И смеяться никто не дерзал:
"Когда бы отца моего назвала я,
Ты склонил бы колени, вассал!
Ни поместья, ни золота я не имела,
Ни румянца девичьей щеки,
Но и стар и млад, если б я овдовела,
Искал бы моей руки.
Нет людей, кто в душе не таит вожделенья
От небес, от земных друзей.
Избраннику сердца мечтаний свершенье
Дарю я с любовью моей.
Пусть каждый себе самому ответит,
Каких он жаждет утех,
А после мой взгляд бесстрашно встретит
И вспомнит заветный свой грех!"
И вспомнили все - и король и бароны,
Каких кто жаждал утех.
И каждый, чудовищем завороженный.
Увидел заветный свой грех.
Не упыря, а прекрасной девы
Узрел он лик пред собой.
А голос ее - в нем звучали напевы,
А не звериный вой.
И страстью к красавице все воспылали
И смертью Клайду грозят.
Мечи засверкали, и грянуло в зале:
"На ней буду я женат!"
Надвинулись черные волны тумана,
Темно стало в зале от них.
И стон предсмертный раздался нежданно,
Раздался и вскоре затих.
Когда же, мелькнув из-за туч размытых,
Лучи вновь упали в окно,
Епископ мертвый лежал на плитах,
На рясе алело пятно.
Лорд Роналд спокойно стоял возле тела
И вкладывал меч в ножны.
Нахмурясь, он молвил: "Окончено дело.
Исполнен обет жены!
На что мне теперь ее вниманье?
На что красота лица?
И, помня о тайном своем желанье,
Я вижу его, мертвеца.
Заветный грех мой была расплата.
Мне долго пришлось ее ждать.
Но смыто все кровью того, кто когда-то
Сжег мою невинную мать".
Лорд Роналд прошел невозбранно вдоль зала,
И каждый потупил взор.