- Михаил Анатольевич, я говорю вполне серьезно, — прозвучало даже с некоторым нажимом.
- Ну-у, если все так серьезно… Хорошо, обещаю. А что у нас на кафедре очередные тайны мадридского двора? — не удержался он от очередного приступа иронии. — Ладно, молчу, молчу…
Прокопенко поерзала на стуле и, наконец, начала:
- Мне нужна ваша помощь, Михаил Анатольевич. Дело в том, что мне предложили написать диссертацию одному деятелю. Кандидатскую. Но в химии, да впрочем, и не только в химии, он ни ухом, ни рылом. Поэтому остается только один вариант — на педагогических наук.
«Кто умеет делать, тот делает. Кто не умеет, тот учит, как надо делать. А кто не умеет ни того, ни другого, учит, как надо учить», — вспомнилось Михаилу старое присловье.
- Но проблема в том, что материалов, которые я нашла, — продолжала Прокопенко, — на полноценный «кирпич» явно не достает, а вы пару лет назад сделали очень неплохую, да что там – чудную, методичку о новых способах преподавания аналитической химии. Ведь я уже много просмотрела, ни в монографиях, ни в диссертациях за последние лет 15-20 ничего похожего и близко нет! Поэтому я и пришла к вам. Может, у вас осталось еще что-то, не вошедшее в ту методическую разработку? Я вас очень прошу, Михаил Анатольевич, поделитесь! Они же вам наверняка не нужны и, наверное, никогда и не понадобятся! Ведь эту методичку вы сделали, можно сказать, для развлечения, мимоходом…
Михаил ошарашено молчал. Прокопенко нервно заерзала. Наконец, избегая на нее смотреть, он выдавил:
- Вера Сергеевна, голубушка, а на фига, простите за любопытство, вам это надо?
Прокопенко молчала. Подняв голову, Михаил увидел, что она беззвучно, без малейшего всхлипывания или шморганья, плачет. Обильные ручейки струились по щекам, стекали на подбородок и оттуда капали на юбку. Но она продолжала сидеть в той же позе, даже не делая попыток их утереть. Как и все нормальные мужчины, Михаил не переносил даже вида плачущих женщин. Он вскочил, засуетился со стаканом воды, что-то невнятно лепеча. Вера Сергеевна немного успокоилась, и тут ее прорвало:
- Михаил Анатольевич, моему ребенку через месяц пятнадцать, а дети в этом возрасте растут так быстро! Два раза в год я покупаю ему новую одежду, обувь... А ведь ему очень хочется, чтобы обновки были красивыми, модными! Но нет у меня на модное и красивое денег! Он сейчас как раз в таком возрасте… Стремится соответствовать своим друзьям, одноклассникам… И у меня же еще мать… Она инвалид, уже много лет лежит, не поднимаясь, после инсульта. Я прекрасно знаю, что из-за моих кофт весь институт надо мной смеется… Как-то я случайно подслушала, как наши лаборантки обсуждали мой гардероб, мои перелицованные жакеты, перешитые из старых маминых вещей… Чуть не умерла от стыда! А мне всего сорок два года! Аспиранты у нас на кафедре уверены, что мне уже хорошо за полтинник! Я уже устала от этой безысходной нищеты, а он обещал заплатить. Мне говорили, что написание стоит до полутора, а то и двух тысяч долларов. Мне так нужны деньги!
Вера Сергеевна все же не сдержалась и всхлипнула. Пару минут они просидели в молчании, никто не решался начать первым. Наконец, Михаил осторожно поинтересовался:
- Как срочно вам нужны материалы, Вера Сергеевна? У меня здесь, — Михаил мотнул головой в сторону стоящего на столе компьютера, — конечно, много, но далеко не все. Кое-что и дома есть, но нужно искать, а на это время потребуется… В выходные я покопаюсь… А что касается разрешения на использование материалов методички, так, ради бога, берите!
- Спасибо вам, Михаил Анатольевич! Я всегда была о вас очень хорошего мнения. Тогда в понедельник я к вам зайду, да?
- Конечно, Вера Сергеевна, конечно!
Прокопенко уже подошла к двери, и тут Демчук все же не выдержал:
- Вера Сергеевна, если не такой уж большой секрет… Кто это у нас потенциальный кандидат наук? Я его знаю?
- Да, Михаил Анатольевич, знаете. Но лучше мне не говорить вам, кто он такой… Поверьте мне…
В понедельник Прокопенко робко постучалась:
- Михаил Анатольевич? Вы не сильно заняты? Может, мне попозже заглянуть?
- Нет-нет, Вера Сергеевна, заходите, — зазывающе помахал рукой Михаил, приглашая войти. — Все обещанное принес.
Он покопался в портфеле и извлек несколько дискет.
- Вот здесь, — Михаил потряс дискеткой, — весь текст методички, а на этой, я ее подписал специально, к ней иллюстрации, чтобы вы не уродовались и не набирали все заново. Теперь вот эти две. На первой, вот здесь, видите, подписана, все, что не вошло в методику, а на второй — много всякого интересного, сопутствующего, как я это называю. Даю ее вам на всякий случай, вдруг пригодится. Если напрямую и не используете, но, может, на мыслишку какую натолкнет…
- Михаил Анатольевич! Я вам так признательна! У меня даже слов не хватает… — слегка задыхаясь от волнения, воскликнула Прокопенко.
- Ну, будет, будет, — слегка грубовато прервал ее Михаил, — было бы за что… Это ж мелочи… Вы, Вера Сергеевна, возникнет необходимость, обращайтесь. Глядишь, может, чем и помогу еще…
Сразу после непомерно длинных новогодних праздников Прокопенко появилась снова.
- Михаил Анатольевич, вы меня извините, честное слово, я себя очень неловко чувствую, но мне снова нужна ваша помощь.
- Чем могу?..
- Не могли бы вы посмотреть работу?
- Какую работу, Вера Сергеевна? — искренне изумился Михаил.
- Помните, мы с вами в начале осени говорили…
- А-а-а… Что уже готова?
- В общем-то да, но я вас очень прошу посмотреть, может, написанное никуда не годится…
- Вера Сергеевна, ну почему у вас такая низкая самооценка?! Вы же кандидат наук, доцент! Неужели вы сможете сделать плохую работу?!
- Михаил Анатольевич! Если вам нетрудно… Я – рядовой кандидат наук… Нет-нет, не возражайте мне, я хорошо знаю свой уровень… А вы доктор, профессор, вы сразу увидите промахи… Поймите меня правильно, не могу я отдать материал, а вдруг там я что-то не так сделала. Меня же совесть замучает… Да и он меня потом со свету сживет…
Наверное, последний аргумент оказался самым веским, и Михаил сдался:
- Хорошо, Вера Сергеевна, давайте этот бессмертный труд. Но только завтра у меня экзамен на втором курсе, поэтому давайте договоримся с вами на четверг. Не оштрафует вас заказчик за столь длительную задержку?
- Ох, не иронизируйте, пожалуйста, Михаил Анатольевич, это очень… э-э-э… сложный человек…
Диссертация оказалась весьма толковой: строго выстроенной, логически выверенной, насыщенной фактурой… Позаимствованные у него фрагменты он, конечно, сразу узнал, но деликатность использования, искусное обыгрывание, аккуратное вплетение в общую канву работы вызывали приливы обострения симпатии и уважения к Прокопенко за колоссальную работу, проведенную ею в неимоверно короткие сроки. Михаил читал, радуясь уровню автора, удовлетворенно погмыкивал и похмыкивал, возбужденно потирал руки, и своим поведением вызвал несказанное удивление жены. И даже несколько досадных мелочей, выловленных им, не смогли испортить общего ярко-праздничного впечатления. Михаил сам их исправил и решил даже не сообщать об этом автору.
Возвращая дискеты, он не преминул высказать свое удовольствие от прочитанного, чем привел в смущение Прокопенко. Она слегка покраснела, в замешательстве засуетилась, нервно жестикулируя и не зная, куда деть руки, но все же было видно, что неожиданная похвала ей очень приятна.
- Михаил Анатольевич, вы даже не представляете… — начала она, — как я вам благодарна…
Но Михаил решил проявить участие и избавить её от дальнейшего излияния благодарностей.
- Потом, Вера Сергеевна, все потом, попозже, а сейчас извините — нужно убегать. Дела, понимаете ли… — и с этими словами он почти вытолкал ее из кабинета.
Прошел почти месяц, как неожиданно Прокопенко после занятий, ближе к вечеру, появилась у него в кабинете. Она зашла без стука, грюкнула дверью, без приглашения уселась на стул и без знаков препинания выдала:
- Он сегодня мне сказал что работу смотрели оппоненты признали ее очень слабой и поэтому он рассчитываться со мной не будет…
И после этого она в голос разрыдалась.
Михаил встал, закрыл дверь на замок, включил электрочайник и вернулся на свое место. Прокопенко продолжала безутешно плакать. Под свист чайника он сыпанул заварки в «гостевой» стакан, бухнул на глазок сахара, и налил кипятка. Накрыл стакан чашкой Петри и стал молча наблюдать за круговертью чаинок.
Когда ему показалось, что вода в стакане уже приобрела необходимый цвет, он скомандовал:
- Пейте чай и рассказывайте!
Прокопенко, судорожно всхлипнув, послушно взяла в руку стакан и отпила немного. Еще несколько глотков, сопровождаемых затихающими пошмыгиваниями, и Прокопенко начала рассказывать.