Вчера вечером Сария пришла с тенниса какая-то странная. Брови у нее были чуть-чуть насуплены, лицо сосредоточенное, словно она старалась понять или вспомнить что-то. Она невпопад ответила на мои вопросы,- видимо, их смысл просто не дошел до нее. Первый раз, с тех пор как мы приехали сюда, я видел жену такой. Стена отчужденности, безразличия, давно уже вставшая между нами, поднялась и окончательно разъединила нас. А между тем она никогда еще не казалась мне такой привлекательной и желанной.
Упрекать, требовать, угрожать было бы бессмысленно- это я понял сразу. Надо было найти те ласковые, единственно возможные слова, которые могли бы спасти положение.
Я сидел у столика перед входом в палатку. Сария стояла неподалеку и расчесывала волосы; движения ее были медлительны, глаза глядели на орла, парящего над ущельем.
- Сария! - окликнул я жену. - Поедем путешествовать после окончания строительства? Возьмем отпуск, попросим у папы "Волгу"...
Сария, не отрывая взгляда от орла, отрицательно покачала головой.
- Чем трясти головой, лучше бы языком шевельнула, - грубовато пошутил я.
Жена не ответила. Я вскочил, схватил ее за плечи и силой усадил на табуретку.
- Ты скажешь наконец, что с тобой происходит?!
Она подняла на меня глаза, сняла с плеч мои руки и вздохнула:
- Если бы я знала, Адиль!..
Больше не о чем было спрашивать. Я отошел от жены, - она не должна видеть моего замешательства. Со мной творилось что-то непонятное. Мне хотелось схватить ее, целовать ее хрупкие плечи, нежную девичью шею, тонкие ароматные волосы! И в то же время я, кажется, мог бы сейчас ее растерзать. И как она смеет обнажать для других свою шею, руки, эти маленькие крепкие руки, которые принадлежат только мне! Мне!
Я вдруг почувствовал, что бесконечно устал: от необходимости притворяться спокойным, от постоянного опасения потерять Сарию, от ее равнодушия.
Я пошел в палатку и лег. Заснуть я и не пытался. Вскоре тихо легла и Сария.
Долго я лежал в темноте с закрытыми глазами. Вдруг что-то словно толкнуло меня. Я открыл глаза и взглянул на жену.
Сария сидела на своей постели и глядела в ночную темноту. Я проследил ее взгляд: она не отрываясь смотрела на яркую огненнуюї точку, - кажется,її около палатки рабочих. Время от времени точка эта совершала плавные движения: кто-то подносил ко рту папиросу и, затянувшись, снова опускал руку...
Почему она не спит? Почему с такой тоской смотрит на мерцающий во мраке огонь папиросы? Понял! Кровь застучала в висках. Да. Это бульдозерист Гариб! Он один курит!
Все было ясно. Не нужно было ни о чем допытываться... Наконец горящая точка описала кривую и исчезла- Гариб бросил папиросу в траву. Сария еще несколько минут не отводила глаз от того места, где она погасла. Потом глубоко вздохнула и легла. Лицом к стене. В мою сторону она не взглянула.
Река внизу текла все с тем же привычным однообразным шумом, темный кусочек неба, видный в отверстие палатки, был усеян мерцающими звездами. По-прежнему пахли цветы.
Ведь я немалого достиг в свои тридцать лет. Достиг! Что за радость в успехах по службе, в налаженной спокойной жизни, если твоя молодая жена не спит, вздыхает в темноте и с тоской смотрит, как в пятидесяти метрах от нее тоже мается молодой красивый мужчина. Вдруг у той палатки снова загорелся огонек. Сария словно ждала этого. Сейчас же повернулась и села на кровати. Видно было, как в темноте блестели ее глаза. Я вздохнул и сонным голосом, словно только чтої проснулся, спросил:
- Ты не спишь?
- Нет.
- Почему?
- Так, не спится.
- А ты ложись, сосчитай до пятисот - и уснешь.
Я поднялся и вышел из палатки. Неслышно ступая в мягкой траве, направился на огонек. Несколько раз останавливался и переводил дух. Наконец, совсем близко подойдя к палатке строителей, в слабом отблеске горящей папиросы я разглядел Гариба. Бульдозерист сидел недалеко, над самой пропастью. Я обернулся к нашей палатке. Отсюда можно было лишь различить ее очертания, не больше.
"Значит, он тоже не может спать. Ясно, он влюблен в Сарию. Но она? Может, мне только кажется, что ее влечет к этому человеку? Да нет, я же видел, как она смотрела! Только дурак может не понять, что это значит!"
Я снова взглянул на бульдозериста. Он не видел меня. У меня в голове пронеслась шальная мысль: а что, если подняться немного выше и столкнуть один из громадных валунов... Уф! Прочь наваждение! А что потом? Сария не любит меня! Не любит, и с этим ничего невозможно поделать!
Она не лгала, когда сказала: "Я не знаю, что со мной, Адиль". Она еще не знает, что любит этого человека. Что будет, когда она поймет это? И чем я смогу ей помешать?
Вероятно, я бы еще долго стоял и мучился сомнениями, но бульдозерист вдруг поднялся, бросил папиросу и, взглянув на нашу палатку, тяжелыми шагами пошел к себе.
Я вернулся. Сария лежала поверх одеяла, лицом к стене. Она не повернулась, когда я вошел, не произнесла ни слова. Может быть, она плакала... Я молча лег и до утра пролежал без сна.
В воскресенье за завтраком Сария сказала мне:
- Знаешь, Адиль, я сегодня еду в город за учебниками. Мы решили осенью поступать в строительный институт. На заочное.
- Кто это "мы"?
- Я и Солтан. Керемхан хочет в техникум, у него ведь только восьмилетка.
- А Гариб?
- Гариб уже на втором курсе. - Она помолчала и холодноїї взглянувїї наїї меня,її добавила: - По-моему,ї я как-то говорила тебе об этом.
- Возможно, не помню. А зачем тебе на заочный? Осенью вернемся в Баку, поступишь на очный.
- Нет, Адиль, я хочу работать. И потом, мы решили всей бригадой вместе работать и учиться.
- Так... Ну, а если меня после окончания этого строительства направят в другой район?
- Что ж. поедешь, куда тебя назначат, а я буду работать там, где бригада. Впрочем, я думаю, всегда можно договориться, чтобы нас послали на твою стройку.
- И все это совершенно серьезно?
- Конечно, Адиль. А что тебя удивляет?
- Меня удивляет одно: ты как будто забыла, что ты моя жена.
Помолчали.
- Адиль, ты что будешь на завтрак?
- Мне все равно.
- Тогда я разогрею мясо. От ужина осталось.
- Значит, хочешь сегодня поехать в город? - спросил я.
- Да, надо съездить. Нужно купить учебники, тетради- начинаем готовиться к экзаменам. Адиль, я суп поставлю и поеду, а ты только посмотри, чтоб не выкипел, ладно?