по рецепту врача. Только в США прозак регулярно употребляют около 30 млн человек.
В русском прокате «С меня хватит».
Haribo — известная немецкая фирма по производству кондитерской продукции. Самый популярный товар — жевательный мармелад в виде медвежонка.