Пять минут спустя Бретт уже рвал на себе волосы -- чисто символически, конечно.
-- Жулик, -- стонал он. -- Я пал жертвой жульнических махинаций, в этом нет никакого сомнения.
Когда первые восторги улеглись, он вдруг спохватился, что ничего не знает об этом субъекте, о так называемом Квоте, -- да и Квота ли он вообще? -- не знает ни его адреса, ни кто он такой. Мало того, он даже не прочел ни слова из того, что подписал.
-- А здорово он с вами разыграл номер с ручкой, а? -- иронизировал Каписта.
Этот инцидент, пожалуй, его скорее даже порадовал.
-- А вы-то оба разве не могли удержать меня от этой глупости? -проговорил Бретт, надеясь свалить свою вину на Каписту и Флоранс.
-- Но вы же совершеннолетний! -- возразил Каписта.
-- А я такая же идиотка, как и вы, -- в противовес Каписте призналась в своей вине Флоранс.
Особенно же упрекала она себя потому, что собственноручно свела Квоту с дядей и сама на миг поверила в то, что болтал этот проклятый проходимец.
Был срочно созван военный совет, чтобы разработать дальнейшую линию поведения.
Прежде всего предупредили банк: никаких денег по этому документу не выдавать.
Затем запросили юридический совет: "Предположим, я подписал один документ, дающий теперь его обладателю неограниченные полномочия, как выйти из этого положения?"
На всякий случай совет подготовил Бретту акт о расторжении договора и текст заявления о вымогательстве подписи, которое при первых же признаках тревоги будет передано в суд.
Кроме того, юрист, имевший связи в полиции, добился розысков Квоты по всем гостиницам города.
Через полчаса сам Квота позвонил из гостиницы "Хилтон комодор".
-- Ну, в чем дело? Вы разыскиваете меня через полицию?
-- То есть... хм... да нет... мы только хотели бы знать...
Совершенно запутавшись, Бретт нашел единственный выход из положения: он закашлялся. Прочистив наконец горло, он спросил:
-- Но раз вы уж позвонили, дорогой Квота, скажите пожалуйста... Мне хотелось знать... что я подписал?
-- Разве я вам не говорил? Просто временное обязательство.
-- А... а в чем, собственно, я даю обязательство? Вы бы не могли прочесть мне текст?
-- Конечно, могу. Он весьма краток.
Небольшая пауза, затем голос Квоты:
-- Я, нижеподписавшийся, обязуюсь сотрудничать с сеньором Квотой, проживающим в гостинице "Хилтон комодор", в Хавароне, с целью эксперимента, а в случае успеха также внедрения на предприятиях фирмы "Фрижибокс" его торгового метода. Подпись: Самюэль Бретт -- генеральный директор.
-- Это все?
-- Все.
От радости Бретт чуть не пустился в пляс, но вовремя вспомнил, что при племяннице и Каписте звонил главному бухгалтеру банка и в юридический совет. Не удержавшись, он на всякий случай спросил Квоту:
-- А вы... по-прежнему не хотите мне сказать, когда придете?
-- Чуточку терпения, дорогой друг.
Целую неделю терпение Бретта подвергалось серьезному испытанию: Квота не подавал признаков жизни.
Однако установленная благодаря юристу тайная слежка обнаружила, что всю эту неделю Квота не покидал гостиницы "Хилтон комодор", а если и выходил, то крайне редко, что там он и питался, судя по всему, сидел в номере и чертил какие-то планы -- так, во всяком случае, определил его занятия коридорный, увидев кучу разбросанных листов бумаги.
Дни этого затянувшегося ожидания были, пожалуй, самыми тяжелыми в жизни Бретта. То и дело он переходил от ничем не оправданного оптимизма к полному отчаянию. В нем боролись два человека: один -- делец, энергичный, сгорающий от нетерпения ринуться в авантюру, которая, несмотря на риск, могла привести к грандиозному успеху; другой -- осторожный директор, которого пугал этот риск и который от всего сердца желал, чтобы все оставалось по-старому.
Флоранс пыталась успокоить дядю. Но у нее в силу сложных причин, в которых она и сама-то не слишком разбиралась, настроение тоже то падало, то неожиданно подымалось. Что же касается Каписты, то на лице его сохранялась скептическая усмешка, красноречиво говорившая о том, что думает лично он обо всей этой истории.
И вот, как-то во вторник утром, никого заранее не оповестив, с самым безмятежным видом появился Квота, держа под мышкой туго набитый портфель.
-- Наконец-то! -- воскликнула Флоранс и побежала предупредить дядю.
Он сидел с удрученным видом: вместе с главным бухгалтером они изучали цифры, предвещавшие неминуемую катастрофу. Количество холодильников на складах фирмы возросло, а денежные фонды почти полностью иссякли. Через два месяца, самое большое, придется увольнять рабочих и закрыть по крайней мере один из трех цехов.
-- Квота пришел, -- сказала Флоранс.
-- А-а! -- Бретт неопределенно вздохнул.
И на этот раз директор не знал, радоваться ли ему или ужасаться появлению Квоты. Итак, настал решающий час. Главное -- мужаться. В душе его теплилась надежда, вместе с ней зрел и ужас.
Флоранс вела его почти насильно. Он вошел вслед за племянницей в ее кабинет, где Квота, бесцеремонно очистив письменный стол от всевозможных бумаг и папок, разложил свои чертежи.
-- Здравствуйте. Садитесь, -- сказал он директору.
Тот молча подчинился. Квота ткнул пальцем в чертежи.
-- Вот это, это и это вам придется для меня изготовить. Надо только строго придерживаться расчетов и ничего не менять.
Он отодвинул листы, под ними лежали другие.
-- А вот общий план оборудования ваших торговых залов. Сколько их у вас?
-- Шесть в каждом магазине, -- выпалил Бретт.
-- Маловато. В дальнейшем нам понадобится гораздо больше. Ничего, в случае необходимости пристроим еще. Это пустяки. Пока же удовлетворимся для начала теми, что имеем, хотя бы вот в этом магазине. Как видите, торговые залы нужно разделить перегородкой, чтобы при каждом из них было нечто вроде маленькой прихожей. Следует также позаботиться о системе освещения, которая...
Но Бретт уже не мог усидеть на месте.
-- Но все это, дорогой Квота, -- не выдержал он, -- совершенно невозможно!