- Будет, старик!
Он машет рукой:
- Эх, барин! Запоешь, и раздумаешься.
Это не человек, это "горе поет!"
Но у каторги есть все-таки свои любимые песни. Все шире и шире развивающаяся грамотность в народе сказывается и здесь, на Сахалине. Словно слышишь всплеск какого-то все шире и шире разливающегося моря. В каторге очень распространены "книжные" песни. Каторге больше всех по душе наш истинно народный поэт, - чаще других вы услышите: "То не ветер ветку клонит", "Долю бедняка", "Ветку бедную", - все стихотворения Кольцова.
А раз еду верхом, в сторонке от дороги мотыгой поднимает новь поселенец, потом обливается и поет: "Укажи мне такую обитель" из некрасовского "Парадного подъезда". Поет, как и обыкновенно поют это, мотив из "Лукреции Борджиа".
- Стой. Ты за что?
- По подозрению в грабеже с убивством, ваше высокоблагородие.
- Что ж эту песню поешь? Нравится она тебе, что ли?
- Ничаво. Промзительно.
- А выучился-то ей где?
- В тюрьме сидемши. Научили.
Приходилось мне раза три слышать:
"Хорошо было Ванюшке сыпать" переделку некрасовских "Коробейников".
- Ты что же, прочитал ее где, что ли? - спросил я певшего мне сапожника Алфимова.
- Никак нет-с. В тюрьме обучился.
Из чисто народных песен каторга редко-редко поет "Среди долины ровныя", предпочитая этой песне ее каторжное переложение:
- "Среди Данилы бревна"...
Бессмысленную и циничную песню, которую, впрочем, как и все, тюрьма поет тоже редко. Любят больше других еще и малороссийскую:
"Солнце низенько,
Вечер близенько"
И любят за ее разудалый припев, которые поется лихо, с присвистом, гиканьем, постукиванием в ложки "дисциплинарных" из бывших полковых песенников, с ругательными вскрикиваниями слушателей.
Почти всякий каторжанин знает, и чаще прочих поется очень милая песня:
"Вечерком красна девица
На прудок за стадом шла.
Черноброва, круглолица
Так гусей домой гнала:
П р и п е в.
Тяга, тяга, тяга,
Вы, гуськи мои, домой!
Мне одной любви довольно,
Чтобы век счастливой быть,
Но сердечку очень больно
Поневоле в свете жить.
П р и п е в.
Не ищи меня, богатый,
Коль не мил моей душе!
Что мне, что твои палаты?
С милым рай и в шалаше"...
Или последний куплет варьируется так:
"Вместо старого, седого,
Буду милого любить.
Ведь сердечку очень больно
Через злато слезы лить!"...
Песня тоже нравится из-за припева. И помню одного паренька, - он попался за какой-то глупый грабеж, - как он пел это "тяга, тяга, тяга, тяга!" Всем существом своим пел. Раскраснелся весь, глаза горят, на лице "полное удовольствие": словно и впрямь видит знакомую, родную картину.
Очень принято и тоже чаще других поется сентиментальная песня:
Звездочка моя ночная,
Зачем до полночи горишь?
Король, король, о чем вздыхаешь,