-- Я это и имел в виду, -- согласился дядя Жора. -- Десять тонн это неплохо... -- Он повернулся к отцу: -- А, Сережа? Десять тонн, нормально?
-- Вполне, -- сказал отец, оглядывая рубку и трогая зарешеченный плафончик над головой. -- Ну, что, можно спуститься в носовую каюту? -- он показал на сбегающие вниз ступеньки.
-- Спускайтесь, -- разрешил хромоногий.
Я успел юркнуть по трапу первым и нажал никелированную ручку двери.
Новый плащ, костюм и водолазка, которые я собирался купить с заработков на практике, стали казаться мне ничтожным пустяком, пустым переводом денег. Если нужно, я отдам все, только бы отец с дядей Жорой купили этот замечательный катер. Где они такой откопали? Это же сказка! Сужающееся к носу купе с четырьмя полками, световой люк над головой, зеркала!
-- Пожалуйста, -- открыв еще одну дверцу, гордо сказал дядя Жора, -камбуз! Плитка с баллонами! Шкафчики для провианта!
-- Почему так чесноком пахнет? -- спросила мама.
-- Это черемша, -- сказал отец, вглядываясь в открытую стеклянную банку на столике в камбузе. -- Помнишь, в Сибири сколько ее собирали? Особенно в последней экспедиции...
-- Да, -- весело сказала мама. -- Надо же, и окошко на кухне есть.
-- Люк! -- поправил дядя Жора. -- На камбузе! Привыкай к морской терминологии!
-- А где же э... гальюн? -- спросил отец. -- И обещанный душ?
-- Наверное, в корме, -- дядя Жора быстро поднимался по трапу, придерживаясь за никелированный поручень.
Мы спустились из рубки в шум машинного отделения. Катер стало слегка покачивать, и двигатель прибавил обороты. Мама поморщилась.
Туалет и душ находились за полиэтиленовой шторкой.
-- Это несолидно, -- крикнула мама, поворачиваясь к отцу. -- Надо что-то непрозрачное повесить.
-- Повесим! -- покивал отец, сдерживая восхищенную улыбку.-- Жора, верстачок с тисочками! А? Как тебе это нравится?
-- Немцы есть немцы, -- крикнул дядя Жора, открывая следующую дверь в корме. -- Идите сюда! Еще одна каюта!
То, что дядя Жора назвал каютой, напоминало скорее проходной отсек с двумя мягкими кожаными лежанками по бортам. Но уютно. Здесь, наверное, в долгих походах спали механик и матрос.Аккуратная дверь с иллюминатором выходила на кормовую палубу. Я заметил два встроенных шкафчика и откидные угловые столики с матовыми плафонами на стене. Можно положить книжку, поставить чашку с крепким чаем... В отсеке было тепло, значительно тише, и линолеумный пол слегка подрагивал под ногами. Я подумал, что неплохо бы мне иметь здесь свой уголок. Могу матросом. А если подучиться, то и механиком.
-- Это ют! -- дядя Жора открыл дверцу на палубу, и мы увидели пенистую шумящую воду за кормой.
-- Ой, чайка! -- сказала мама, высовываясь в дверцу. -- Летит прямо за нами. Вон еще одна! И еще!
-- Настоящий пароход! -- отец приобнял мать за талию и тоже высунулся. -- Это наши чайки, они всегда летят за кораблями... -- Они заслонили собой проход, но я успел схватить глазами и чайку, и удалявшиеся постройки яхт-клуба, и отблеск солнца на серой воде и подумать, что в мое отсутствие между родителями произошла серьезная размолвка, но сейчас трещина сужается, и катер должен помирить их.
На обратном пути мы по очереди постояли за штурвалом,а маме даже разрешили включить тумблер сирены --катер требовательно аукнул встречной моторной лодке, и там случилась легкая паника: два мужика пожимали плечами и разводили руками, давая понять, что они ни в чем не провинились, а если и провинились, то больше не будут.
Мама засмеялась и поправила растрепанные ветром волосы.
-- Джонки тут какие-то болтаются, -- провожая взглядом моторку, сказал дядя Жора.
Хромоногий,так и не представившись, хрустнул защелкой окна и зевнул: "Ну что, на базу?"
-- А вы еще кому-нибудь показывали? -- равнодушным голосом спросил отец.
-- Смотрел тут один... Вроде, брать собирается, -- сказал яхтсмен. -Сказал, будет деньги искать.
-- Давно? -- напрягся отец.
-- Вчера....
Отец с дядей Жорой переглянулись и одновременно вскинули брови. Они стояли рядом, плечом к плечу, и со стороны могло показаться, что отец посмотрелся в зеркало и вскинул брови. Зеркало в точностиотразило его лицо, но одело по-другому -- на дяде Жоре была синяя куртка с капюшоном.
-- Вы тут живете? --отец показал пальцем на каюту.
Бородач кивнул:"Охраняю".
-- И не холодно?
-- Холодно в открытом космосе и в могиле, -- усмехнулся яхтсмен. -- А у живого человека кровь в жилах. Надо только ее согревать и разгонять...
-- Намек понял, -- сказал отец.
Мама строго взглянула на него и что-то шепнула на ухо. Отец кивнул.
-- Вы и в походах с Семен Семенычем бывали? --льстиво спросил дядя Жора, демонстрируя проницательность.
-- Бывал, -- хромоногий вел катер прямиком к причалу. -- Всю Ладогу обошли, в Онегу этим летом собирались...
-- И что же помешало?
-- Здоровье... Инфаркт у Семеныча случился. Что характерно -- на берегу. На воде ему сам черт не брат!
Мама покачала головой по поводу инфаркта, а отец поднял палец, обращая ее внимание на целительные свойства водных прогулок.
-- Мы сегодня позвоним Семен Семенычу и дадим ответ -- сказал дядя Жора, садясь на откидной стульчик и задумчиво закуривая. -- Сколько вам Семен Семеныч платит за охрану? Если не секрет.
-- Нанять, что ли, хотите? -- помолчав, спросил бородач.
-- Да так просто. Интересно...
Я ждал ответа. Охранять по ночам такой катер взялся бы и я с друзьями. Мне платить не надо, но ребята бесплатно не возмутся.
-- За охрану я с него денег не беру, -- помолчав, сказал сторож-капитан.
-- Во, как здорово! -- поспешно сказал отец. -- Это что, принцип такой?
-- Принцип, -- кивнул рулевой с усмешкой. -- Он же с меня не брал, когда охранял...
Отец с дядей Жорой переглянулись.