Новости были столь мрачные, что присутствующие пришли в ужас. Эгоян говорил о страшных вещах. Арут бросил взгляд на жену. Она бодрилась, как могла, но его это не обмануло. Он видел истинные чувства Мириам. Они ясно были написаны на её милом лице. Арут наклонился к ней и несколько минут шептал что-то на ухо. С каждым словом Мириам успокаивалась, а Эгоян тем временем продолжал:
— Идут слухи, что турки собираются повторить 1895 год. Я слышал, что они хотят убрать всех армян подальше от границ с Россией. В любом случае происходит нечто непонятное. Что и говорить, если армян, которые служат в армии, помещает по 300–400 человек в отдельные батальоны и отправляют на какие-то непонятные работы. Всего не знаем, но чувствуем… неспроста это делается.
— Хватить пугать мою жену, брат Ашот, — с наигранной весёлостью прервал Эгояна Арут. — Будут на нас нападать — ответим.
— Ты не понимаешь…
— Понимаю, — уже жёстче перебил Арут, — но сейчас не место и не время об этом говорить. Лучше давай вдоволь покушаем. Кто знает, когда ещё придётся за таким домашним столом посидеть.
Арут сразу приступил к делу. Мириам прислонила свою голову к его плечу. Эгоян, чуть помедлив, последовал его примеру. Домочадцы тоже последовали их примеру, правда, с неохотой. Видно, никому из них не хотелось есть. Они хотели услышать, ещё что-нибудь от Эгояна. Но облик Арута явно показывал, что не стоит говорить больше на эту тему. Несколько минут молчания вылились в вопрос Констандяна, обращённый к Аруту:
— Что собираетесь делать? В горах сидеть?
— Сепух здесь останется, — не переставая жевать, ответил Арут, — а я со своим отрядом пойду в Трапезунд.
— В Трапезунд? — Мириам вздрогнула и с явным беспокойством посмотрела на Арута. — Это же опасно. Путь не близкий, а вокруг полно жандармов, полиции и военных. Что будет, если вас увидят?
— Бой, — коротко ответил Арут, но увидев, что жена побледнела, тут же поспешно добавил: — Но мы не будем драться. Мы окольными путями пойдём. Мы должны пойти, Мириам. Жители города и окрестных деревень Трапезунда прислали гонца. Он рассказал, что городские власти выставили списки. В этих списках 2800 человек. Все они должны собраться в каком-то месте на берегу моря. И оттуда их собираются увезти куда-то на кораблях. То ли в Батум к русским, то ли ещё куда… не знаю. Мы хотим помешать туркам… Мы не бараны, которых можно кинуть на корабль и везти неизвестно куда.
На лице Арута резко заиграли скулы. Он отодвинул от себя тарелку.
— Ну да ладно. Пора идти. Скоро выступать. Вы поговорите… А мы сейчас, — Арут взял за руку Мириам и вывел из комнаты. Сразу после их ухода за столом завязался оживлённый разговор, инициатором которого являлся старший Констандян. Вопросы посыпались на Эгояна один за другим.
А Арут, нежно поддерживая за руку Мириам, поднимался по деревянной лестнице на второй этаж. Там Мириам осторожно сняла со стены горящий светильник и так же осторожно толкнула одну из дверей. Арут вошёл в полутёмную комнату, освещённую лишь едва колышащемся пламенем светильника, вслед за Мириам. Мириам поставила светильник на тумбу и повернулась лицом к мужу. Арут… не отрываясь, смотрел на кровать, в которой сладко спали двое детей. Мальчик и девочка. Мальчику исполнилось четыре года, девочке чуть поменьше. У обоих были ангельские лица, поразительно напоминающие любимое им лицо Мириам. Арут сделал два шага и опустился на край постели. Он долго и с невыразимой нежностью смотрел на своих детей, затем протянул руку и с величайшей осторожностью погладил голову мальчика, а потом девочки. Несмотря на лёгкость движений, мальчик открыл глаза. При виде склонённого над собой лица, мальчик счастливо заулыбался.
— Папа, — мальчик протянул руки и обвил руками шею Арута. Арут с силой прижал к себе ребёнка.
— Ваан, мой сын!
— Ты навсегда пришёл папа, или опять уйдёшь?
Арут оторвался от сына и снова погладил его по голове. С нежностью и любовью глядя на него, он тихо ответил:
— Уйду, сынок. Ведь я могу положиться на тебя? Ты уже мужчина и сможешь защитить свою сестричку.
Мальчик покосился на сестру и с важностью ответил:
— Я на улице ото всех защищаю Наринэ.
— Защищай всегда свою сестру, дочь и мать! Это наш первый закон, — Арут крепко поцеловал сына, затем прикоснулся губами ко лбу дочери и поднялся. Когда они вышли из комнаты детей, Арут взял двумя руками лицо жены и тихо сказал:
— Береги наших детей. Береги себя и нашего будущего ребёнка! — несколько раз крепко поцеловав жену, Арут прижал её к своей груди.
— И ты себя береги, любимый муж мой. Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится.
— Со мной ничего не случится, — Арут оторвался от жены, а в следующее мгновение подмигнул ей, вызвав тем самым лёгкий смех, который тут же сменился вздохами, — а если и случится,… ты не должна думать обо мне, Мириам… ты должна думать о детях. Они важнее нас с тобой.
Они спустились вниз. Наскоро попрощавшись со всеми, Арут вместе с Эгояном вышли из дома. Ахмед дожидался Арута за воротами. Арут без лишних слов крепко обнял Ахмеда. Через минуту он уже был в седле. Позади него устроился Эгоян. Конь галопом понёс седоков по направлению к лагерю Сепуха.
Несколько часов спустя, отряд из семидесяти фидаи возглавляемый Арутом, собрался в центре лагеря. Отряд был отлично вооружён. Отряд взял с собой небольшой запас провианта и гораздо больший — боеприпасов. Все молча стояли и смотрели на Сепуха. Сепух подошёл к Аруту, стоявшему во главе отряда. Они обменялись взглядами, понятными только им обоим. После этого послышался голос Сепуха:
— Все добровольцы, я знаю,…но всё-таки береги людей, Арут. Береги их. Ведь нас так мало. Идите,… и да поможет вам святой Саркис. Мы все будем ждать вашего возвращения.
Арут с Сепухом крепко обнялись. Затем Арут подал знак отряду. По движению его руки фидаи тронулись с места. Первым начал спуск по склону горы Арут. За ним шли два брата, Арсен и Вазген, за ними все остальные. Когда они уже немного отдалились от лагеря, сверху раздался крик Сепуха:
— Сарик, Покр Вазген … верните обратно моего командира живым.
Два богатыря переглянулись между собой и, усмехаясь в густые бороды, ускорили шаг. Вскоре они догнали шагавшего впереди Арута и взяли его в кольцо с двух сторон. Раздался голос Покр Вазгена, в котором прозвучала явная угроза:
— Вздумаешь глупость выкинуть,… мы тебя побьём, свяжем и отправим обратно в лагерь.
— Всё зависит от того, что нас ждёт впереди, — Арут был необычно сосредоточен, — хотел бы я вообще не сражаться… работать, воспитывать детей… жить как все люди… но разве нам это позволят?
— Придёт такой день, брат Арут … обязательно придёт!
Утро 9 июля 1915 года. Окрестности Мамахатума.
Отряд с величайшей осторожностью скользил вперёд, прикрываясь густыми рядами деревьев. Справа от них тянулось нескончаемое поле. Трава росла слишком низко, и поэтому не было возможности пересечь поле и остаться при этом незамеченными. А из леса необходимо было выйти. Скудные запасы провианта заканчивались. Следовало запастись провиантом и заодно пополнить запасы воды. Арут остановил отряд. Он часто давал короткие передышки своему отряду. Это позволяло постоянно находиться в боевой готовности и избегать столь ненавистной усталости, которая могла сыграть роковую роль в решающий момент. Расположив отряд на отдых, Арут выслал вперёд несколько человек для того, чтобы они разведали обстановку впереди пути. А сам, вместе с остальными, устроился у одного из деревьев. Прислонившись спиной к стволу, Арут закрыл глаза. Следовало немного поспать. В отличие от своих людей, он почти не отдыхал перед походом. Час отдыха, вот всё что ему было нужно. Однако разведчики, высланные вперёд, вернулись гораздо раньше. Они рассказали, что на расстоянии двух километров заметен дым. Слышны одиночные выстрелы. Услышав эти новости, Арут мгновенно скомандовал:
— Идём туда!
Несколько минут и отряд, почти не прячась, вышел из леса и вдоль поля двинулся в указанном разведчиками направлении. Шли быстро, по четыре человека в колонну. С обеих сторон по пути следования и впереди, в некотором отдалении от основного отряда, Арут выставил по три человека. Они должны были известить отряд в случае появления врага. Через пятнадцать минут пути весь отряд уже ясно видел вдалеке вздымающиеся столбы дыма. Арут ускорил ход отряда. Все побежали лёгкой трусцой. Минут через десять дорога начала уходить резко вверх. Погода была прохладная, дул лёгкий ветерок. Однако, несмотря на это, почти все фидаи сильно вспотели и на ходу расстегивали рубашки.
Как только они начали преодолевать подъём… до них донеслись несколько одиночных выстрелов, а вслед за ними они услышали голос, кричавший на турецком языке:
— Во имя аллаха! Убивайте их! Убивайте! Никого не щадите!
Сильнее прижав ремень винтовки, чтобы приклад не бил по ногам, Арут побежал так быстро, как только мог. Никто от него не отставал. Все отчётливо понимали, что каждую секунду может оборваться чья-то жизнь. В голове Арута билась неотвязная мысль: — Почему он не слышит крики людей? Если на них напали… если их убивали, то они должны были кричать, звать на помощь…Но ничего. После этих выстрелов и криков… ничего полная тишина. Преодолев подъём, они сразу увидели деревню. Она находилась в низине. Метрах в пятистах от того места где они находились. В деревне было не более тридцати домов. Часть из них горела. Остальные оставались совершенно нетронутыми. Ни в домах, ни вокруг них, не было заметно ни единой души. Вообще никого.
Стал накрапывать лёгкий дождь. Отряд вначале остановился. Бегло оглядев всё, они начали спуск в деревню. Когда они вошли в неё, то сразу начали заходить в целые дома. Везде было одно и то же. Перевёрнутое вверх дном жилище и не единой живой души. В полнейшем смятении все фидаи собрались посередине деревни. Все смотрели на Арута. Тот только и знал, что почёсывал голову, пытаясь понять происходящее. Невозможно, — думал он, — невозможно, чтобы ни одного человека в деревне не было. Куда все подевались? И откуда шли крики?
Внимание Арута привлекла бродячая собака. Единственное живое существо. Собака пробежала мимо них, явно к чему-то принюхиваясь. Арут вначале проследил за ней взглядом, потом повинуясь возникшему инстинкту, направился вслед за ней. Мало кто понимал его поступок, но, тем не менее, все отправились вслед за ним. Собака забежала на какую-то тропинку и обогнув дома, исчезла. Арут последовал за ней. Он не мог отдать себе отчёт в том, зачем следует за этой собакой. Он только чувствовал, что его неудержимо тянет за ней. Тропинка привела к полю. Едва они достигли поля, как совсем недалеко показались крылья мельницы. Её вид поразил фидаинов не меньше, чем вид пустой деревни. По причине того, что… крылья вертелись. Мельница работала.
Арут ускорил шаг. Он взгляда не мог оторвать от крыльев мельницы, раз за разом совершающих оборот. Показались несколько куч зерна. Они с каждым шагом приближались к мельнице. Отчётливо слышался своеобразный скрип мельницы. Донеслись какие-то невнятные, глухие голоса. Арут внезапно замер. Он как заворожённый смотрел на собаку. Это была та же самая собака, за которой он шёл. Но теперь она возвращалась. В зубах был зажат кусок мяса…
Арут издал глухой стон и, рванувшись, побежал изо всех сил. Когда он ворвался на мельницу,… то мгновенно замер от холодного ужаса, не в силах верить тому, что видели его глаза. Кровь была повсюду. Даже зерно, лежащее грудами на мельнице,… стало ярко красного цвета. И повсюду валялись…… искромсанные человеческие останки. На жерновах прилипли человеческие органы. С каждым оборотом они со скрипом выбрасывали их вместе со струями крови. И среди всей этой человеко — бойни… среди всего этого мрачного ужаса … пять здоровых мужчин сидел вокруг сложенных мешков с зерном, на которых лежала еда и выпивка. Они вели себя так, будто пришли на праздник. Поднимали тосты и что-то говорили. Что? Арут не слышал. Он был в состоянии полного оцепенения. Он не был в состоянии что-либо сказать или сделать. Он почти с безразличием смотрел на двух братьев, которые ворвались следом за ним и сразу бросились к пирующим… и стали с яростью втыкать штыки в их мерзкие тела. Он не слышал крики этих нелюдей, он не смотрел на их смерть. Он видел только окружающий его ужас. Неизвестно, сколько это продолжалось. Один из фидаинов потянул его за руку. Арут послушно последовал за ним. Метрах в тридцати от мельницы находились ямы. Обычно они служили для людей неким амбаром. Хранилищем зерна. Арута подвели к одной из таких ям. Она была доверху набита мёртвыми телами. Арут сел на край ямы и схватился двумя руками за голову.
— Арут, — послышался над ним осторожный голос Покр Вазгена, — мы нашли на мельнице одного живого старика. Он лежал связанный.
— Приведи его, — глухо ответил Арут, — я хочу знать, что здесь произошло…
— Арут…
— Приведи, — закричал Арут.
— Сейчас брат, сейчас…ты только успокойся…