Радость моя была недолгой. К мировому полю информации я подключился легко, но поддерживать подключение постоянным и бесперебойным оказалось очень нелегко. Раньше я мог подключаться и отключаться от информационного поля хоть по миллион раз на день — это давалось мне невероятно просто. Можно сравнить с мытьём посуды — взял тарелку, намылили и подставил под струю воды. Разве это сложно? На первый взгляд. А если задуматься глубже, то потребуется и вода, и губка, и средство для мытья посуды. Нет, наверное, можно по старинке… как там раньше мыли тарелки? Найти родник и песочком потереть? Однако в современных условиях попробуй ещё отыскать в городе чистый ручей, чтобы потом не отравиться какими-нибудь химикатами. То же магическое производство различной бытовой ерунды довольно ядовито и загрязняет окружающую среду. Почву — особенно. Поэтому заводы, даже если они находятся в городе, помещают в огороженную зону, на большом расстоянии от жилых домов. А вокруг промышленных зданий постоянно проводят магическое очищение — чтобы не допустить утечки.
В общем, я к тому, что, если у человека отобрать воду, все губки и чистящие средства мира, то ему придётся очень постараться, чтобы нормально помыть посуду. Вот и для меня подключение к информационному полю было плёвым делом. Всего-то нужно — способность чувствовать Изнанку, целое магическое ядро и возможность экономно тратить энергию. Однако сейчас у меня ничего из перечисленного попросту… не было. К информационному полю я смог подключиться только потому, что, во-первых, немного починил магическое ядро, а во-вторых — механизм подключения у меня был отточен в прошлой жизни. Однако теперь информационное поле неохотно отдавало мне данные — оно почти не откликалось, и мне приходилось искать то, что нужно, самостоятельно. Но будто этого было мало… Вдобавок тратилось огромное количество энергии. Я не мог отключиться — второй раз просто бы не получилось подсоединиться снова. Но моё магическое ядро стремительно пустело…
— Назовите три способа убийства Ядовитых Джунгариков, которые рекомендуется использовать, — потребовал Усатый. Он внезапно сменил гнев на милость — явно был впечатлён моими знаниями по всем предметам. Но, похоже, слишком увлёкся. Это стало походить на странные соревнования: он засыпал меня вопросами со второго, третьего и четвёртого курсов, словно надеясь найти хоть одну тему, в которой я не в зуб ногой. Другие члены комиссии и Виктор Викторович пытались его одёрнуть, но Усатый небрежно отмахнулся. Я вытер пот со лба и заметил, что моя рука подрагивает. Организм истощён. Нет, я понимаю, что экзамены убивают, но я думал, что это метафора! Я опёрся о стену, когда в глазах потемнело, и отключился от информационного поля. Всё, финиш. Доводить себя до истощения я не намерен. Да и вообще… А так ли мне нужна Академия? Походу, легче набить морду Перуну, чем сладить с Усатым.
— Так что? — с нетерпением переспросил Усатый, вырвав меня из размышлений.
Ну, с этим вопросом мне повезло. Охотник я или кто? Я ещё раз вытер пот со лба и раздражённо погрозил ему пальцем:
— Обманывать нехорошо. Три рекомендованных способа, как справиться с Ядовитыми Джунгариками… Как будто эти способы вообще существуют! А ведь, строго говоря, Ядовитых Джунгариков запрещено убивать. Эти мелкие твари никогда не открывают Трещин. Они — симбионты крупных монстров. Мерзкие вредные, так и хочется прихлопнуть… Но если прихлопнешь — будет только хуже. Они размножаются процессом деления. На родителе-Джунгарике фактически вырастает второй Джунгарик, поменьше. Потом отделяется. А если вы убьёте Джунгарика, то спровоцирует бесконтрольное деление — из одного крохотного тельца через две минуты вырастет орда мелких противных тварей, — я пару секунд помолчал скрестил руки на груди и заявил: — Я ответил достаточно.
— А что вы сделаете, если… Что? — до Усатого дошёл смысл моих слов, и он растерянно заморгал.
— Я ответил достаточно, чтобы вы решили — сдал я экзамен или завалил. Можете отчислять меня, если пожелаете, но больше я не произнесу ни звука. Последние полтора часа вы гоняли меня по всем темам всех курсов, хотя я, если мне не изменяет память, даже не закончил первого. Так что вариантов немного. Либо за такой ответ вы поставите мне отлично, либо мне уже ничто не поможет.
Усатый заметно смутился, его щёки порозовели.
— Ваши пропуски были аннулированы ещё пятьдесят минут назад, — произнёс он. — Простите, если переусердствовал, но мне стало интересно, насколько вы опередили программу. Впервые! Впервые среди прогульщиков мы наткнулись на такой бриллиант! — он пафосно воздел руки к потолку. — Вы не представляете, как приятно пообщаться с умным человеком. О этот прекрасный момент, когда ты задаёшь вопрос и наконец-то не видишь это тупое выражение лица, характерное для всех идиотов! Марк Ломоносов, я могу с чистой совестью признать, что вы — один из самых талантливых студентов, которых я встретил за последние десять лет. Я напишу вам рекомендацию и предложу вашу кандидатуру на Императорскую стипендии.
— Благодарю, не стоит, — попытался откреститься я. Стипендии — материальная поддержка для тех, кто не справляется с оплатой всех издержек при обучении. Однако у меня в банке лежит счёт на кругленькую сумму, а Северные Гребешки преумножают мой капитал. И это я ещё не вспоминал про подпольный магазин кристаллов. Так что стипендия мне ни к чему. Как-то неловко отбирать её у тех, кто действительно нуждается.
— Не нужно скромничать, — Усатый был непреклонен. — Я уверен, вашу кандидатуру обязательно одобрят!
Энтузиазм из него так и прёт, конечно. Я поморщился — переубеждать его бесполезно, так что придётся лично позаботиться, чтобы мне отказали в Императорской стипендии. Ну или просто подошлю Крабогнома, чтобы выкрал мои документы и подложил бумажки на другое имя. Усатый несколько минут разливался соловьём и нахваливал мои гениальные мозги, пока Виктор Викторович не сунул ему под нос какую-то папочку. Это сработало — Усатый отвлёкся, и я внаглую сбежал. Ну как сбежал — скорее едва плёлся, держась за стеночку. Организм после такого стресса требовал долгого сна и отдыха, но энергетический запас постепенно восполнялся. Я поражённо остановился — за всеми делами совершенно не отследил, когда мои способности начали возвращаться в полной мере. Я не просто поднимался по рангам системы развития этого мира, но и возрождался как полноценный Повелитель Теней. Внутри разлилось приятное тепло. Ладно, отпраздную позже. Сначала — нужно заскочить в свою комнату и поглотить парочку кристаллов, чтобы не грохнуться в обморок. А потом — Северные Гребешки, ритуал, отнести Машу обратно, в её Аргентинский дом.
Я направился в общежитие, однако по дороге меня что-то привлекло — сначала я даже не понял, что именно. Пришлось остановиться в сторонке, чтобы не мешать другим студентам, которые двигались по коридору, и осмотреться. Взгляд зацепился за женщину, которая сидела на скамейке в небольшом сквере для отдыха. Она с ленцой оглядывалась по сторонам и вроде бы ничего не делала. Ключевое слово — вроде. Внезапно от неё распространилась знакомая волна магии. Я моментально понял, что это — магия времени. И тут, видимо, почувствовав, что я беспардонно на неё пялюсь, женщина повернулась, и я увидел её лицо. Анна Викторовна, сестра директора. Но она же оракул? Как она получила способность управлять временем? Вторая волна магии пронеслась по скверику. Я был сильно истощён, но у меня всё-таки хватило сил, чтобы отследить её. В правом углу сквера, где за столиком сидела группка парней, всё словно бы подёрнулось туманом. Иллюзия моментально исчезла, я снова чётко и ясно видел ребят. Только вот… разве мне показалось, что секунду назад один из парней спокойно пил газировку? Так почему он сейчас валяется в метре от скамьи, весь облитый лимонадом? Когда это произошло? Я уставился на Анну Викторовну. Она точно не двигалась, я бы заметил.
Колёсики в моей голове крутились с бешеной скоростью. Возможно… Да нет, звучит фантастически. И в это мгновение Анна Викторовна перевела взгляд на меня и с лёгким злорадством улыбнулась. Я ощутил, как моё тело прошивает чужая магия. Я был истощён и просто не мог оказать достойное сопротивление, но случилось внезапное — магия Анны Викторовны не нанесла мне вреда. Она вообще на меня не подействовала — словно ласковое поглаживание пробежала по коже и растворилась в воздухе. Анна Викторовна не сдержала изумления — её рот приоткрылся, она подалась вперёд и даже приподнялась. Я нагло ей подмигнул и потопал прямиком к скамейке. Ну, сложить два и два она уж точно сумеет — скорее всего, Анна Викторовна поймёт, что записку ей прислал я. Рыбак рыбака видит издалека и всё такое. Почему бы не поболтать откровенно?
Я тяжко опустился рядом с нею и протянул:
— Сегодня день открытий, а?
— О чём ты? — скривилась Анна Викторовна, однако по её напряжённому взгляду я видел, что она меня опасается. Умная женщина, быстро соображает. Но, скорее всего, ей нечего бояться. Если её магия не подействовала на меня, то велика вероятность, что в обратную сторону это сработает так же. Сообщать ей об этом я, конечно же, не буду.
— О том, что у нас много общего, — я откинулся, закинул ногу на ногу и, запрокинув голову, посмотрел в небо. Сегодня было ясно, лишь вдалеке плыли белые барашки. Я задумался, какую тактику выбрать. Убеждение силой? Для этого я слишком слаб. Шантаж? Ну, я уже пробовал — не то чтобы помогло. Да, Анна Викторовна перестала убивать Психотроников, но начала экспериментировать на других людях. Стоит подыскать иной подход. Она молчала, поэтому я, внимательно отслеживая её реакцию, сказал: — Ничего более полезного не смогли придумать? Ну, кроме как развлекаться, рискуя себя выдать? Собственно, так и произошло. А ведь на моём месте могли быть Психотроники, — я демонстративно огляделся. — Повезло, что их нет поблизости.
— Замолчи, — прошипела Анна Викторовна. — Действительно, зачем скрываться, почему бы вообще не прокричать о наших способностях на всю Академию? И после этого ты мне будешь рассказывать про осторожность?
— Ну, могу рассказать про бессмысленность того, чем вы занимаетесь, — я пожал плечами и хмыкнул.
— И чем же я, по-твоему, должна заниматься? Внимательно слушаю твои предложения. И даже обещаю, что всерьёз их обдумаю.
— Я могу только предполагать о том, как проходила ваша жизнь. Но мои предположения основаны на личных наблюдениях. У меня есть подруга. Маша Кошкина, может, слышали? — Анна Викторовна дёрнулась. Судя по всему, она осведомлена, что Виктор Викторович пытался подсунуть Машу Психотроникам, чтобы спасти её. — Так что я сделаю несколько предположений, основываясь на том, что пережила моя подруга. Вероятно, вас мучили Психотроники, вам вечно приходилось прятать свои способности. Таблетки спровоцировали спонтанные предсказания, да? Вам пришлось ограничить общение с людьми, вы стали затворницей. Не по своей воле, разумеется. Брат пристроил вас в Академию по блату, и все об этом знают. Им наплевать на вашу историю, на вашу личную трагедию… Сплетни намного интереснее. Они говорят за вашей спиной, что вы — бесполезный придаток Виктора Викторовича…
— Хватит, — перебила Анна Викторовна. Она не повысила голоса, но голос у неё был страшным, полным горечи и ненависти. Только к кому — непонятно. То ли к миру, то ли к себе. Она покачала головой и сказала: — Замолчи. Не дави на больные мозоли, это бесполезно. Я понимаю, чего ты добиваешься. Пытаешься вывести на откровенность? Убедить меня в чём-то?
— Одновременно и в точку, и мимо, — я усмехнулся. — Просто хотел показать, что у вас начинается новая жизнь. Повторюсь, я не вижу поблизости Психотроников. То есть они не чувствуют, как вы используете магию. После той истории с Машей я в курсе, что у них есть специальный артефакт обнаружения. Всех оракулов моментально вычисляют и похищают. Ой, простите, нанимают на важную государственную службу, — я выдержал небольшую паузу. — Однако вы неделю безнаказанно развлекались, убивая Психотроников. Если не секрет, это только магия времени или дар оракула тоже? — она иронично подняла левую бровь: мол, действительно надеешься, что я честно отвечу? Справедливо. Я кивнул и продолжил: — В любом случае вас до сих пор никто не вычислил. Разве вы не задумывались, какие перспективы это открывает. Разумеется, кроме карьеры серийного убийцы.
— Нет, не думала, — озадаченно прошептала Анна Викторовна. — А ведь и правда…
— Подумайте, подумайте, — я поднялся и шагнул к выходу, напоследок бросив: — Пожалуйста, будьте осторожны в своих решениях. У меня нет желания с вами сражаться.
Я взглянул на экран телефона. Гм, в общем счёте я провозился около трёх часов. Маша ещё должна спать. А если очнётся, Марена снова погрузит её в сон. Но тянуть кота за хвост и рисковать не стоит. Я ускорил шаг, завернул за угол и налетел на Викторию Столыпину. Я споткнулся и уткнулся носом прямо в глубокое декольте. Кто-то рядом завистливо присвистнул. Я отпрянул — видимо, слишком резко, словно от прокажённой, потому что Виктория оскорблённо скривилась. Пробормотав извинения, я побежал дальше. Так как в коридоре было довольно шумно, я сперва не услышал шагов, которые спешили за мной. Зато почувствовал, как ко мне метнулась Виктория и, крепко обняв за шею, повисла на моём плече. Я мягко её отстранил и устало поинтересовался:
— Что тебе нужно?
— Тебе нравится моё платье? — вопросом на вопрос ответила она и покружилась, придерживая пышную юбку. — Я надела его специально для тебя.
Я стиснул зубы, чтобы не сказать какую-нибудь гадость. Не понимаю, почему она прицепилась именно ко мне? В Академии учатся десятки отпрысков богатых аристократов — можно найти партию намного выгоднее, чем я. На шпионку не похожа, на коварную интриганку — тоже. В искренний романтический интерес ко мне я нисколько не верю. Нет, я, конечно, неотразим, но с этой девушкой всё куда запутаннее, чем любовная любовь. Гм, может, мне просто не повезло и я обзавёлся полоумной преследовательницей? Написать заявление в полицию? Я мысленно рассмеялся, представив лица полицейских, когда приду в участок и пожалуюсь: «Мне досаждает девушка, помогите. Чем досаждает? Вот такенным декольте!».
— У меня есть девушка! — громко заявил я, достал ключи и вставил их в замочную скважину.
— А как же платье? — с наигранной наивностью уточнила Виктория и приподняла ладонями грудь, акцентируя внимание на… кхм, широкой душе.
— Видел и лучше, — отрезал я.
— Грубиян! — возмутилась Виктория и добавила тихо-тихо: — Сам напросился.
Кто-то ударил меня мощным заклинанием. Я не почувствовал нападения заранее, так как был магически истощён. Лишь в самый последний момент, когда чужая магия пошевелила волосы на моём затылке, я понял, что меня атаковали самым подлым образом. Но увернуться или выставить энергетический щит уже не успел. Мир погрузился в темноту. Я ощущал, как меня поднимают и куда-то несут. Где-то рядом негромко переговаривались два голоса — мужской и женский, — но я не мог разобрать их речь, только пару раз уловил собственное имя. Хлопнула дверь, меня опустили на что-то мягкое. Не знаю, сколько времени я плавал в полубессознательном мареве. Первой моей мыслью, когда я открыл глаза, было: в комнате светло, слава Изнанке, ещё не наступил вечер.
— Ты очнулся, — раздался воркующий голосок справа. Я покосился туда и поморщился: на краю кровати сидела Виктория в прозрачном пеньюаре. Мои руки были привязаны к спинке кровати, а я был раздет до трусов. Благо, магия более-менее восстановилась, и я направил её в удерживающие меня путы. Виктория цокнула языком и протянула: — Нет-нет, неужели ты думаешь, что всё так просто?
И в это мгновение из угла комнаты выступил Психотроник.