Молодой паренек подошел к "кобыле".
- Брось, брось штаны! - заговорили кругом.
Но он только оглядывался, словно не мог понять, что ему такое говорят.
- Штаны брось! - сказал Хрусцель и отвел ему руки. - Ложись!
Васютин сел верхом на "кобылу", лицом к свету.
Он был - белый, как полотно. Глаза бессмысленно смотрели вперед.
- Да не туда головой. Туда! Ложись!
Хрусцель взял его за плечи, свел с "кобылы", положил.
- Руки убери! Обними руками "кобылу"!
Васютин обнял руками доску.
- Вот так!
Хрусцель поправил ему рубаху.
Стыдно было, стыдно невероятно смотреть на полуобнаженного человека, лежавшего на "кобыле".
Хрусцель, словно пес, смотрел в глаза помощнику смотрителя.
- Тридцать розог!
Хрусцель взял пучок розог, необыкновенно ловко выдернул одну, отошел на шаг от кобылы и замер.
- Начинай!
Хрусцель свистнул розгой по воздуху, словно рапирой перед фехтованием, потом еще раз свистнул по воздуху справа, потом слева.
Свист резкий, отчаянный, отвратительный.
- Раз!
Свист, и на вздрогнувшем теле легла красная полоса.
- Два... Три... Четыре... Пять...
Хрусцель бросил розгу, выхватил другую, перешел на другую сторону кобылы. Опять пять ударов по другой стороне тела.
Каждые пять ударов он быстро менял розгу и переходил с одной стороны на другую.
Свист заставлял болезненно вздрагивать сердце. Мгновения между двумя ударами тянулись, как вечность.
Помощник смотрителя считал:
- 29... 30...
- Вставай... Вставай же!
Васютин поднялся и сел опять верхом на кобылу. Глаза его были полны слез. Вот-вот потекут.
- Совсем вставай! Иди же!
- Две с половиной минуты! - сказал смотревший на часы доктор.
Я думал прошло полчаса.
- Медников Иван!
Опять обнаженный до пояса, лежащий на кобыле человек.
Снова свист, вздрагивания, красные полосы.
Теперь плети!
Хрусцель отложил розги, взялся за плеть и ловким движением разложил длинную плеть по земле.
- Хрусцель, клади их.
Хрусцель брал кавказцев за плечи, подталкивал к "кобыле", поднимал им руки и клал на "кобылу". Те тяжело рухались и лежали с темным обнаженным телом.
Наказание было по "приговорам".
Хрусцель по взгляду понял приказ помощника смотрителя и взял плеть за середину, там, где ствол плети переходил в трехвостку. Наказание - "в полплети".
Хрусцель вертел свою плеть, словно ручку шарманки, три хвоста хлопали по телу, тело краснело и пухло.
- Бардунов!
С бледным-бледным лицом он подошел к "кобыле", сделал какую-то жалкую-жалкую гримасу, хотел улыбнуться.
Начал ложиться на "кобылу".
- Штаны, штаны брось! - остановил его Хрусцель.
- Ежели законный порядок требует...
Бардунова колотила дрожь, он беспомощно оглядывался кругом, словно затравленный заяц, и все силился улыбнуться, - выходила гримаса.
Хрусцель толкнул его слегка в шею.