Ёкарный бабай! Такого я не ожидал. Думал оглохну в начавшемся гвалте.
Вместо двух булочек на брата, по семь копеек каждая, нам напихали четыре кулька пирожных и всякого прочего, что по мнению присутствующих нам было необходимо. При этом, с нас категорически отказались брать деньги.
Нет, на меня не кидались с расспросами и не пытались взять автограф, просто смотрели. А когда мы с майором выходили, дружно заапладировав, люди вышли следом за нами на улицу провожая добрыми напутствиями.
После булочной наш променад пришлось завершить.
За нами увязалась стайка малышни лет по десять, замучавшими нас недетскими вопросами о войне. С тоской в глазах Геллер оглядывал неугомонную детвору и отдувался за нас двоих.
Не сумев от них отговориться, мы начали раздавать им пирожные. Думали хоть так получится заткнуть их фонтан красноречия — не помогло. Когда наши запасы полностью истощились майор махнул водителю следовавшего за нами автомобиля.
— Эх. Хотел тебе прогулку по городу устроить, но разве с этими чертятами сладишь. Как ещё за машиной не погнались.
Юрий Сергеевич, ни в госпиталь, ни в школу, меня не вернул — оставил ночевать в здании управления НКВД.
Натёртые пилоткой, рубцы на голове воспалились и жутко зудели. Поэтому для перевязки пригласили местного медика, облегившего мои страдания. После процедуры меня накормили сытным ужином из столовой и отправили спать в комнату отдыха.
М-да, ну и деньки выдались, сутки взаперти, где меня заставили ещё раз написать о своих похождениях, только максимально подробно. Потом встреча с грозным очкариком. А на десерт — награждение в кремле.
Развалившись на кожаном диване, при свете тусклой лампочки, рассматривал грамоту и книжки, врученные вместе с наградами. Что в них такого особенного? Ведь не за кусочки металла люди воюют? Что меняется с их получением? Что важнее, наградные и льготы, или уважение в глазах окружающих?
Отложив документы стал думать как жить дальше.
Выскочить из под опеки ГБ нетрудно, но разумно ли это делать сейчас? Если бы не было проблем с речью, я бы даже не раздумывал. К тому же, Берия прямо сказал, что с лечением мне поможет. Значит есть смысл погодить с уходом.
Понятно, что со мной возятся не от доброты душевной, есть у них на меня планы. Чем именно я могу им пригодится? Ну, например, в охране важных персон. Ха! Учую любого злодея за километры. Раскрытие бытовых преступлений для НКВД слишком мелко, а вот за поиск предателей и шпионов мне по медали в неделю будут выдавать. Это они ещё не знают, что я ходячий детектор лжи. Полиграф Полиграфыч! Епт-ыть!
Делать какие либо предсказания, или учить чему-то — боже упаси. У меня не было цели становится местным Предсказамусом, или Вольфом Гипнезингом. Думаю война уже выскочила из известной мне исторической колеи. Всё таки немецкий фонбарон оказался крупной фигурой, а захваченные с ним документы, кардинально меняли планы обоих стран, а может и не только этих двух.
Прикончить Хрущёва? Найти Брежнева и замутить дружбу? На фиг! У меня своя миссия, как любят говорить пиндосы. А если по простому, то мне всего лишь нужно добраться до одного из сёл в Харьковской области, где закопать записочку для самого себя в будущем. Правда, недавно появились некоторые сомнения в моём плане.
Когда понял, что перенос закинул меня в канун войны, то слегка подохренел. Я ещё тогда подумал, что если бы попал на неделю раньше, то успел бы сделать задуманное без особых проблем и гуляй Вася на все четыре стороны. Хошь — воюй, а хошь — поезжай в тайгу и живи себе спокойно. Мысль о том, что я мог бы совершить глупость, пришла ко мне в ночь, когда погибла Надя.
Подрывая немецкую технику, смотрел на воронки от взрывов. Капсулу ведь нужно закапывать, а что с будет с нужным мне участком земли. Сколько раз его перепахают снарядами за эти годы.
Устав от размышлений, поднялся с дивана и подошёл к заклееному газетными полосками окну.
Кругом военные патрули, на крышах торчат зенитки, женщины таскают в мешках землю на баррикады. Вдоль противотанкового рва стоит очередь за продуктами, а в небе висят заградительные аэростаты. Где рекламные банеры? Вывески? Почему так пусто без освещённых витрин? Где пробки на дорогах? Странно, но, даже как-то грустно без бесконечного потока машин. Такая Москва мне незнакома, она испуганна, неказиста. То молчит, то плачет тревожной сиреной.
Явившийся ранним утром, Геллер прямо таки излучал позитивные эмоции. С порога похвастался, что сегодня мы будем ездить на лимузине, а ещё засветил билеты в филармонию, на какой-то супер‐пупер концерт. И каково же было его удивление, когда я не разделил его радости.
Хрен бы с концертом, недоволен был совершенно другим. Да какое там недоволен — взбешён. Тот наглый хмырь, достававший меня в кремле, общался там с чиновником в импортном коричневом костюме. А теперь запах того "пиджака" на Геллере, с невозмутимым видом сидящем рядом. Совпадение, или была очередная проверка на вшивость?
Несмотря на красоту внешнего вида, нахваливаемый болтливым водителем ЗиС 101 мне не понравился. Стоило нам выехать на булыжную мостовую, как я начал мечтать о боксёрской капе. Чуть все зубы не раскрошил.
Закипая от противоречивых мыслей, трясся в сверкающем лаком автомобиле, направляясь из отделения милиции, где выдали ксиву, в сторону Сталинского райкома ВЛКСМ. Там мне выдадут дубликат комсомольского билета, ведь мой был попорчен "осколком" (ещё до ранения проковырял ножом отверстие районе фотографии, вложив туда кусочек металла).
В дороге, пока Сергеич общался с шофёром выданного нам на целый день лимузина, задумался о побудительных мотивах гэбешного майора.
С хрен знает какого перепуга, десять минут назад, Юрий Сергеевич прописал меня на своей жилплощади, чрезвычайно удивив этим нелогичным поступком.
Десятого августа, Надиному брату, исполнилось бы шестнадцать лет. Поэтому, теперь, к подмоченному водой свидетельству, добавился паспорт. Фотографию для него взяли с награждения, где я, по просьбе корреспондента, немного задрал подбородок, чтобы меньше были видны швы.
На очередном перекрёстке машина остановилась на красный свет и я стал наблюдать за удивительной картиной. Слева, по улице гуляли спокойные, прилично одетые москвичи, совершали покупки в магазинах и обсуждали театральные постановки. А по правой — грузовые троллейбусы развозили дрова с песком. Развивая кипучую деятельность, жители близлежащих домов растаскивали всё это по дворам. Метровые брёвна, с ходу кидали на козлы, перепиливали на три части. Там же кололи, укладывая в высокие поленицы вдоль подъездов. Вёдра с песком поднимали на чердаки для тушения немецких "зажигалок".
Мы уже подъезжали к нужному нам зданию, когда я решил прощупать здешних тинейджеров.
Шумная толпа молодёжи возле входа, разбитая по интересам на отдельные группки, создавала бессмысленную какофонию в моей бедной черепушке. Но, я успел уловить несколько мнений о нашем появлении.
Чёрный лимузин с майором НКВД произвёл сильное впечатление на желающих вступить в ряды помощников комунистической партии — у крыльца таких было много.
— … Ух ты!… ЗиС!… Генерал какой-то!… Это майор… Здоровская машина.
На меня, скромно сидящего на заднем диване, поначалу и внимания не обратили.
Необычно улыбчивый Геллер вышел, чтобы открыть мне дверь. Наступила звонкая тишина, в которой постепенно начали нарастать шепотки.
— Кувшинов…самолёт…фонБок…пятнадцать лет…убил пятьдесят фашистов.
Чувствую себя кинозвездой — Бельмондо БрэдПит Аленделонович. Думаю, лучшей рекламы для ВЛКСМ, чем я, в Москве сейчас не найти.
Наш шофёр был не только знатоком анекдотов, он вообще оказался специалистом на все руки. Мигом достал "Лейку" из бардачка и нащёлкал собравшихся вокруг меня "фанатов" с разных позиций. То, как в кадр постоянно попадал лозунг с призывом вступать в комсомол, меня сильно развеселило. Не мы были главными персонажами, шофёру важнее, чтобы нарисованные паренёк с девчонкой были чётко видны, и табличка Сталинского райкома. Комунистическая PR‐компания и партийный маркетинг занимают все места в топе. Ура товарищи!
***
Как хочется спа‐а-ать. Где эта чёртова кровать? Диван? По фиг, готов на полу заснуть.
— А ну вставай! Ишь, разлёгся чертяка. Бегом умываться и ужинать.
Гад он всё таки. Притащил к себе домой, а теперь командует. Делать нечего, повинуясь произволу, периодически позёвывая, пошёл искать ванную комнату.
И-и? Это что такое? Почему ванна стоит в спальне? Ха! Вода из отопительной трубы. Прикольно.
Сергеич выдал длинное льняное полотенце ручной выделки, обозвав его домотканным. Взбодрившись холодной водичкой(летом не топят), поспешил на вкусные запахи. В меню были макароны с тушняком, приправленные обжареным луком и морковью.
Уставший не меньше моего, Геллер жевал через силу, но при этом умудрялся почитывать "Как закалялась сталь" Островского. Мало ему трёх часов в филармонии на Триумфальной? Капец! С другой стороны ему не пришлось пожимать сотни рук и весь вечер растягивать губы в улыбке.
Куда завтра? В цирк? В кино? Может зоопарк?
Породистое лицо исказилось в подозрительно хитрой ухмылке. — Утром узнаешь. Этот зоопарк тебе понравится.
Мля! Включил чекиста. Вот как с ним нормально разговаривать?
— Пей чай и спать, завтра тяжёлый день.
Заботливый, нарисовался — не сотрёшь. Может всё таки свалить на фиг? С ним никакого терпения не хватит.
***
Получив по внутренней связи указание начинать, Анатолий Никонович вскрыл конверт. — Товарищи курсанты, я уполномочен вам сообщить, что народный комиссар внутренних дел Лаврентий Павлович Берия был арестован с формулировкой враг народа.
— Тишина! — Поднявшийся от возмущённых абитуриентов гомон он заглушил резким ударом указки по столешнице.
— Коммунисты уверенные в невиновности Лаврентия Павловича собирают подписи в письме к товарищу Сталину. Прошу поднять руку, кто готов подписаться под ним.
Немолодой преподаватель оперативной психологии медленно обвёл лес рук своим немигающим взглядом. — Единогласно.
Подытожив результат, он продолжил. — Вы все проголосовали. Но у руководства школы есть основания считать, что в вашей группе находится тот, кому новость об аресте товарища Берии, греет его гнилую сущность. Один предатель обманывает вас — считающих его своим другом. Товарищем. У нас есть возможность определить врага, готового при первой возможности перейти на сторону фашистов. Для этого, вам всем нужно написать своё настоящее имя, возраст, место рождения, в общем, краткую автобиографию. Вам даётся три минуты. Время пошло.
Посматривая в класс, Фирсов оценивал эту проверку опираясь на свой многолетний опыт. — "Чтобы вывести их из равновесия этого хватит. Жаль, что таким способом нельзя выявить подготовленного врага, те свою легенду назубок знают, их такими детскими уловками не проймёшь".
— Закончили! Старший группы — собрать и положить ко мне на стол!
Лейтенант Васильев подскочил и быстро прошёл между рядов, собирая написанное.
— За Васильевым на полигон. Марш‐бросок на первой тропе. Десять километров по последнему. Время пошло!
Чих-пых… Сергеич, падла. Засунуть меня курсантом в ту самую школу, это издевательство. Чих-пых… Меня валят на всех зачётах, даже на любимой мной маскировке. Чих-пых… С большим отрывом, Васильев бежит первым. Чих-пых… За ним пятеро курсантов послабее. Чих-пых… Остальные растянулись цепочкой. Чих-пых.
Благодаря своему слуху, бегу предпоследним. Не столько из-за физических данных, сколько в расчёте на экономию сил. Подслушал, что в конце забега предстоит отстреляться по ростовым мишеням и произвести минирование опоры моста. Снайперам предстоит сдать отдельный зачёт по маскировке, а обоим радистам нужно отбить шифровки о завершении, это и будет по последнему.
В конце маршрута стоят пятеро принимающих экзамен. Двое — уже знакомые мне капитаны Шигалез и Крапивин. Они отбирают ребят и девчонок для заброски во вражеский тыл. Трое других экзаменаторов, наши преподаватели по взрывному делу, огневой подготовке и радиоделу. Это из их разговоров я узнал о дополнительных условиях.
Оглянулся на вспотевшую Марию Куприну из Ивановской области, изо всех сил, пытающуюся догнать меня. Эх, доброта погубит меня когда нибудь. Ладно, пару километров можно и помухлевать — никто не увидит. Снизил скорость и отобрал у неё эсвэтэшку. Улыбнулась. Понимает, что спорить со мной бесполезно, а бежать надо.
На полигоне возвращаю оружие и подталкиваю замешкавшуюся Куприну, чтобы та не наткнулась на Василия Попова и Михаила Щукина. Тут у снайперов и пулемётчиков свои мишени, в основном грудные и движущиеся. Мы с ней должны бежать дальше.
— Занять огневой рубеж! — Раздаётся хриплый голос Евгения Филипповича.
Рубежом служит неровный заросший травой земляной вал. Можно плюхнуться в любом месте, но все ложатся, где зелень пореже. Но, я же не ищу лёгких путей? Оглядываю хаотично натыканные мишени и укладываюсь сильно правее, из расчёта траекторий.
— … Осмотр мишеней!
— Семнадцать из двадцати.
Это отстрелялся Вадим из Коврова. Нормально для его неважнецкого зрения.
— Боец Куприна! Заряжай!
— Т-туф-ф… Т-туф-ф… Т-туф-ф… — Мария отстрелялась на хорошо с минусом, всё же усталость и дрожь в руках не дала ей нормально прицелиться.
— Осмотр мишеней!
— Пятнадцать из двадцати!
— Боец Уцы! Заряжай!
— Т-туф-ф, т-туф-ф, т-туф-ф.
— Осмотр мишеней!
— Охренеть!
Перемещая винтовку по фронту слева направо, отстрелялся в максимально быстром темпе. М-да, всё таки маловат пока ещё, мог бы лучше, но силёнок в руках не хватает.
Бегу через неглубокий овраг с жидкой грязью на дне к следующей точке, где стоят четыре массивные кирпичные тумбы — части фундамента от водонапорной башни.
— … Галанин, зачёт.
— Боец Куприна приступить к минированию. Вот схема моста.
Маша определилась по сторонам света (на схеме их указали), обошла тумбу и быстренько приладила мешок в нужном месте. Показала Вячеславу Андреевичу варианты установки детонатора и огнепроводного шнура, перечислила огневые электрические, механические и химические способы способы подрыва зарядов.
— Боец Куприна зачёт.
— Боец Уцы приступить к минированию.
Эх! Жизнь моя жестянка. Достаю всего один брусок и привязываю вовсе не там, где ожидает Ефанов.
— Отставить! Боец Уцы, не зачёт.
Интенсивно машу руками, добиваясь внимания и справедливости, но дядя Слава меня игнорирует.
— Товарищ воентехник первого ранга, может узнаем, чего он хочет сказать? — Обратился к взрывному мастеру капитан Крапивин.
Во! Наш человек. Пишу, пока они не ушли.
Вячеслав Андревич, разрешите доказать на практике, что заряда хватит.
— Не выдумывай, тут надо минимум килограмм тротила, или шпур бурить. Конечно, можно ещё направленным подрывом попробовать, но…, — старик обвёл руками вокруг. — я не вижу здесь ничего из перечисленого. Значит, не зачёт.
Подёргал за рукав капитана Крапивина. Мол, давай разведка — помогай уговаривать.
Старого упёртого шахтёра пришлось долго убеждать, но всё таки мы его дожали. Не последним козырем, было то, что я оставался крайним на сегодня. Но, также были подозрения, что старик просто любит что-нибудь повзрывать и сам был не прочь провести шумный эксперимент.
Дождавшись окончания экзамена, когда все остальные отправились на плац для получения взысканий и поощрений. Два капитана и я остались подрывать авторитет старого хрыча Ефанова.
Убедился, что мужики спрятались в учебном ДЗОТе, запаливаю фитиль и бегу к ним в укрытие.
— Бу-бу-ух!!! Еплысь!!! Подняв кучу пыли, тумба накренилась и соскочила со своего основания. Именно так, как и предполагал, по косой внутренней трещине. В измазанной грязью кирпичной кладке, её мог заметить только такой как я.