Ожидание затянулось, а Успенские и Воздвиженские уже ругались. Одни считали, что помочь надо, другие, что это пустая трата магии, которой и так почти нет.
— Для чего тебе сдались те крохи, что оставляет стена, старый ты маразматик?! — кричал старик Воздвиженский, тряся кривым пальцем у носа старшего Успенского.
— Сам такой! — возмутился тот. — У меня порезы плохо заживают, туда и трачу.
— Откуда тебе порезы? Где ты шляешься? — не унимался старик. — Сиди уж дома, пень ты трухлявый!
Успенский обозвал его коровьей лепехой и послал огороды удобрять. Они почти схватили друг друга за грудки, но вовремя подоспели сыновья и оттащили их в разные стороны.
— Хватит! — прикрикнул дядя и ударил ладонью по столу. — Что вы тявкаете, как шавки?! Отвечайте, поможете Максу или нет? Если да — будем благодарны, а на нет и суда нет. Вы уж потом не обижайтесь — оставим вас здесь оставшийся век куковать.
Старики вмиг притихли и, понурив головы, вернулись за стол. Мне было неловко просить о помощи, ведь в прежней жизни за защитой обращались ко мне, но другого выхода я не нашел.
— Я согласен! — громко сказал Воздвиженский и обвел взглядом свою семью. — Мы все согласны.
— Мы тоже! — взвизгнул Успенский. — Все, кроме Олеси, отдадим часть своей магии. Ей и так сегодня досталось. Кстати, — он повернулся ко мне и, глядя куда угодно, только не в глаза, добавил. — Спасибо, что выручил мою дочь. Уверен, она сама бы смогла дать отпор, но хорошо, что ты оказался рядом.
Я лишь кивнул в ответ и вытащил амулет из кармана. Все уставились на знакомый артефакт и притихли.
— Я не хочу вытягивать из вас всю магию, так как это сильно подорвет ваше здоровье. Особенно у пожилых. Вы и так стареете быстрее, чем обычно.
Все одобрительно закивали, а я продолжал:
— Подходите ко мне по очереди и прикладывайте к груди амулет. Как только камень потускнеет, я остановлюсь… Это единственная попытка вернуть все, как было. Обратно я вернусь с победой или… погибну, — женщины испуганно запричитали. — Единственное, я должен увести и спрятать свою семью, иначе их убьют. Но я не хочу, чтобы вы думали будто я бросил остальных… Я обязательно помогу всем вам! — с жаром добавил я и обвел взглядом притихших гостей.
Кто-то утирал уголки глаз носовым платком, кто-то ковырял ногтем скатерть, кто-то не сводил с меня изучающего взгляда. Одна Олеся смотрела на меня с улыбкой и обожанием. У меня забилось сердце от ярости, когда я увидел, что синяки потемнели и стали еще больше. Даже смерть «дяди Вени» не успокоила моего внутреннего демона.
— Кто первый? — спросил я, сглотнув ком в горле.
— Я! — старик Вознесенский с трудом поднялся и заковылял ко мне, на ходу расстегивая рубашку.
Дрожащей рукой он взял амулет и приложил в костлявой груди с редкими седыми волосами. Сначала зажглись сразу три камня, но уже через секунду два потускнели. Зато один горел так, что было больно смотреть.
— Ого! — восхитился я. — Как тебе удалось сохранить столько?
— Ты, наверное, забыл, что мы маги Земли? Вот с земли-матушки и черпаю энергию. Только стена все забирает. Остается лишь столько, чтобы выжить.
Я кивнул и раскрыл источник. Магическая сила в виде сверкающей белой паутины потянулась ко мне. Не спуская взгляда с амулета, я вытягивал магию Земли и молился, чтобы ее оказалось много, но уже через полминуты свет камня начал слабеть. Я остановился и проверил источник. Оказалось, что он заполнен примерно на пять процентов, не больше. Однако я был рад даже этому и, поблагодарив Вознесенского, помог ему дойти до дивана и сесть. Следующей была его жена, милая пухляшка с круглыми зелеными глазами и тугим пучком на затылке.
Она оттянула ворот платья и приложила амулет к груди чуть ниже ключиц. Сначала камень вспыхнул ярко, но тут же погас и лишь изредка мигал.
— Прости, не смогла тебе помочь, — она с сочувствием посмотрела на меня. — Все силы уходят на здоровье. Неважное оно у меня.
Я успокоил женщину, сказав, что ее жизнь и здоровье дороже всего и что себя надо беречь. Вслед за ней потянулись дети Воздвиженских. Я аккуратно вытягивал магическую силу, стараясь не навредить. Ведь когда магическая сила заканчивалась в ход шла жизненная энергия. А ее ни в коем случае трогать нельзя, если не хочешь навредить.
Через два с половиной часа мы проводили гостей до калитки, не забывая благодарить и клясться в верности. Я не знал, чем закончится мой побег и смогу ли я вернуть трон, но этих людей я никогда не забуду и постараюсь вернуть долг.
— Максимушка, возьми мои силы, — сказала мама и приложила амулет к груди. — Смотри, как ярко горит камень.
— Нет, мама, тебе самой понадобится магия, когда мы выберемся отсюда. На груди дяди камень еле тлеет, не хватало еще чтобы и ты слегла.
— А я? — воскликнул Миха. — Возьми у меня!
Он хотел стянуть рубашку через голову, но я остановил его.
— Нет! Вдруг понадобится твоя помощь?
Когда начало темнеть, я велел маме собрать самое необходимое, а сам заперся с Михой в комнате и еще раз проговорил план действий. Я не успокоился, пока он не выучил наизусть и не повторил все по пунктам.
— А если пойдет не так, как ты задумал? Что тогда? — спросил он упавшим голосом.
Я пожал плечам и глубоко вздохнул:
— Будем действовать по обстоятельствам. Но ты должен понимать, что мы рискуем не свободой, а жизнью. Если меня убьют, то и вас не пощадят.
— Я сделаю все, что смогу! — с жаром ответил он, а затем еле слышно добавил. — Но я… не Паук.
***
Мама раньше обычного отпустила работников по домам, поэтому нам никто не мешал и не останавливал. Она собрала самое ценное и нужное в небольшой саквояж и оставила у двери. Дядя оделся по-дорожному и сел в кресло-качалку на крыльце. Все были собраны и полны решимости.
Я приложил амулет к груди, чтобы проверить уровень магии в моем источнике и заодно зарядить его. Теперь на нем горели три камня, а четвертый слабо мигал. Совсем неплохо, но могло быть и получше.
— Миха, пора, — шепотом сказал я и протянул ему магический амулет.
Брат крепко сжал его в руке, выбежал из калитки и скрылся во тьме. Мама крестила его вслед и нашептывала молитвы.
— Они не поверят, что он предатель, — покачал головой дядя. — Уж очень хороший у нас Миха.
— Поверят, никуда не денутся, — ответил я, скатился с крыльца и вышел на дорогу.
Мне надо было найти место, куда не попадет свет фар, когда охранники заявятся за мной. По плану, Миха должен побежать к воротам и рассказать охранникам, что я накопил сил и взял «дядю Веню» в заложники. В доказательство он покажет амулет с горящими камнями. Я сначала боялся, что охранники не поверят, но потом понял, что они уже хватились своего начальника и ищут его. А тут приходит щуплый парнишка и рассказывает о том, что он у меня в заложниках. Как сказал дядя, охранники хорошо знают про мой взрывной характер и непокорность, поэтому возьмут автоматы и приедут сюда. А я их встречу так, что они надолго запомнят… Хотя, нет, не запомнят. Трупы ничего не помнят.
Через дорогу от дома росли низкие кусты, а дальше пролегал луг со скошенной травой до самой речки, на берегу которой я сжег мумию «дяди Вени». Здесь прятаться было негде, поэтому меня могли заметить заранее, а это в мои планы не входило. Наоборот, я хотел появиться неожиданно и эффектно. Так, чтобы они понял, что имеют дело с самым могущественным магом империи — Пауком!
Наконец, я все-таки решился немного использовать магию и соткал отражающую паутину, которую набросил на себя. Я стоял посреди дороги и не боялся быть увиденным, потому что превратился в зеркало. Паутина отражала дорогу, кусты, дом, а когда появится машина, то отразит яркие слепящие фары. Вот они удивятся, когда увидят точно такую же машину, мчащуюся им навстречу!
Ждать пришлось недолго. Через десять минут я услышал шум и понял, что едут как минимум два внедорожника. Впереди заплясал свет и показались машины. Я пригляделся и увидел, что они битком набиты вооруженными охранниками. Двое высунулись из люка на крыше первой машины и держали наготове автоматы, остальные выставили стволы из окон и озадаченно смотрели перед собой. Я не удержался и прыснул, увидев их недоуменные лица. Внедорожники съехали с дороги, не доезжая до дома, и охранники высыпали на улицу.
— Это что, б***, такое?! — закричал низкорослый коренастый охранник с черной повязкой на лбу.
— Мутотень какая-то, — отозвался кто-то.
Они приближались, вглядываясь в зеркало, и держали оружие наготове. Я беззвучно засмеялся, когда они увидели свое отражение и недоуменно переглянулись.
— Похоже на зеркало, — сказал толстопузый блондин с детским лицом.
— Не нравится мне это, — отозвался охранник с черными полосками краски на лице. — Магия какая-то.
— Стреляйте! — прозвучал приказ, но никто не успел нажать на курок. Моя любимая паутина Наваждения накрыла их за доли секунды. Я смахнул зеркальную паутину и зашагал им навстречу, хохоча во все горло. Вот олухи! Неприятное чувство пустоты щемило грудь, ведь магии почти не осталось, зато охранники были в моей власти.
— Ты и ты, — ткнул я пальцем в двух мужиков с перекошенными грозными лицами. — Вы — заклятые враги! Каждый из вас ненавидит другого до скрежета зубов. Так убейте же друг друга!!!
Я снял с них оцепенение, и охранники сцепились с такой яростью, что тут же раздались звуки раздираемой плоти и ломающихся костей.
— Вам, — я показал на пятерых застывших людей, — надоело жить и вы решили утопиться. Кстати, река там.
Они побросали автоматы и наперегонки рванули в том направлении, куда я показал.
— А вам я советую одновременно застрелить друг друга, — сказал я троим оставшимся.
Оглушительные выстрелы разнеслись по округе, и тела с глухим ударом попадали на землю. Я не знал, сколько еще охранников дежурит на воротах, поэтому подобрал автомат, вытащил у одного из кобуры пистолет и даже забрал охотничий нож у застреленного охранника с черными полосками. Затем прошелся по карманам и забрал всю наличность.
— Макс! — услышал я голос Михи.
Он бежал по дороге, тяжело дыша от быстрого бега, но весь сиял от радости.
— Все получилось! Ворота открыты. Они так занервничали, что даже не подумали их запереть.
— Отлично! Забирайся в машину. Я зайду за мамой и дядей.
Я побежал к дому, но они уже сами шли мне навстречу. Мама несла саквояж и беспрерывно тараторила молитвы, а дядя восхищенно пересказывал то, что видел:
— Это ты здорово придумал! Я бы на их месте не останавливался, а сильнее на педаль нажимал. Вот олухи! Сами виноваты. Выставили свои пушки и идут, как будто на медведя охотятся. Это ж надо! Ты, наверное, опять источник опустошил? Наваждение дорого стоит.
— Да, почти ничего не осталось, — согласился я. — Зато у нас есть машина, оружие и ворота открыты.
Я помог маме и дяде забраться на заднее сиденье внедорожника и сел за руль. Один из тех, кому я внушил, что они враги, тихо постанывал. Переломанный и растерзанный он молил о помощи. И я помог. Теперь он не чувствует боли, так как стал мумией.
— Почему ты не высосал у них у всех жизнь? — спросил Миха, когда мы уже мчались к воротам.
— Я бы не успел. Наваждение быстро проходит, а высасывать силы пришлось бы по очереди. Тем более с «пустых» людей толку мало.
Как и сказал Миха, ворота были настежь открыты. Это они так торопились за мной, идиоты! Я нажал на газ, вылетел из ворот и помчался по проселочной дороге. Машина подпрыгивала на ухабах, мама испуганно охала, дядя кряхтел, а брат восторженно кричал:
— Наподдай газку! Ура!!! Мы свободны!
Я тоже почувствовал облегчение, но не позволял себе расслабиться, ведь нас могли перехватить по дороге. Когда выехал на трассу, то тревожность усилилась: я не знал, кто едет нам навстречу или, кто догоняет. Постоянно казалось, что вот-вот нанесут удар.
«Мы выбрались. Нас не найдут», — повторял я про себя, пытаясь успокоиться.
Только когда въехал в город и покатил по узким улочкам, смог выдохнуть и присоединиться к веселью Михи.
— Ты самое интересное пропустил, надо было быстрее бежать.
— Да, жаль, не успел на представление. Я бы хотел увидеть, как ты их зеркальной паутиной запутал. А-ха-ха! Они думаю, мы обычные уголовники и хватит автомата, чтобы держать нас в страхе? Воронов совсем расслабился. В первые годы стену боевые маги охраняли. Потом их, говорят, перебросили на границу. Палицкий сначала соседям гадит, а потом их же и боится. Форменный идиот!
— Так и до войны недалеко, — послышался голос дяди. — Глупый он, только смерть империи принесет.
— А где же «Слава императору» и «должны благодарить»? — усмехнулся я.
— Я так и не думал никогда. Просто вас не хотел подставлять, — признался он.
Между тем я доехал до гостиницы и припарковался за углом в кустах.
— Значит так, — строго сказал я. — Администратор не знает, кто я такой. Вы ей тоже не говорите, что мы Богословские.
— А если назовемся Курочкиными? — спросила мама. — У нас повариха была Анна Курочкина. В деревне нашей жила, пока не померла.
— Отлично! — поддержал я. — Так и скажем, что мы — семья Курочкиных и выехали из деревни с Неделимых земель. Уверен, все уже слышали о том, что Неделимые земли велено освобождать. Документы наши сгорели при пожаре, поэтому ничего нет. Вот только денег маловато.
Я достал из кармана купюры и пересчитал: ровно четыре тысячи. На несколько дней должно хватить, а дальше…
У меня на груди на золотой цепочке висел медальон с нашим гербом, в который были инкрустированы три бриллианта. Я даже удивился, что его не сняли. По большей части, наверное, потому, что он был закрыт заклинанием и его можно было снять лишь с помощью кусачек. Видимо, никто утруждаться не захотел.
Я без сожаления снял медальон с шеи и протянул маме.
— Этого должно надолго хватить.
— Да ты что! — ужаснулась она. — Отцовский подарок. Его нельзя продавать!
— Мама, послушай меня внимательно, — я строго посмотрел на нее. — Для меня ваша жизнь бесценна, а это всего лишь металл и камни. Я думаю, отец не был бы против. Наоборот, похвалил бы и сказал, что я все правильно решил.
Она нехотя взяла медальон и спрятала в глубине саквояжа. Мы вышли из машины и направились к центральному входу гостиницы. Я шел первым, в надежде, что администраторша узнает меня и будет меньше задавать вопросов. Однако, к моему великому разочарованию за стойкой сидела другая женщина. Я едва не выругался, когда увидел ее, но вовремя взял себя в руки и, натянув улыбку, поздоровался.
— Доброй ночи, уважаемая. Мы бы хотели снять два двухместных номера.
— Паспорта, — буркнула она и протянула руку.
— Дело в том, что все наши документы сгорели при пожаре, — я старался говорить спокойно и уверенно, чтобы у нее не возникло ни малейшего сомнения в моих словах. — Мы живем в деревне на Неделимых земля. Точнее, жили. Император велел освободить их для государственного использования. Квартиру нам пока не предоставили, поэтому мы хотим пожить здесь.
Администраторша слушала внимательно, пристально разглядывая моих родных. Но те тоже не выдавали волнения и изображали усталость: зевали, сонно хлопали глазами, кряхтели и жаловались друг другу на боль в теле после долгой дороги.
— На сколько дней? — уточнила она, взяла ручку и приготовилась писать.
— Пока не знаем. Может, неделю или две. Зависит от того, как быстро нам предоставят жилье.
— Если нет паспортов, то хоть какой-нибудь документ, — настаивала она. — На квартиру, например. Или об образовании.
— Милая, мы очень устали, — я достал одну купюру и подсунул ей. — С ног валимся. Курочкины мы. Если не веришь, то уточни, зарегистрированы мы в нашей деревне или нет? Нас все знают, поэтому каждый подтвердит, что так оно и есть.
Я так искренне смотрел ей в глаза, что сам себе бы поверил.
Администраторша сначала немного помедлила, но затем записала фамилию «Курочкины» и в столбце напротив два числа: тринадцать и двадцать шесть.
— Комнаты на втором этаже напротив друг друга, — проворчала она. — Оплата вперед. На сколько дней заселяетесь?
— А сколько стоит один день? — заволновалась мама.
— Двухместный номер стоит шестьсот рублей. Вам требуется два. Значит тысяча двести за один день.
Мама тяжело вздохнула, а я протянул администраторше оставшиеся три тысячи и сказал, что завтра еще добавим. Та дернула плечом и полезла в шкафчик, висящий справа от нее. Получив два ключа, мы зашагали к номерам.
— Миха, завтра найдешь ломбард и продашь мой медальон, — строго сказал я.
— А почему не ты? — вмиг взбеленился он. Я усмехнулся, время шло, а он так и остался протестующим младший братом.
— У меня дела. Я даже на ночь не буду здесь оставаться.
— Куда ты собрался? — мама испуганно схватила меня за руку. — Никуда не отпущу!
Я с мольбой посмотрел на дядю. Тот все понял и стал уверять маму, что со мной все будет хорошо, а сидеть здесь и ждать нападения Воронова — очень плохая идея. Лучше действовать. Она тяжело вздохнула и кивнула.
Проводив семью до дверей номеров, я заверил, что буду беречь себя и с них взял слово, что они будут жить тихо и никак себя не проявят.
— Можешь не беспокоиться, — усмехнулся дядя. — Имперских замашек у нас нет.
Попрощавшись, я вышел на улицу. Прохладный ветер заставил поежиться и охладил разгоряченное лицо. На востоке уже занималась заря, а где-то вдали тарахтел старенький трактор.
Я забрался в машину, повернул ключ и включил горячий обдув на полную мощность. Пока машина прогревалась, закрыл глаза и окунулся вглубь себя. Ура, источник наполнялся! Теперь, когда пропало воздействие сети, мое тело заново училось сохранять и приумножать магическую энергию, дарованную мне Вселенной. Раньше, на то, чтобы наполнить источник до краев, мне хватало три часа. Даже, когда в период бурной молодости тратил всё без остатка, надо было лишь три часа сна или ленивого отдыха и мой внутренний резервуар снова был полон.
Однако уже через пару минут я понял, что трех часов точно не хватит. С того момента, как мы вырвались из заточения, прошло около двух часов, но источник был заполнен лишь на одну десятую часть.
— Почему так медленно?! Где моя магия?! — вспылил я и ударил кулаком по рулю.
Прогудел громкий сигнал и распугал голубей, прохаживающихся в траве у кустов. Я выругался, вырулил на дорогу и помчался в Долину изобилия.
— Готовься, Воронов, мы скоро встретимся. Но перед смертью ты мне обо всем расскажешь, не будь я Пауком, — сквозь зубы процедил я и резко нажал на педаль газа. Мотор взревел и стрелка спидометра плавно поплыла по часовой стрелке, подгоняя мою встречу с врагом.