Глава 1
— Возьмешь тот дальний столик? Я уже сбилась с ног… — Диана вытирает лоб, убирая намокшие пряди. — Сегодня прямо какое-то дикое количество посетителей. Что, другого кафе не нашлось?
— Я помогу, а ты передохни, — я сжимаю ее плечо, и Диана вымученно улыбается. Тихое уютное и совсем не новое кафе — мой второй дом. Я работаю днем и иногда выхожу в ночные смены, потому что владелец решил, что бар будет приносить больше прибыли, чем дневное кафе. В жадности этому толстосуму нет равных. Я стараюсь стоять дальше от него, когда он излагает свои слащавые речи перед коллективом, но его маленькие черные глазки все равно находят меня в толпе. Но он хорошо платит, а это главное. Чаевые и зарплата позволяют нам с мамой жить довольно неплохо. Она тоже пропадает целыми днями на работе, чтобы устроить меня в колледж, но я не хочу уезжать и бросать ее одну. Но разве матерей переубедишь…
Я обслуживаю свои столики и помогаю Диане, ожидая окончания рабочей смены. С таким количеством заказов день и правда пролетает, и когда на город наваливаются сумерки, я радостно вдыхаю вечерний прохладный воздух. После душной кухни и зала, это кажется благословением Создателя.
— До завтра, и спасибо, — Диана чмокает меня в щеку на выходе и вместе с одним из поваров, который тоже машет мне на прощание, скрывается за углом кафе. Я же направляюсь в другом направлении.
Пусть Рованна и небольшой городок, но финансовые границы здесь четко видны — ухоженные и чистые районы оттесняют грязные улочки и ветхие домишки. Я шагаю по узкой улице, пустующей и тихой, этот район можно назвать золотой серединой — не богатый, но чистый и спокойный. И нам с мамой это нравится. Здесь мало прохожих, кошки и те редко забредают сюда. Пьяницы, конечно, тоже встречаются, но чаще всего они дружелюбны. Несмотря на это, мама все равно каждый вечер волнуется за меня. Пусть мне уже исполнилось девятнадцать и я вполне взрослая, она старается по возможности встречать меня после работы. Гиперопека появилась после ужасного происшествия, которое случилось неподалеку от нашего дома. Юная Маргарет Уинч пала жертвой грабителей, которые отобрали все немногочисленные драгоценности и деньги и оставили на ее милом лице ужасный шрам. Это случилось несколько месяцев назад и кажется, органы безопасности давно поймали этих злодеев, но мою маму так просто не убедить. Наверно это все ее детективные книги и их негативное влияние. Я их никогда не любила. После такого чтива самой в переулках начнут мерещиться маньяки.
Я оглядывалась по сторонам, проходя маленький сквер, где витал запах только что распустившихся цветков жасмина. Свежая трава и легкий ветерок идеальное сочетание, которое нужно после тяжелого дня. В первый месяц работы я чувствовала боль во всем теле и еле приползала на работу. Но вот прошел год, и мое тело полностью привыкло к нагрузкам. Мне повезло, что меня взяли в это место, и не пришлось работать в грузовых доках или на шахте. В Рованне всегда было тяжело с работой и часто людям приходилось идти на невероятные жертвы, чтобы кормить семью. Кого-то заваливало в шахтах, кто-то умирал на стройке, придавленный плитой, кого-то загрызали стаи собак около доков. И такие истории не редкость. Особенно в таком провинциальном городке, как Рованна. Я всегда мечтала посетить столицу, чтобы увидеть то великолепие, о котором все говорят. Хрустальные шпили замка, белокаменные дома, широкие мощеные улицы и чистое голубое небо. Я решила, что когда скоплю достаточно денег, непременно куплю билет на поезд и хоть на несколько часов окунусь в атмосферу столицы. Ради этого стоило столько работать.
Я оказываюсь в нашей квартире. Простая и уютная она укутывает теплом. Мама еще не вернулась, поэтому я умываюсь и спешу на кухню, чтобы быстро сделать ужин. Подхожу к ветхому книжному шкафу, выискивая новую книгу на вечер. Мы с мамой часто покупали книги, которые оставались в магазине и продавались за полцены. Так мы собрали неплохую коллекцию. И каждый вечер, пока мама занималась вышивкой, я читала ей вслух.
Сегодня мой выбор пал на обычный роман. Судя по обложке, это история про морское приключение, в котором пират влюбляется в аристократку. Уже не помню, когда мы ее купили, а может просто обменяли у кого-то из местных торговок на еду.
Я слышу, как открывается входная дверь, и спешу к маме.
— Ох, сегодня пришлось задержаться, привезли новую партию ткани, — мама ставит две сумки на пол и улыбается. Я вижу, как она устала, как трясутся ее руки, вижу залегшие тени под глазами и бледную кожу, но она скрывает все это своей лучезарной улыбкой. Мы с мамой были очень похожи — темные волнистые волосы, хотя у нее совсем недавно появилась странная седая прядь, стройная фигура и красивый миндалевидный разрез глаз. У мамы были добрые серые глаза, а мне мои синие достались от отца, которого я никогда не знала. Но это не мешало мне его ненавидеть за то, что он бросил маму одну, с ребенком на руках. Трусов не полагается любить.
— Все хорошо, дорогая? — мама хмурится и тут же осматривает меня на предмет порезов или синяков.
— Да, добралась в целости и сохранности, — я беру тяжелые пакеты и раскладываю продукты в холодильник.
— Сегодня получила премию и решила, нам не помешает немного праздника, — пожимает мама плечами, кивая на шоколад в моих руках.
— Ого, видимо праздник будет грандиозным, — я трясу в руке бутылкой шампанского.
— Нам всем стоит порой отдыхать от серости, — мама целует меня в макушку и идет в ванну.
Розалинда Кастил всегда была мечтательницей. И это меня восхищало. Я же скорее относилась к реалистам. Но мой реализм всегда трещал по швам, под натиском этой женщины, которая старалась придать искру всему, что делала — от покупки шампанского до обычной уборки. Наверно без этого мой мир и правда, стал бы непроглядной тьмой.
— Ты выбрала книгу на вечер?
— Конечно, детектив был вчера, а сегодня нас ждут морские приключения.
Мама хмыкает, достает бокалы и шоколад и идет на диван, придвигая маленький столик. Я устраиваюсь в кресле рядом с книгой в руке, наблюдая, как мама наливает немного искрящейся жидкости в бокалы.
— Так как мы не смогли отметить твое девятнадцатилетние, предлагаю отпраздновать его сегодня.
— Так и знала, что есть какой-то подвох, — смеюсь я.
— Я люблю тебя Изабель, помни об этом.
— А я тебя, мамочка, — я пробую кислую жидкость, которая обжигает горло, но мою радость ничто не может заглушить, даже это невкусное шампанское.
— А теперь можно послушать хорошую историю.
Мама берет в руки свою вышивку — изящные цветы и листья на черном шелке и принимается ловко кружить над ней иголкой. Мама подрабатывала продажей своих вышивок — в этом она была настоящим мастером. У нее было даже несколько покупателей из столицы. Правда, заказы были не частыми, но вырученными деньгами мы могли оплачивать себе пропитание на целый месяц.
Откашлявшись, я начала читать, меняя голоса под стать героям, замечая мамину улыбку. Иногда нас пробирал смех, мама вставляла свои комментарии, рассуждая о поведении героев, и мы нередко пускались в споры на протяжении одной главы.
Мамины руки не отрывались от вышивки, создавая прекрасные изгибы и линии. Я знала, что у меня никогда так не получится, вышивка и рукоделие не мое. Зато я умела неплохо рисовать, но мое творчество мало на что было годно. Оно скорее было для души. Я любила рисовать то, о чем мечтала. Визуализировала образы и предметы, иногда зарисовывала сны. Но чаще всего рисунки были отдушиной, спасением от тяжелого дня или разбушевавшихся эмоций. В детстве мама очень поддерживала меня в этом начинании и даже шуточно покупала мои шедевры.
— Ты должна нарисовать этого пирата, описание очень подробное, — замечает мама, отрываясь от вышивки, — думаю, на сегодня хватит.
Я захлопываю книгу, не забывая подогнуть край, и ставлю на свое место.
— Все хорошо, Изабель? — мама обеспокоенно поглядывает на меня.
— Да, — киваю я, улыбаясь. — Сегодня просто был тяжелый день, куча посетителей, впрочем, как и всегда.
— Отдыхай, — мама целует меня в щеку и идет в свою маленькую комнатку. Я слышу, как она выключает ночник, и дом погружается во мрак.
Я убираю бокалы, допивая остатки шампанского. Ну и кислятина. Закрываю бутылку. Она теперь будет дожидаться следующего праздника, и убираю в шкафчик. Укутываюсь пледом, свернувшись калачиком на диване.
Я думаю о том, что устала от однообразия, которое вроде бы было приятным и привычным. Но все чаще мне казалось, что моя жизнь застыла. Жизнь в Рованне застыла. И я чувствую печаль не из-за смен на работе, а потому что груз одинаковости и серости уже нестерпим. Мама пытается снять его с наших плеч, но даже ее мечтательность не всесильна.
Я же не доверяю мечтам, они эфемерны, а жизнь — нет.